Измена (не) моя любовь (СИ) - Эдельвейс Анна

— Я вот смотрю на вас, Маша и думаю: почему я слушаю весь ваш бред?

Он подошёл ко мне так близко, что стали видны волоски на груди из распахнутого ворота рубашки. Мощь, сила здорового тела, туго натянутая тонкая ткань на округлостях мышц. Что то властное, мощное давило на меня. Во рту стало сухо я облизнула губы, пролепетала:

— Тоже мне подарок. Вы бы ещё тортик купили.

— Тортик, как вы, собачья нянька, выражаетесь, мы закажем где надо. И вообще, меня не интересует мнение заблудшей горничной.

— А ещё говорят, что богатые все культурные. Ага, куда там. Между прочим, пренебрежительное отношение к простому люду очень не нравится простому люду. Кстати, по французски самая красивая фраза для дамы звучит так:— я выдала на чистейшем французском коронный комплимент.

Матвей странно посмотрел на меня:

— Вы говорите на французском не хуже меня. А я, на минуточку, учился в Сорбонне.

«Я тоже» — чуть не вылетело из меня, но мне хватило ума потупить взгляд, промямлить:

— Это хозяйка, у которой я раньше убиралась, учила язык, я кое что запомнила.

Матвей продолжал сканировать меня взглядом. По его виду было ясно, у него не складываются в голове какие то пазлы. Наш разговор всё больше походил на драку с саблями. Удар, укол. Вот вот появится кровь, хрустнут кости. Пора было идти на попятную.

Я срочно включила режим дурочки, фыркнула, схватилась за пылесос и стала водить щёткой наезжая ему на туфли. Он не двинулся с места. Вот зараза!

— Стойте! — меня вдруг осенило: — А Софи,? Она поедет вместе с вашей мамой? И я? У меня и паспорта то нет.

— Мама поедет с экономкой. А собака останется со служанкой. Кстати, как это у вас нет паспорта? Вы мошенница?

— В поезде украли паспорт, — я решила соскользнуть с опасной темы, перевела разговор на другие рельсы: — Матвей, хотите, порадуем Светлану Ильиничну по настоящему?

— Вы меня женить надумали? Это единственное, что её порадует.

Я опустила глаза. Вот куда-то не туда катится наш случайный разговор. Я шаг за шагом переступаю черту. Моё природное хулиганство вот-вот сыграет со мной плохую шутку. Мои словопрения могут посчитать глупым кокетством.

Говорить в коридоре становилось проблематичным. Я видела мелькающую недовольную физиономию Мухтара и любопытные глаза Варьки. На самом деле что то долго мы разговариваем с хозяином.

— Простите,Матвей, я отвлекаю вас. Мне прибираться пора.

Я снова включила пылесос, наскоро повозила щёткой, вспомнила, что давным давно выкинула Софи на улицу и она там болтается без присмотра. Хоть бы вороны не утащили эту «защитницу». Вышла во двор. Моя маленькая подопечная тряслась в паркинсоне прижавшись рыженьким тельцем к ступенькам.

— Ну, чего ты скулишь будто тебя из детсадика забыли забрать?

Подхватила собаченцию на руки прижалась лицом к её голове, прошептала на ухо:

— Надеюсь, ты приличная девочка? Сделала свои дела? Учти, твой лоток теперь под кустиком. Не хватало собаке в комнате гадить, да?

Я развернулась идти в дом, знала, Мухтарка сейчас выкатит мне замечание. Неожиданно передо мной вырос Матвей:

— Что вы говорили про сюрприз для мамы?

Глава 15

Неожиданно передо мной вырос Матвей:

— Что вы говорили про сюрприз для мамы?

Его глухой, сильный голос вывел меня из равновесия.

— Знаете, Матвей, наверное, я немного хватила лишнего в своих предложения.: — мои мозги пошли на попятную, выстукивая барабанной дробью:' тормози, Оля.'

— И всё же, Маша. Вы, вероятно не поняли, Светлана Ильинична нездорова. Альцгеймер уже постучался в двери её светлой головы. Я сделаю всё, чтоб порадовать её столько времени, сколько она будет в состоянии радоваться.

О Боже! Мне стыдом ударило в голову. Я ведь болезнь его матери приняла за чудачества, ну конечно, кто бы в здравом рассудке взвешивал собаку каждую неделю в частной ветеринарной клинике. Прикусив язык, я несмело подняла глаза на Матвея. Он улыбнулся уголком губ:

— Поверьте, я очень занят. Каждая моя минута стоит денег. Не выкидывайте мои деньги на ветер. Говорите, что у вас за идея.

Через час, забрав Софи с собой, мы поднялись на третий этаж в библиотеку. Туда же поднялась Варя, периодически заглядывал Мухтар, но от него было мало толку. Решено было сделать на завтра напротив окна гостиной, где любила завтракать Светлана Ильинична, зону парижской улицы. Проснётся Светлана Ильинична, а за окном Париж!

Матвей довольно сносно нарисовал детали эйфелевой башни, Варька усердно раскрашивала лопасти мельницы на ' Мулен руж', я рисовала Нотрдамские башни. Притащили садовника, велели ему приготовить на утро садовые кадки, нарезать ивовых веток, создать нечто наподобие тенистой набережной. Экономку (старуху с черепашьей головой) под страхом увольнения Матвей тайно отправил в город с шофёром за артистами кардебалета. Все были заняты.

Мы то и дело встречались с Матвеем взглядами, он периодически оставлял нас с Варей, уходил к себе в кабинет, отвечал на звонки, его долго не было. Варька бегала, приносила кофе, повар на завтра должна была приготовить любимый вишнёвый штрудель именницы и эклеры. Основное торжество планировалось в выходные. Вроде собирался по этому случаю банкет. Но так как день рождения был завтра, решили устроить Светочке ( так за глаза называли добрую, но вспыльчивую и временами неадекватную хозяйку служащие) сюрприз именно завтра.

Я, скрывая наши приготовления, периодически бегала вниз, приносила Софи на обед к хозяйке. Конечно, узнав в чём дело про недуг Светочки, я прикусила язык и теперь со всем уважением и пониманием делала то, что обязана: меняла блюда собаке и вытирала её торчащие во все стороны усишки салфеткой.

К вечеру, когда всё в принципе было готово, я дошивала для Софи юбочку а-ля мадам де Помпадур, мы с Матвеем остались одни. Я пытаясь полностью игнорировать его, делала вид, что сосредоточена на нитке с иголкой.

Обратила внимание, как моя собственная грудь ходила ходуном. Одёрнула себя, этого ещё не хватало! Попыталась выровнять дыхание. Однако, краем глаза следила за его мускулистой фигурой.

Матвей давно сменил рубашку на трикотажное поло, закатил рукава, искушая любоваться его рельефами. Сильные, перевитые венами руки с крупными ладонями просто магнитили мой взгляд. Матвей отошёл на пару шагов от «эйфелевой башни», засунув руки в карманы придирчиво осматривал своё сооружение. Перехватив мой взгляд, спросил:

— Устала?

Я вспыхнула, румянец рванул по шее. Конечно, я обратила внимание, он обратился ко мне на «ты». Я медлила с ответом. Как то странно у нас складывались диалоги. Мы как бы постоянно балансировали на границе вежливого хамства, но я чувствовала, наши отношения опасны. Они или скатятся в пошлую фамильярность, в некое свойское заигрывание между богатым хозяином и бедной прислугой.

Или мы разругаемся вдрызг, хорошо, если не подерёмся. Но… Была серьёзная загвоздка во всём этом. Чего тут скрывать, мужчина мне нравился. Я понимала, что он тоже обратил на меня внимание. А мне это ни к чему. Во-первых, я замужем.

Я сильно замужем за предателем, за вором, обворовавшим мою семью. Мне предстоял в скором времени серьёзный бой за восстановление своих прав. Скорее бы выздоровел Вадим Адамович, я знала, мы победим. А во-вторых — я врала. Врала людям каждую минуту и чувствовала себя от этого очень погано. Я кувыркалась во лжи и притворстве не в силах сказать правду, и толком не зная что делать. Порядком устала от необходимости следить за каждым своим словом. Вот с французским же чуть не погорела!

Матвей подобрался поближе к моему рукодельному столику, опёрся на локти:

— Маша, я вляпался в вашу авантюру. Вы должны мне за потраченное время.

— О чём это вы? Надеюсь, не собираетесь предложить мне фиктивный брак лишь бы порадовать мать?

— Чудесная идея на счёт брака.Об этом позже. Я ведь говорил вам, что моё время стоит денег.

— Время вы потратили на подарок вашей маме.