Тёщин подарок (СИ) - Гусарова Александра
- Что будем делать с опекой? – поинтересовался Клаус. – И почему герр Боярский с таким энтузиазмом за нее взялся? Должен сразу предупредить, что до денег фройляйн он не доберется. Они спрятаны в Абертонском эмирате. И пока даже ей самой не доступны.
- О, ее деньги ему не нужны. Вы же живете сейчас в его доме и представляете, что он сам достаточно богатый человек.
- Вот это меня и смущает, - покачал головой собеседник. – Обычно такие люди и шагу не ступят без собственной выгоды.
Но Сергей Изосимович не ответил на столь животрепещущий для Крис вопрос, а перевел разговор в другое русло:
- Сколько лет фройляйн? Сколько ей осталось до совершеннолетия?
- Кристине? – Клаус мысленно произвел расчеты. – Немного, двадцать четыре дня.
Резник внезапно развеселился и захохотал в голос. Его визави с удивлением выгнул брови. Тот же отсмеявшись, объяснил:
- По нашему законодательству на сбор документов, обследование жилья и вынесение решения отводится двадцать пять дней. Он даже не успеет стать попечителем, как девушка станет полностью дееспособной. Но сбор документов все же стоит начать, чтобы не возникло вопросов с ее проживанием в его доме. Он будет должен предоставить в орган опеки и попечительства справки из туберкулезного, наркологического, психоневрологического диспансеров; характеристику с места работы; медицинское заключение о состоянии здоровья; документы о наличии жилплощади в собственности. Вы ему передадите этот список? - с этими словами он отдал немцу бумагу со списком. – А еще в течение семи дней к нему придут работники опеки и проверят состояние его жилья, подходит ли оно для проживания подопечной.
- О, жилье для проживания точно подходит, - рассмеялся в ответ Вольф. – Я бы сам мечтал жить в таком доме. Герр Максим архитектор. И спроектировал не дом, а настоящую сказку.
Для Крис пока ничего интересного не было. Разве факт о том, что он так и не станет ее попечителем. А вот то, что он, оказывается, архитектор, девушке понравилось. Она считала строительство настоящей мужской работой. И, соответственно, симпатизировала мужчинам, занимавшимися ей.
- А герр Максим не будет возражать, что опека так глубоко будет исследовать его жизнь? Обычно состоятельные люди такое не приветствуют, - покачал головой Клаус.
- Точно нет! – уверенно ответил Сергей Изосимович. Он понимал, что нарушает принцип тайны завещания. Но Клаусс был заинтересованным лицом и вряд ли станет это разглашать. Поэтому продолжил:
- Если он станет попечителем или сделает все для этого возможно или невозможное, как в нашем случае, то получит миллион долларов от Брониславы Львовны.
Клаус лишь кивнул головой, соглашаясь с неоспоримостью аргумента. А вот Кристина негромко ойкнула и закрыла лицо руками. Она была уверена, что Максим согласился заботиться о ней по доброте душевной и симпатии. А, оказывается, во всем были замешаны очень большие деньги.
Очнулась девушка от того, что к ней склонился дядя Вольф:
- Милая, с тобой все в порядке? Ты как-то побледнела сильно.
- Все хорошо, просто я вчера устал сильно, вот сегодня и выгляжу неважно, - с грустной улыбкой отозвалась девушка.
Удовлетворенный ответом, адвокат сел на место и задал следующий вопрос собеседнику:
- А что будем делать с гражданством?
- А что с ним делать? – довольно улыбнулся Резик. – Она же родилась в Росси. И у нее есть российское свидетельство о рождении. Вот ключ от шкатулки, которая лежит в комнате Брониславы Львовны. А в ней лежат все необходимые документы.
С этими словами он протянул Вольфу крохотный темно коричневый ключик. Жителям особняка сегодня предстояла увлекательная игра в кладоискательство.
Глава 9
Когда Максим заехал за всей компанией в кафе, Кристина показалась ему задумчивой и грустной. А вот господин Резник с герром Клаусом были, наоборот, не в меру возбуждены и разговорчивы. Они на прощание пожимали руки, улыбались и хлопали друг друга по спине. Герр Клаус, который всегда делал замечание Кристине, что в компании нужно говорить на том языке, который понимают все, беззастенчиво о чем-то шутил на немецком, а Резник отвечал ему шутками с явным еврейским акцентом.
– Что с ними произошло? – негромко уточнил Боярский у Крис.
– Без понятия, – девушка пожала плечами и показала мужчине на наушники, плотно прижатые к голове. – Я их не слушала. Только поняла, что Клаусс тоже имеет еврейские корни и они оба говорят еще и на идише.
Последнюю фразу добавила лишь от того, что он очень внимательно, неверующе посмотрел ей в глаза и недовольно поджав губы, покачал головой.
Резнику вызвали такси, а Вольф устроился на заднем сидении машины Боярского. И когда все расселись по местам, он пару минут еще повозился, а затем громко и с удовольствием захрапел. А в салоне машины разлился стойкий запах алкоголя.
– И когда только успел! – возмутился Максим.
– Они решили отметить успех сделки. Все оказалось намного проще, чем они думали. Вы без проблем получите попечительство надо мой. Осталось лишь подтвердить мое российское гражданство, – все также без эмоций ответила Крис.
– Ага, не слышала она! – усмехнулся про себя Боярский. – А девочка намного умнее и хитрее, чем кажется на первый взгляд.
Вслух же ничего не сказал, просто еще раз задумчиво посмотрел на нее. Машина тронулась и взяла курс на пригород.
– Я хотел пригласить вас с Клаусом, прокатиться по городу, потом поужинать в ресторане. Питер того точно стоит. Только наш герр Вольф, боюсь, уже не в той кондиции, – произнес мужчина, не отрывая глаз от дороги.
– Он здесь был неоднократно. А для меня у вас в распоряжении будет целых двадцать четыре дня.
– А почему двадцать четыре? – не понял Макс.
– Потому, что 1 июня мне исполняется восемнадцать лет, – просто объяснила она.
– Но тебе еще нужно будет у меня пожить. В Германию возвращаться опасно. Мы пока не знаем о планах наших абертонских друзей. А в конце июня я отвезу тебя в Берлин, чтобы ты сдала выпускные экзамены.
– Вы решили проявить дружеское участие в моей судьбе? – недовольно фыркнула девушка. – Но до моих капиталов я смогу добраться не раньше двадцати одного года.
– Я в курсе, – кивнул он, затем посмотрел в зеркало заднего вида на спящего немца. – Давай это дома обсудим и без посторонних ушей.
– Еще не понятно, кто из вас посторонний: вы или дядя Вольф! – с вызовом бросила она. Он же пожал плечами и ничего не ответил, сосредоточившись на дороге. В преддверии длинных выходных на дорогах скопились длинные пробки, а машин сегодня было больше, чем обычно в такие дни.
Дома Кристина поднялась в свою комнату и зачем–то заперлась. Словно Максим собрался врываться к ней в комнату, а она решила от него отбиваться. Смешно. Она думала, что нравиться ему. Да и то, что видела сегодня утром, вообще–то это подтверждало. Эрекции на деньги у мужчин точно не бывает. Значит, она для него не просто мешок с деньгами.
Посидев в раздумьях минут пять, девушка решила проверить звонки на телефоне. И к своему удивлению обнаружила два входящих от Генриха. Обрадовалась ли она? Даже не поняла. Наверное, это было как минимум приятно. И набрала номер, который помнила наизусть.
– Привет, ты звонил? – спросила, когда на том конце раздалось привычное длинное «Hallo, Kris, bist du es?».
– Да, любимая, это я! – голос был ласковым. Только шум, типичный для вечернего бара, куда они любили ходить с друзьями, немного был странным для пылкого объяснения в любви. И она несколько растерялась, не зная, что говорить в таком случае. Еще неделю назад точно бы закричала: «Я тебя тоже люблю!» и повисла бы на шее возлюбленного. Но сегодня ее вера в искренность мужского пола основательно пошатнулась. Поэтому она ответила достаточно сухо:
– Я не думала, что ты рискнешь звонить мне сюда. Между странами звонки дорогие.
– О, ради тебя я готов на столь незначительные траты! – бахвалистым тоном ответил парень. А дружное «О–о–о!» раздавшееся следом, дало Крис понять, что речь была заготовлена на публику.
