Неправильная помощница (СИ) - Попова Любовь

— А похвалили вы меня, чтобы в трусы залезть?

— Тогда я бы не стал тянуть так долго.

— Логично… Но я, пожалуй, откажусь. Работать на вас мне нравится больше.

— Ты просто трахаться со мной не пробовала.

— Вам любовница наскучила? Найти новую? У меня в студии Эля вами очень интересовалась. Очень. Она раскрепощенная, в разводе, без комплексов. Думаю, эффект новизны позволит вам протянуть еще несколько месяцев. А потом еще одну найду.

— Красивая? Эля твоя.

— Да. Вполне.

— Красивее тебя? — подбирается он все ближе к трусикам, а я торможу его, взглядом умоляю. Это уже будет не остановить. Я сама не смогу остановиться.

В его глазах столько ледяной власти, а я почти готова подчиняться его ледяному сиятельству.

— Ярче, я бы сказала, — говорю, а сама ноги сжимаю, чувствуя, как они сами хотят раскрыться под его напором.

— Тогда устрой нам встречу. Августина начала наглеть.

— Хорошо, — выдыхаю с облечением, спрыгиваю со стола и собираю свою папку. Хорошо, что так все разрешилось. Он уже не смотрит на меня, занимаясь своей работой. Словно и не было ничего, словно даже речи о сексе не заходило.

— Я хочу в цех. Хочу посмотреть, — откуда столько наглости. Он поднимает глаза и усмехается.

— Любовница за цех.

— Да, — хотя я и не планировала.

— Ладно. Будь готова к пяти. И самое главное не отходи от меня ни на шаг, поняла?

Глава 15

«Августина начала наглеть». Пока едем, эта фраза засела в мозгу и никак выйти не может. Просто интересно, что в его понимании «наглеть». И ведь не спросишь. Он заявил, что хочет меня. Хочет сделать очередной любовницей? А если и я начну наглеть? Он и меня выкинет за ненадобностью?

— О чем задумалась? — врывается его голос в мои мысли, и я отвечаю на автомате.

— О наглости.

— О том, как нагло ты напросилась в цех?

— Вроде того, — киваю на автомате, а сама открываю глаза шире, врезаясь взглядом в гектары земли, которые занимают постройки. Это не цех, это катакомбы…. Я, конечно, видела изображения, но никогда не осознавала масштабов.

— Нравится?

— Масштабно.

— Это да. Не забудь, что держаться ты должна возле меня.

— Я помню, — почти шепчу, пока в груди плещется адреналин. Я увижу, как плавятся детали, как собираются лучшие в мире вертолеты. Это просто невероятно.

Даже во время учебы нас так и не свозили. Да и вряд ли бы кто-то смог попасть в «Прогресс». Мне невероятно повезло. И я точно не собираюсь просрать шанс стать кем-то значимым из-за секса. Пусть даже с таким мужчиной как Распутин.

Сегодня он спокойнее. Возможно, вчера был у любовницы или еще где, потому что больше ни одного намека, что он хочет перевести наши отношения в другую плоскость. Не то чтобы я была расстроена, наоборот, я рада, что между нами только профессиональные отношения. Хотя… Странно, что сегодня он даже не смотрит на меня. Словно вчера ничего не говорил.

И это хорошо. Потому что гораздо интереснее секса посмотреть, как создается авиационное совершенство.

В цехе Распутин в своей стихии. Сразу вникает в проблемы производства, людей, которые собираются возле него кучкой и задают множество вопросов. Он отвечает тем же. Кого-то ругает, кого-то хвалит. От него веет такой силой, что кажется, воздух сгущается вокруг этой группы. Все тянутся к нему, как к источнику энергии, а он дает им это необходимое внимание.

Он настолько увлечен, что очень скоро забывает обо мне, уходя вглубь здания. Я, просто не успев за ним, решаю остаться в месте сборки, где уже стоят несколько собранных моделей.

Но я не в претензии. Фиксирую что-то на фотоаппарат, что-то записываю, а некоторые модели просто рассматриваю с открытым ртом.

— Привет, — здоровается со мной молодой человек в рабочей форме. Долговязый немного, в очках. Я бы могла назвать его симпатичным.

— Привет, — приветливо улыбаюсь ему.

— Ты секретарь Распутина?

Наверное, это дань молодости, когда сразу можешь переходить на «ты», ничего не стесняясь.

— Вообще-то помощница, но по факту секретарь. Я Маша

— Понятно. Да я сам тут на побегушках. Дима, — он смотрит на меня с неприкрытым интересом, как и все парни, когда меня не знают. — Хочешь посмотреть, как детали вытачивают и красят?

— Ой, хочу. А ты дорогу знаешь? — может я там и Арсения Ярославовича встречу?

— Да я тут все знаю. Пойдем. Только каску хорошо надень, — он сам пытается поправить, но я не даю к себе прикоснуться. — Ну давай, поправляй. Застегни внизу.

— А тебе не нужно?

— Не. У меня реакция хорошая, — он улыбается, немного кривовато, и я отвечаю ему тем же. Иду за ним по бесконечным коридорам комбината. Здороваюсь со всеми, смотрю на производство, открыв рот. Это что-то невероятно потрясающее. Единственное, напрягает, что я вряд ли смогу найти дорогу назад. А мы идем все дальше и дальше.

— Эм… Дим, а нам далеко еще?

— Да нет, тут кругом обойти, и можем возвращаться, — он пытается меня за руку взять, но я отнимаю пальцы. А потом и вовсе приобнять.

— Дима, ты ничего не перепутал?

— Да нет, мне показалось, что между нами появился контакт. Ты мне улыбалась.

— Ты спутал обычную вежливость с симпатией, извини.

— Да? Прости, — тут звуковая система начинает трещать, а потом голос оператора говорит: — «Автобус от производства отправляется ровно через пятнадцать минут. Не опаздывайте».

— Ой! Маш, мне бежать надо! Ты же доберешься? — убегает он, а я только и могу, что открыть рот и закрыть. Оглядываться на огромные мощи производственного отдела, где отливают стальные детали. Все так быстро убежали, и никого не осталось. Я иду по прямой, пытаясь найти путь, по которому мы пришли, но топографический кретинизм не дает пройти и нескольких метров. Я с ужасом понимаю, что не знаю дороги, что заблудилась в этих стальных джунглях.

Ну зачем я с ним пошла. Господи, говорил же Распутин не отходить от него.

Я беру телефон, но он тут как назло не ловит. И людей нет. Так разве бывает? Тогда я просто сажусь и жду.

Меня должны найти.

Надеюсь, Распутин обо мне не забудет, увлеченный своими вертолетами.

А если он уедет? А если вспомнит обо мне только завтра? Это мне куковать здесь всю ночь?

Вскрикиваю, когда за стеной что-то громыхает. Меня начинает просто потряхивать. Я шумно дышу, пытаясь восстановить равновесие и успокоить дыхание, но кажется, паникую еще больше…

— Помогите! Помогите! — голос похож на писк, но сделать с собой ничего не могу. Почему тут нет указателей?! Почему не ловит телефон?! Почему этот Дима-придурок оставил меня тут одну.

Паника накрывает волной. Дышать могу все реже, кажется, тут даже воздуха остается все меньше. Меня трясет, словно от холода, хотя тут скорее жарко. Так жарко, что блузка липнет к телу, а волосы облепливают шею. Обнимаю себя за плечи, чувствую, как по щекам текут беззвучные слезы.

— Помогите!

— Маша! — может мне это снится? Но кажется, голос Арсения. Все ближе.

— Я тут! Арсений!

— Маша! — я еле поднимаюсь, ноги не держат, не знаю даже, с какой стороны идет звук. А может это уже слуховые галлюцинации.

— Да тут я!

— Маша, твою мать! — появляется Распутин, а у меня от облегчения ноги подкашиваются. Я просто падаю в его объятия. Обхватываю шею. Нельзя так. Непрофессионально. Но как же спокойно в его руках. Он прощупывает талию, ноги, руки, шею. — Не порезалась? Не ушиблась? Не обожглась.

— Только если об вас, — шепчу, сама прижимаясь к его губам. Он меня отодвинуть пытается, образумить, но мне нужно убедиться, что это не сон, что меня снова не забыли. Распутин отвечает ровно через мгновение. Обхватывает рукой мой затылок, и сам перехватывает инициативу. Углубляет поцелуй, берет в плен мои губы, мой язык, доминирует. А я только стону от счастья, что он здесь, со мной, отвечает, не бросил меня. Он такой горячий, словно кипяток, а его руки прижимают меня все ближе, словно хотят вдавить в себя. Ощущаю его твердое желание и задыхаюсь, мартовской кошкой скользя по нему животом.