Девятый для Алисы (СИ) - Волкова Дарья

Ее ноги коснулись снега под трель Мишиного телефона.

— Да? Да, конечно, все в силе. Пять минут — и я буду у вас.

Неужели время уже вышло?! Резко и вдруг захотелось плакать, но Алиса заставила себя улыбнуться. И отступить на крошечный шаг назад.

— Беги, — она еще шире растягивала губы. — Михаил-который-нарасхват.

Он усмехнулся все с тем же странным выражением лица.

— До завтра, Алис.

— Мы завтра поедем на самый верх?

— Обязательно.

Она еще улыбалась, глядя вслед уверенно шагающей широкоплечей фигуре со сноубордом в руке. А завтра — последний день.

А назавтра Алиса удостоилась разноса от своего наставника.

— Ты что творишь?!

— Что? — Алиса опустилась на колени и задрала очки на шлем. — Что не так? Я же быстро еду.

— Слишком быстро! — рявкнул Михаил. Он не опустился на склон, так и стоял над ней, уверенно балансируя на заднем канте. — Ты же уже не контролируешь свои движения!

А она была так горда собой. Ей казалось, что еще чуть-чуть — и она полетит. Так же, как Миша. А на нее орут.

— Но я же… — дальше говорить не получилось. Алиса почувствовала, как глупо и по-детски начинает дрожать подбородок. Вот зря она вчера в ванной не поплакала. Решила, что не плакала лет шесть — и нечего начинать. А слезы все же накопились и просят выхода.

Миша нагнулся, выстегнул одну ногу, уперся в склон и протянул ей руку.

— Вставай.

Алиса вернула очки на место. Так слез, если они все-таки польются, видно не будет. И решительно протянула руку.

— Не гончи, Алиса, — голос его звучал чуть мягче. Алиса смотрела на свое отражение в его очках. Оно было крошечным и искривленным. — Аккуратнее. Больше внимания работе ногами. Центральная стойка, плечи развернуты поперек склона, направление взгляда — вперед и постоянная вертикальная работа, помнишь?

— Помню.

— Ну не дуйся.

— Я не дуюсь.

Но настроение упало куда-то вниз. Алиса не знала, чего ждала от их последнего занятия. Но уж никак не выволочки. На периодические грубости от Владимира она давно перестала реагировать, но Миша… И эта фраза дурацкая — «Ну, не дуйся». Она тоже слышала ее в исполнении Владимира. Правда, чаще, когда он говорил ее по телефону своей жене. Алисе же дуться было не положено.

— Алис… — Миша вздохнул и взял ее за локоть, поворачивая лицом к себе. — Я просто волнуюсь. Ты лихачишь. Это очень опасный период в обучении катанию. Когда что-то начинает получаться, и от этого слегка сносит голову. А там и до травмы недалеко. Я за тебя просто переживаю, за твое здоровье.

Очень мило. За ее здоровье волнуются. Нет, правда, наверное, мило, но…

— Извини, если я тебя обидел.

Она вскинула на него глаза. А вот это уже не мило, это… это… Когда перед ней извинялись?

— Слушай, я голодный, как волк, — улыбнулся Миша. — Давай пообедаем?

— А у тебя разве не… — Алиса растерялась. От его извинений. От его предложения. — Разве нет следующего клиента?

— Да я специально… то есть… ну в общем, у меня окно, — Миша ненадолго отвел глаза в сторону. — Ну так как, ты проголодалась?

— Очень! — широко улыбнулась Алиса.

— Ну тогда пошли, — он привычно подхватил оба сноуборда. — Я угощаю.

— Нет! — Алиса, начав идти, встала. — Я угощаю!

Владимир проявил невиданную щедрость и закинул ей денег на карту с запасом — видимо, его впечатлило, как на шлем денег хватило впритык.

— Даже не спорь, — усмехнулся Миша. — Я виноват, что накричал на тебя — значит, я угощаю.

Глядя на цены в кафе. Алиса в очередной раз ужаснулась. И это даже не ресторан, а просто кафе самообслуживания, где еду надо набирать самому, почти столовая. А цены тут… Раньше вопрос цен Алису не волновал вообще, на все деньги давал Владимир. Но теперь восприятие вопроса поменялось. Но, наверное, Миша в курсе и ему по карману. В конце концов, этот человек в Альпах отдыхал.

— Какой редкий гость к нам пожаловал! — рассмеялась звонко пышная девушка на раздаче. — Что, опять будешь нас за борщ ругать?

— Посмотрим, — улыбнулся Миша. А потом обернулся к Алисе. — На самом деле, здесь неплохо готовят, есть можно.

— Не верьте ему, девушка! — откуда-то из глубин служебных помещений показалась еще более дородная повариха. — А ты, Мишка, не дерзи, а то мамке пожалуюсь! — А потом обернулась к Алисе. — У нас очень вкусно, деточка. А этот Девятый — Галя булована.

Миша расхохотался.

— Как скажите, теть Валь. Ну тогда накормите нас вкусно.

— Так, этому проглоту винегрет, солянку и гуляш с гречкой. Девочке — овощную нарезку, бульон с гренками и куриную котлетку с рисом.

— А блины-ы-ы-ы?! — возмутился Миша.

— И блинов!

— Мне чур со сгущенкой!

— А девчушке твоей — с кедровыми орешками и медом, — отрезала поварихи и кивнула на раздачу. — Выполняйте.

— Слушай, а про борщ правда? — Алиса с аппетитом доедала бульон с гренками. Чесночные, вкусные. Запах, правда, после них будет, наверное, тот еще. Ну и ладно, ей же не целоваться. По крайней мере, не раньше вечера, да и то…

— Ой, один раз замечание сделал — до сих пор припоминают, — Миша уже приступил ко второму. — У меня ж мать повариха, я не Галя булована, а просто знаю, какой должен быть настоящий борщ. Даже в общепите.

— Да ты отчаянный! — рассмеялась Алиса. — Поварихам замечания про борщ делать. — А потом решила подначить Михаила. — Еще и сам, наверное, готовишь,

— Конечно.

Алиса поперхнулась гренкой. Она считала себя совершенно неумелой в плане кухни. Хотя стейки жарить научилась. А Мишка ее добивал.

— У меня борщ вкуснее, чем у них.

— Я не верю! — выпалила она.

— Вот если бы тебе не уезжать завтра — я б тебя накормил своим борщом, — ухмыльнулся Миша, пододвигая к себе тарелку с блинами. А потом улыбаться перестал.

Михаил вслух озвучил то, что витало над ними все сегодняшнее занятие. Оно последнее. И больше они не увидятся.

Это их последняя встреча.

— Обязательно попробуй блины, они у них тут в самом деле вкусные, — выражение лица Миши противоречило его словам. Блины он ел с совершенно кислым выражением лица. А у Алисы вообще кусок в горло не лез. Обед они завершили в молчании, так же молча вышли из кафе.

Остановились у стойки со снаряжением.

— Ну… — Миша протянул ей руку, потом зачем-то вытер ее о штанину, потом и вовсе спрятал в карман куртки. — Я был очень рад знакомству, Алис. Точнее, снова встретиться рад. И…

— Я тоже, — тихо ответила Алиса, когда неловкое молчание стало затягиваться. — Спасибо тебе за все. Ты на самом деле очень талантливый инструктор.

— А! — Миша как-то неловко махнул другой рукой. Нахмурил лоб, шумно выдохнул. — Ладно, пусть будет так. В общем, ты, Алис, если что — пиши, звони. Я номер твой сохранил.

— Хорошо, — кивнула Алиса. Ей вдруг захотелось убежать. Вот сейчас. Чтобы избежать этого неловкого прощания. Но агония еще продлилась.

— Но, всего хорошего тогда, — он все же вытащил руку из кармана — и коротко коснулся ее локтя. — Желаю удачи в освоении доски.

— Спасибо. Все, Миш, побегу я.

— Ага, давай. Пока, Алиса.

— Пока, Миша.

Она уединилась где-то между елок, и минут пять позволила себя поплакать. Не рыдать, а почти чинно поплакать, задыхаясь холодным воздухом и время от времени шепча самой себе: «Ну, все, все, хватит». А потом вдруг вспомнила его слова: «Я твой номер сохранил». Весь смысл сказанных слов дошел до Алисы только сейчас. Сколько у него таких, как она? В смысле клиентов? Никакой памяти телефона не хватит. А ее… ее сохранил… Значит…

Зазвонил ее телефон. Владимир.

Ничего это не значит.

— Ну, ты где? Нам еще вещи собирать! Самолет завтра с утра.

— Да, Володь, уже иду в гостиницу.

Алиса наклонилась, зачерпнула в горсть снега — и растерла лицо. Пусть лучше все лицо будет красное, чем только глаза и нос.