Ненавижу тебя, сосед (СИ) - Манило Лина
Пить я не люблю, да мне и нельзя, потому что спорт и вообще, я и без алкоголя дурной. И пьяных не люблю — раздражают до печёночных колик, но посидеть в компании друзей в баре — отличный способ скоротать вечер.
Сегодня, тем более, повод есть — ещё один учебный год стартовал, а значит, тренировки и оживление.
— Пусть в этом году будет как можно больше красивых первокурсниц! — Никита дует на шапку белоснежной пены, загадывая таким образом желания. Суеверный идиот. — А то прошлый «призыв» совсем не радовал. Никанорова разве что ничего такая была, а ещё Савельева, но у той мозгов маловато.
— Ой, когда тебя мозги девчонок волновали? — смеётся Илья, но вдруг морщится и разминает травмированную в прошлом сезоне спину.
Из-за травмы Илья вылетел из первого дивизиона, долго страдал и чуть не скатился в депрессивную яму. Но где-то нашёл в себе силы, собрался и даже уговорил тренера попробовать ещё раз. Пусть пока всё больше на скамейке запасных, но Илья заслужил этот шанс, он талантливый нападающий.
— Знаешь ли, тупые тоже быстро надоедают, — Никита кидает в рот горсть арахиса, активно работает челюстями, выглядывая кого-то в зале.
А Илья не отстаёт:
— Мне казалось, для тебя главное, чтобы у девочки ноги были длинные и… глаза красивые.
— Это да, — усмехается Никита, а светлая чёлка всё время падает на глаза. Постригся бы уже, что ли, модник? — Глаза я люблю. И чем больше, тем лучше. Размер эдак третий, а лучше четвёртый.
— Терпеть не могу большую грудь, — кривится Илья, а Никита смотрит на него, как на больного.
Я теряю интерес к их беседе и смотрю на посетителей бара. Вначале, когда мы только завалились сюда, народу было сравнительно мало — всего парочка парней с физического факультета, да девчонки с психологического, скромные и приличные. Вялый контингент. Но чем дольше, тем оживлённее становится, и мне нравится эта суета. Обожаю людные места, быть в гуще событий. Мне нравится чужая болтовня, громкий смех, музыка. Девчонки, в конце концов. Мне двадцать, и я не собираюсь связывать себя отношениями, хоть сколько-нибудь серьёзными. Впереди целая жизнь, ещё успею накинуть ярмо на шею. Пока что быть свободным ветром мне очень даже по вкусу.
Но вопреки мнению, у меня не настолько бурная личная жизнь, как у моих друзей. Просто я люблю красивых девушек, они отвечают взаимностью, вот и всё. Другое дело, что слухов многовато, но рты никому не заткнёшь. Ладно уж, пусть думают, что хотят, я никому не мешаю. Иногда масштаб сплетен поражает, но это даже забавно.
— Где Дятлов, чтоб его?! — возмущается Никита, глядя на часы рядом с барной стойкой. — Обещал же вовремя прийти.
Никита тот ещё зануда, и он ненавидит, когда люди опаздывают. Потому любая девчонка знает — на свидания к Воропаеву лучше не задерживаться, он ждёт не дольше двух минут, а после заносит номер телефона бедолаги в чёрный список.
— Зачем он тебе нужен? — удивляется Илья и барабанит сигаретной пачкой по деревянному столику. Смотрит на Никиту подозрительно, и даже мне становится интересно. — Вы ж с Дятлом вечно срётесь. Чего вдруг такой интерес?
— Он тебе бабки должен? — спрашиваю, но Никита отрицательно качает головой.
— Он обещал для меня кое-что достать.
На его губах появляется загадочная улыбка, а мы с Ильёй переглядываемся. У него голубые глаза-плошки, которые сейчас круглее обычного.
— Обух, ты видишь? — спрашиваю, словно Никиты Воропаева, нашего лучшего друга, нет сейчас рядом. — Что-то тут нечисто.
Обухов щурится с подозрением, глядя на Никиту, а тот насвистывает под нос и рассматривает ухоженные руки. Весь такой холёный, любимец девушек и душа любой компании, обычно он не умеет держать язык за зубами, а тут в рот воды набрал и это так на него не похоже, что даже я напрягаюсь.
— У вас там… вы там случайно не запрещённой дурью решили банчить? — Илья ложится грудью на стол, понижает голос до зловещего шёпота. — Ты смотри мне, Воропаев, я тебе в тюрягу передачки носить не буду. Ты бросай это дерьмо прямо вот сейчас, в эту же минуту!
— Обухов, у тебя слишком бурная фантазия. Неконтролируемая, попей успокоительного, тебе полезно, — Никита улыбается Илье широко-широко, а в бар входит Дятел.
Дятлов нам не друг, скорее, приятель. Знаете, такой полезный человек, у которого везде и всюду контакты — от столовки до деканата. Дятел всегда знает, у кого по выгодной цене и без кидалова можно заказать контрольную, курсовую или договориться с поварами, чтобы готовили вне очереди и повкуснее. А ещё у него всегда водятся деньги, что добавляет сто очков к имиджу.
Впрочем, у меня они тоже водятся, а ещё мозги в голове, потому услугами Дятла не пользуюсь, но и контакт в телефоне держу на всякий случай.
— О, наконец-то! — оживляется Никита и растягивает губы в широкой улыбке, чему удивляется даже Дятел. — Принёс?
— А то! Обижаешь, — хлопает себя рукой по карману и плюхается на свободное место, цепляя меня под столом носком ботинка. — Прости, Лавр, не хотел.
— Ещё бы ты хотел.
Дятел от греха подальше отсаживается на край лавки и бурчит под нос, что в этой нервной обстановке он работать не может.
— Что у вас там? — спрашиваю, пристально глядя на Дятла, а он переводит взгляд на Никиту.
— Тебя это не касается, — ерепенится тот, а я обвожу его худую фигуру мрачным взглядом.
— Уверен? Вдруг там и правда запрещёнка или ещё какая дрянь, а мы потом все прицепом пойдём, как соучастники? — смотрю прямо на растерянного Никиту, у которого сроду от нас не было тайн, а тут весь такой загадочный. Илья поддакивает, а Дятел заказывает себе бокал тёмного нефильтрованного.
— Никитос, чё ты меня в ваши разборки вмешиваешь? — тощую грудь выпячивает и улыбается официантке, но та качает головой, уходя.
При всей своей полезности, Игорь Дятлов успехом у женщин не пользуется. На втором курсе даже ходили слухи, что его какая-то девчонка прокляла, к гадалке ходила, потому теперь Дятел для всех остальных барышень — пустое место. Я в такую чушь не верю, а вот в бабскую интуицию — да. Девочки чувствуют, что с этим скользким типом лучше не связываться.
— Вот, держи, — Дятел вытаскивает из кармана сложенный вчетверо листок, протягивает Никите и делает глоток пива, невинно хлопая глазами. Ну чисто ангелок. — Пришлось в деканат башлянуть, так что пятихатку сверху накинешь за мои труды.
Никита поспешно разворачивает листок, жадно вчитывается и расцветает, что майская роза. Иногда меня удивляет вся эта старомодная чушь с бумажками. И это в век информационных технологий, смартфонов, мессенджеров и сквозного шифрования! Но Дятел любит нагнать туману, будто не номерами телефонов банчит, а данными повышенной секретности, которые после прочтения нужно съесть.
— Отлично! Дятел — ты огонь, — ликует Никита, а потерявший терпение Илья пододвигается к нему ближе и бесцеремонно заглядывает в листок.
— Оу, это данные какой-то девчонки, что ли? — присвистывает разочарованно и теряет интерес. — Я-то думал серьёзное что-то, напрягся даже, а то просто баба. Развели тут, придурки.
Никита сминает листок и запихивает в карман, его лицо мрачнее тучи. Со всей дури хлопает Илью по плечу и шипит, что это не его собачье дело.
— Ярослава не какая-то там баба. Ясно тебе, придурок?
А это уже интересно.
Похоже нынче имя Ярослава — самое популярное.
Надо же, а мне казалось, что оно редкое.
Хотя, постойте! Ярослава и Никита? Да будь я проклят, если этот кобель к ней прикоснётся.
Хотя, может, это какая-то другая Ярослава? Не моя?
Никита бурчит что-то себе под нос, снова несильно толкает Илью в плечо, выходит из-за столика и удаляется, чтобы там, от нас подальше, позвонить своей новой зазнобе.
— Что это за Ярослава такая? — удивляется Илья, а Дятел пожимает плечами, мол, знать не знаю и ведать не ведаю. — Лавр, ты знаешь её?
— Кого?
— Ярославу эту. Ну? Где ты витаешь в последние дни? Сам на себя не похож.
Хотел бы я сказать, что это тоже связано с Ярославой, но в ответ лишь пожимаю плечами и пью свой лимонад, заедая орешками. Честное слово, Синеглазка — не та, о ком я хочу разговаривать хоть с кем-то. Да я даже думать о ней не хочу, честно.
