Жена Эмиля. Наследник для Зверя (СИ) - Устинова Мария

– Любимый, – прошептала я, почему-то хотелось его утешить. – Я тоже счастлива, что тебя встретила.

Ради таких моментов я жила. Знаю – и это знание тяжело мне далось, что у нас сложится непростая жизнь. Много терпения, надежды, веры. Понимания, что той беззаботности, о какой я мечтала, больше не будет.

– …Господин Кац!

Крик сбоку прозвучал странно: сдавленно, гортанно. Я уловила движение краем глаза, и мы с Эмилем одновременно обернулись. Внутри что-то вздрогнуло и все, что я ощущала дальше – наши с мужем руки, переплетенные пальцами. Время замедлилось, а внутри образовалась сосущая пустота.

Наверное, я ждала этого. Где-то на периферии сознания постоянно видела убийцу с пистолетом, и когда он появился передо мной, ни капли не удивилась. Смотрела с ненавистью и тоской, понимая, что ничего не исправить.

Бесконечно растянутый миг закончился суетой и криками.

Эмиль оттолкнул меня к стене кафе, закрывая собой и разворачиваясь к стрелку. Рука выдернула из-под полы пистолет и встала на одну линию с оружием. Эмиль умел стрелять навскидку. Он только на секунду замешкался, чтобы прицелиться, а затем воздух набережной разорвали выстрелы – три подряд, энергичные и неожиданные. Я зажала уши пальцами и безмолвно закричала, задыхаясь от волос, брошенных порывом ветра в лицо.

Сначала ничего не происходило. Стало так тихо, что я услышала, как шумит и бьется об камень вода. Затем раздались вопли и во все стороны от нас побежали люди. Отхлынули волной, оставив на набережной тело застреленного Эмилем убийцы, охрану, словно неудачно расставленные фигуры в шахматной партии, и моего мужа, который только что застрелил человека на глазах у всех.

Молодой парень в нелепой позе не так меня испугал, как грязно-бурая кровь, размазанная по серым плиткам набережной. Рядом валялось оружие. Повезло, что у Эмиля хорошая реакция.

Охрана осталась на месте, только Антон приблизился к нам. Я расширенными глазами смотрела на труп и думала, что делать… Здесь наверняка камеры, неужели?..

Как в дурном сне он медленно положил пистолет на землю.

Дальше все было как в тумане. Вой сирен, Эмиль, поднявший открытые ладони над головой, его хриплый голос:

– Сдаюсь, не стреляйте! Здесь беременная! Женщина беременная за мной стоит!

Ему приказали лечь, а он стоял, даже на колени не опускался. Боялся меня открыть, вдруг у кого-нибудь сдадут нервы. Я не верила, что это наяву. Прижималась к спине, словно Эмиль мой живой щит, вдыхала запах парфюма и пороха, и не верила.

Он застрелил человека… Сколько это? Десять, двадцать лет?

– Все, я ложусь! Ложусь! Не стреляйте!

– Пожалуйста, не надо, – разрыдалась я, вцепляясь ему в спину. – Не забирайте его… Нет!

Подняв руки выше, Эмиль сначала встал на одно колено, затем на другое, открыв меня: заплаканное лицо в раме спутанных волос, ладони с растопыренными пальцами, которые я держала по обе стороны от головы, хотя меня не просили поднять рук.

Перед нами стояла группа захвата в масках, вооруженная до зубов. Эмиль лег ничком, Антон последовал его примеру чтобы не нарваться.

Я ощутила себя практически голой, одиноко стоящей на набережной.

– Дина, свяжись с адвокатом! – успел крикнуть Эмиль, прежде чем их, скованных, поволокли по земле к микроавтобусу.

Глава 12

Я не могла оправиться от шока. Смотрела в пустоту, гладила каменный живот, и наотрез отказалась говорить с полицией.

Алексей Юрьевич прилетел в отделение с видом бойцового петуха, готовый на всех бросаться и драться до последней капли крови. Мужчинам согнали других адвокатов, я надеялась освободить хотя бы Антона.

Арест Эмиля и Антона полностью обезглавил группировку мужа и нашу службу охраны. Я осталась один на один с врагами Эмиля. И теперь они знали, что я беременна.

Следователю я не нравилась, в тоне сквозила неприязнь. Он принял меня за смазливую сучку, которая сошлась с бандитом из-за денег. Я отказывалась говорить об Эмиле и повторяла, что он невиновен.

– На нас напали, – у меня тянуло живот, а расслабиться не удавалось. – Пытались убить… Почему вы так относитесь?

– Моя клиентка плохо себя чувствует, – ритмичные поглаживания по животу не укрылись от Алексея Юрьевича.

Следователь нас отпустил, заставив расписаться в протоколе. В приемной дежурки я наткнулась на смутно знакомую девушку. Скорчившись на неудобном стуле, она тоскливо смотрела в пол, но заметив меня, вскочила. На ней была блузка с открытыми плечами и черная юбка с дымчатыми полупрозрачными вставками. Вишневые губы испуганно приоткрылись в безмолвном вопросе.

Красивая южанка, похожая на сладкую сочную черешню. Я не смогла вспомнить, как ее зовут, но однажды мы встретились в «Фантоме»: она сидела на коленях у Антона, гладила лицо и шею, ласково глядя в глаза. Вместе я их только раз видела и считала, что это верность лишь на вечер. Оказывается, она его девушка. Мне нечем было ее утешить.

– Я пока сама ничего не знаю. Им не предъявили обвинений… Не волнуйтесь, – я дотронулась до ее локтя. – У них отличные адвокаты. Вам лучше поехать домой, сегодня их не отпустят.

Она кивнула, прикусила губу и отступила с упрямым видом, словно решила заночевать в отделении. Глупая, хочет быть преданной, не понимая, что это может стоить ей жизни. Когда-то и я не понимала.

– Уезжайте из города, – посоветовала я, перед тем, как уйти. – У них могущественные враги.

Алексей Юрьевич отвез меня домой на своем понтовом БМВ.

– Сколько ему грозит? – я комкала у губ салфетку и смотрела вдаль, давно стемнело, мы двигались в бархатную ночь по дороге, освещенной фонарями.

– М-м-м, – тревожно протянул юрист, словно боялся говорить. – Если удастся провести дело по самообороне, немного.

– Это и была самооборона, – он что-то недоговаривал.

– М-м-м…

Услышав вновь этот звук, я чуть не заплакала.

– Не знаю, насколько у вас были доверительными отношения с мужем… Его считают криминальным лидером, власти попытаются прижать его. Надейтесь, верьте и ждите звонка от адвокатов.

Мы расстались, больше ничего не сказав друг другу.

Я поднялась домой и растерянно остановилась посреди фойе. Одна. Одна в огромном доме. Где Эмиль? Что с ним? Раз не звонят, значит, с ним все еще работают адвокаты. Я словно осиротела разом, свет мерк в глазах. Нужно дождаться звонка, но как, если умираешь заживо?

Душ смыл липкий день и мерзкое ощущение, оставшееся после разговора со следователем. Чувствуя себя разбитой, я добрела до кровати, но уснуть не смогла. Крутилась и тихо стонала, пока не раздался звонок.

– Госпожа Кац? – бас одного из адвокатов Эмиля заставил меня сесть, невзирая на боль. – К сожалению, вашему мужу предъявили обвинения в убийстве.

– В убийстве? – задрожал голос. – То, что он защищался, ничего не значит?

– Свидетели говорят, он стрелял без предупреждения. Оружия не нашли, его нет в материалах дела.

В голове зашумело. Я своими глазами видела пистолет и попытку прицелиться Эмилю в спину…  Куда же он делся? Вернее, кто помог ему «деться»?

– Его подставили, – я чуть не выронила телефон. – Нужно их вытаскивать…

– Мы пытаемся.

– Эмиля убьют в тюрьме! – закричала я, живот прихватило вновь и сильно. Я не справлюсь с этой бандой одна, да еще беременная. – Что будет с Антоном?

– Арест за сопротивление…

– Бред! Я видела своими глазами, сопротивления не было.

– Незаконное ношение оружия, – перечислял он. – При нем нашли наркотики, кто-то всерьез пытается их закрыть. Госпожа Кац, хозяин просил передать, уезжайте за границу и забудьте о нем.

Конечно... Что еще он мог передать.

– Больше ничего не сказал? – сквозь слезы спросила я.

– Нет.

Я долго молчала, давя плач в голосе.

– Добейтесь нам встречи, – попросила я, когда убедилась, что смогу произнести это ровно, и отключила телефон.

Его убьют в тюрьме.

А менты закроют на это глаза, как на исчезнувшее оружие.