Отметки на её теле (СИ) - "_Dayen_"
Одно её слово, а я дрожу. Мне на самом деле страшно сейчас услышать, что у них что-то было; страшно становится, когда назойливые, идиотские мысли в голове кружат и говорят о том, что она меня остановила только ради того, чтобы я не завязал драку с её «другом»; страшно, что упустил ту, которую люблю.
— Однажды он меня поцеловал, и я ответила взаимностью, — её честность режет без ножа, и я отворачиваюсь.
Понимаю, что судя по её паузе я могу услышать что-то гораздо страшнее. Сам не знаю почему всё ещё стою на месте, когда уже, наверное, стоило бы уйти. Но ноги будто приросли к полу; руки к грёбаным карманам, с которых так и тянет достать сигареты с зажигалкой; а чёртова душа к ней, да так, что, кажется, готов на всё закрыть глаза и начать с чистого листа.
— Но уже спустя несколько секунд я его оттолкнула, ведь поняла, — очередная пауза, а мне выть охота. Должен злиться, возможно обижаться на неё, него, но испытываю ярость и отвращение лишь к себе. — Поняла, что не то, не моё, — она особо выделяет последние слова, и я слышу, как шагает ко мне, — поняла, что тебя не заменить, по крайней мере, таким гнусным образом.
Поравнявшись со мной, Кэтрин кладёт голову на моё плечо в ожидании. Я же, словно кретин, стою без единого намёка что жив, кажется, даже не дышу. Облегчение, сейчас я почувствовал облегчение, будто камень от шеи отвязали, что неизменно тащил меня в пропасть с названием «сдохнуть от переизбытка чувств».
— Да, наверное, — Кэт продолжает, а я зажмуриваюсь, ведь её тирада разрывает изнутри, пугая каждым последующим словом, — если бы мы и закончили наши «отношения», — состроив пальцами кавычки, она нелепо хохотнула, что совсем неуместно в данной ситуации, — не думаю, что смогла бы тебя заменить. С Домиником мы остались хорошими друзьями, решили забыть его попытки флирта, но недавно я попросила мне подыграть, чтобы тебя проучить, а может и вовсе поставить точку между нами. Я была так зла на тебя, когда… — мнётся, а я в голове начинаю перебирать все свои косяки, — короче говоря, он согласился, хоть и предупреждал, что это плохая идея. Зря его не послушала. Но чёрт возьми, я была готова убить тебя, Бейкер.
Всегда злился, когда она называла меня по фамилии, но сейчас это кажется к месту. Как не пытаюсь, а не могу вспомнить ничего, кроме своего кретинизма и равнодушия. Медленно разжимаю кулаки и, набравшись храбрости, убираю её голову с плеча, разворачиваюсь лицом к ней. Тихий вопрос, слетевший с губ, звучит будто не моим голосом, прокашлявшись, я повторяю:
— Какую правду ты хотела узнать от меня?
— Кто для тебя Элизабет? — каждое её слово дрожит, а я снова в себе копаюсь, перебирая все знакомые женские имена.
Пришедшее внезапное озарение ударяет больно, неприятно, даже виновато. С Элизабет я познакомился на какой-то выставке, но сразу дал понять девчонке, что не заинтересован в ней. Она же явно была другого мнения, постоянно ища со мной встречи. Помню, как на каком-то благотворительном мероприятии она увязалась за мной и шагу пройти не давала, там же присутствовала и Кэт, но поводов для ревности я не давал, всячески избегая нежелательную особу. К чему такой вопрос, понятия не имею.
— Никто, пару раз виделись в обществе, не более, — спокойно отвечаю, а она смотрит на меня таким взглядом, будто я ей точно лапшу на уши вешаю.
Кэтрин снова обнимает себя за плечи, закрывается от меня, как-то обречённо качая головой, глядя себе под ноги. Кладу руки ей на скулы и поднимаю лицо, чтобы взглянуть в глаза. Она старается отвести взгляд, но я не позволяю, чуть ли не силой вынуждая смотреть на меня.
— Пару недель назад она говорила, что вы вместе, — сбивчиво шепчет, пока я глажу нежную кожу щек. — Я случайно с ней встретилась у твоей мастерской, и она столько всего мне наговорила, что тяжело было не поверить.
Слушаю её и едва сдерживаю смех. В моей жизни много было идиотских ситуаций, но такого ещё никогда, чтобы малознакомая мне девушка отпугивала кого-то. Моя маленькая ревнивая дурочка, поверила в черти знает что, вместо того, чтобы просто спросить у меня. А выходит, что она не только вопросов не задавала, так ещё и продолжала делать вид, что у нас всё хорошо, после чего разыграла свой спектакль.
«Хотела вывести меня на эмоции? Что же, у неё получилось это сделать на все сто процентов и, даже, один в запасе».
Я помню тот день, когда Элизабет приезжала в мастерскую, чтобы забрать картины, которые я пообещал отдать на благотворительный бал. Она тогда пыталась заполучить хоть толику внимания, но, когда получила твёрдый отказ и закрытые перед носом двери, выругалась как сапожник и ушла. Но, видимо, напоследок решила насолить.
Обнимаю за талию и крепко прижимаю к телу, желая успокоить её, насытиться теплом и успокоиться самому. Сутки в разлуке впервые кажутся годами, которые пропастью стали между нами. Чувствую её ладони на спине и в блаженстве закрываю глаза, искренне наслаждаясь её взаимностью. Молчу, правильно подбираю слова со страхом в голове, чтобы не обидеть, чтобы она поняла, что одна мне нужна, и что произошедшее в прошлом не более, чем нелепая случайность.
— Птичка, — шепчу, наклонившись к её уху, — та девчонка и ногтя твоего не стоит, не то что ревности. Всё, что было между нами — чисто деловые отношения. Сейчас я понял, чего хочу — быть с тобой по-настоящему, но даже тогда, когда я вёл себя, как последний кретин, всё равно никогда бы тебе не изменил. Меня не интересуют…
Не давая возможности мне договорить, Кэтрин встаёт на носочки и нежно целует в губы. Одно прикосновение, а в душе целый спектр новых эмоций.
Я знаю каждый участок её тела, знаком с бархатной кожей, которую неоднократно покрывал своими отметками, видел каждую родинку, запечатлевая на них поцелуи, пробовал с ней различные извращения в постели, но ничто не принесло мне столько удовольствия, как одно прикосновение мягких губ.
«Теперь точно моя», — в голове прозвучал мой же ехидный голос, а мне захотелось головой закивать, словно болванчик, подтверждая каждую букву.
— Больше никаких пряток? — спрашивает Кэтрин, разомкнув поцелуй.
— Никаких, — выдыхаю ей в губы и снова к ним примыкаю.
Целую нежно, плавно, никуда не спеша, точно принимая свой выбор, осознавая, что у нас теперь много времени впереди, и спешить больше некуда. Аккуратно провожу ладонями по спутанным волосам, дохожу до талии и слегка сжимаю, едва сдерживаясь, чтобы не сгрести в охапку, оставив множество следов своего пребывания на её хрупком теле. Хочу показать, что я готов меняться во многом, но Кэтрин видимо не устраивает ласка, и она больно кусает меня за губу, пройдясь ногтями по груди.
— Бейкер, оставь нежности на потом, — шепчет, языком зализывая небольшую рану, — не сдерживай себя, я люблю твою грубость.
Усмехаюсь и спускаюсь руками к ягодицам, сильно сжимаю и резко поднимаю Кэт на руки, отчего она обхватывает торс ногами. Кэтрин тянется за поцелуем, я же уклоняюсь и примыкаю губами к изящной шее. Оставляю несколько влажных поцелуев, а напоследок кусаю, заставляя вскрикнуть то ли от боли, то ли наслаждения.
Вдыхаю её запах и понимаю, что крышу срывает, и если я сейчас не зайду обратно в номер, то люди в здании напротив получат доступ к бесплатному порно. Быстро разворачиваюсь и несу её обратно в номер, пока Кэт с нетерпением пытается расстегнуть рубашку.
Сажусь на диван и хватаю её за шею, моментально впиваясь в пухлые губы. Поцелуй выходит влажным, развратным, нетерпеливым, с лёгким флёром тоски. Желание растянуть момент, утопить её в своей нежности уходит моментально, а на его замену приходит животная похоть, которая требует взять грубо, глубоко, до её сорванного в криках голоса.
Едва справившись с пуговицами, Кэт нетерпеливо стягивает рубашку с плеч. Помогаю ей, срываю запонки и, сняв вещь, забрасываю в неизвестном направлении. Прохожусь пальцами по тонким ключицам, дразнюсь, веду к груди и, когда останавливаюсь на глубоком декольте, хватаю хрупкую ткань, с силой дёрнув по сторонам.
