Татьяна Веденская - Рыцарь нашего времени
— Что значит «забрать»? А сама она где? — опешила Степанида.
— Она же уехала, — растерянно хлопала глазами Адриана.
— Куда? — высунул нос из комнаты отец. Адриана изумленно переводила взгляд с одного на другую.
— В Москву, — ответила, наконец, она.
— В Москву? — пробормотали хором родители. Это была новость. Они помолчали, переглянулись.
— Я зайду? — попросилась Адриана, хотя Ирина дала ей строгие инструкции ни о чем с «этими» не разговаривать, а идти прямо в комнату. Адриана так не могла. Она всегда хотела, чтобы все было хорошо и все были счастливы. Короче, как говорила Ирина, она была «больно добренькая».
— А надолго? — подал голос отец.
— Возможно, я точно не знаю, — аккуратно ответила Адриана, хотя знала, что возвращаться Ирина не собиралась. То есть уехала она навсегда. Но Волховы, скорее всего, даже и о существовании в жизни дочери человека по имени Петр не знали.
— И зачем ее туда понесло? — хмыкнула Степанида Ивановна, уверенная, что из глубинки в Москву девки едут только для того, чтобы работать проститутками. А кем еще? Можно подумать, что Москва только и ждет всех этих приезжих, чтобы тут же сделать их директорами и банкирами! То, что Ирина оказалась такой же, как все «эти девахи», Степаниде Ивановне было неприятно. Что скажут соседи?!
— Я не знаю, — пожала плечами Адриана. Они еще немного помолчали, потом Степанида откашлялась и спросила:
— А ты-то сама как? Совсем выросла, надо же! Совсем вы уже взрослые. Ты-то тоже, небось, все на меня злишься? — и ушла, вздохнув, на кухню, не дожидаясь ответа.
— Нет, конечно, — пробормотала себе под нос Адриана. Сколько уже, в конце концов, воды утекло. Чего злиться!
Адриана знала не только, зачем Ирину туда понесло, она знала также, что в Москве Ирине не нравится. Что Петр снял ей квартиру, но появлялся там время от времени, а потом пропадал. Кризис среднего возраста накрыл его с головой, заставляя мечтать о целой дюжине неисполнимых вещей сразу. Ему хотелось поменять работу, о чем он частенько рассказывал Ирине. Ему хотелось переехать в другую страну или хотя бы в другой город. Хотелось чего-нибудь нового, чего-нибудь, что сделало бы его жизнь и персону осмысленной и важной. Ирина в этом смысле была ему действительно нужна, он просто не мог без нее обходиться.
Его жена, с которой он прожил уже семнадцать лет, относилась к нему без теплоты, с чем он был готов мириться, и без уважения, с чем было мириться нельзя. Ирина же смотрела на Петра, как на самого главного человека во всем мире. Она одобряла абсолютно все, что он делает, она не возражала, когда он приносил в дом мясо, она переодевалась в платье и становилась на каблуки, которые ненавидела, если он так просил. Она жила и дышала его жизнью, а главное — ничего не требовала. Ирина со смехом рассказала Адриане, что живет в съемной квартире, в которой водятся тараканы размером с кулак, с которыми у нее, как говорится, сложились доверительные отношения.
— Я их уже по именам знаю. Они любят крошки.
— Ты что, их кормишь? — поражалась Адриана.
— А что, мне их убивать, что ли? — удивлялась Ирина. В этом была она вся — с колючим взглядом испуганного ёжика, с неиссякаемой способностью любить все живое, кроме, пожалуй, собственных родителей.
— Ты ненормальная! — смеялась Адриана и вздыхала про себя. Она скучала по Иришке. Все-таки где Таганрог, а где Москва. Так прошло еще пять месяцев.
Чего Адриана не знала, так это того, что все это время в жизни Петра бушевали шторма и бури. Кризис. Он все же исполнил свою мечту и бросил работу, из-за чего пришлось продать машину. С деньгами было не очень, пару раз, чтобы до него дозвониться, Ирина даже клала свои деньги на его номер. Потом он нашел другую работу, не хуже, но и не лучше предыдущей, но это все-таки были перемены. Сын побрил волосы и сказал, что он будет биться за права русских в Москве. Было много скандалов, Петр обвинил во всем жену.
— Это твое воспитание, — сказал он.
— Это потому, что отца никогда нет дома, — мгновенно парировала та. После этого «прорыва» они стали больше говорить друг с другом. Он выслушал от своей жены огромное количество упреков и обвинений и высказал в ответ идентичное количество своих. Наконец, однажды ночью Петя приехал неожиданно, без звонка, бледный и пьяный, и заявил, что ушел от жены.
— Я ей все сказал. Мы поругались, и я рассказал ей о тебе. Оказалось, что у нее тоже есть любовник. Она с ним ездила в Тунис.
— Ничего себе, — прошептала Ирина. — И что дальше? Ты останешься со мной? Мне так страшно!
— Почему страшно, дурочка? Неужели ты не хотела бы, чтобы мы были вместе? Чтобы жили долго и счастливо.
— Хочу, конечно, — улыбалась она, с трудом подавляя странное предчувствие кошмара. Ирина не верила в «долго и счастливо».
— Ладно, иди ко мне, моя нимфа, — только и сказал он и в тот момент сам искренне верил в то, что еще не поздно взять, да и поменять все в жизни. И старую жену на новую, молодую и любящую, и другого ребенка, которого Петр очень хотел. В ту ночь все было возможно. Или, по крайней мере, казалось таким.
Через неделю Петр перевез в квартиру на ВДНХ свои вещи — несколько костюмов в полиэтиленовых чехлах, несколько пар обуви, белье, компьютер. Квартира заполнилась коробками и полиэтиленовыми пакетами, в которых лежало что-то, чему Ирина не могла дать названия. Какие-то провода, какие-то железные штуки. Петр бродил как неприкаянный среди собственного барахла, прижимал к себе Ирину и смотрел в окно на бесконечные кирпичные пятиэтажки, видневшиеся среди свежей зелени.
Предчувствие не обмануло. Как-то ночью Ирина вдруг проснулась безо всякой на то причины посреди ночи и резко села на диване. Она прислушалась, вокруг нее была только темнота и тишина города, со смутным шумом за окном, с тиканьем будильника и урчанием включенного ноутбука. Петра не было рядом, он нашелся на кухне, в глубоком раздумье и с мобильным телефоном в руках. Глядя на него, Ирина почувствовала снова — это странное тянущее чувство в самой середине живота, глухое ожидание беды. Она ушла и легла в постель, но до утра так и не смогла заснуть. Петр вернулся, лег рядом, но к ней не прикоснулся. Через несколько дней он исчез. Вернулся только через неделю и сообщил, старательно отводя глаза в сторону, что они с женой решили попытаться еще раз.
— ПОПЫТАТЬСЯ? — переспросила Ирина, а зрачки ее глаз расширились от ужаса. На нее полились потоки слов.
— Она считает, что у нас еще есть шанс. Она хочет еще раз попытаться. Еще одна попытка для нашего счастья. У нас же сын, ты понимаешь?
