София Чайка - Вещий сон, или Интуиция
Яна так разволновалась от всех этих рассуждений, а еще от заманчивого тепла большой мужской ладони на своей руке, что даже не сопротивлялась, когда Дубовский поднял ее с дивана и крепко прижал к себе, положив ладонь на ее затылок.
- Да, у меня личные проблемы. - Его горячечный шепот звучал у ее губ. - Милая, хорошая, добрая, Яночка, ты настоящая. Самая лучшая. Прости меня. Я был, как слепой, смотрел и не видел тебя. Извини. Извини. Извини...
Он говорил все это, а его губы нежно покрывали ее лицо короткими поцелуями.
Яна оторопела от неожиданных признаний и еще более от неожиданных прикосновений. Она позволяла целовать и обнимать себя, пребывая в каком-то странном оцепенении. Его руки двигались по ее спине и плечам. Его губы колдовали над ее ртом. Его слова гипнотизировали ее слух. Его бедра все сильнее прижимались к ней, демонстрируя мужское желание.
А Яна все еще сомневалась, что это происходит с ней, что вожделеющий ее мужчина - прежде игнорирующий ее Виталик. Ее сознание словно пребывало где-то рядом, со стороны наблюдая за этим действом. Лицедейством.
Она очнулась только тогда, когда ощутила на себе тяжесть мужского тела. В какой именно момент и как Яна оказалась на диване, она не помнила, пребывая в странной эйфории от происходящего.
Неожиданно она поняла, что все это выглядит как-то неправильно, поспешно, пусть даже очень приятно.
- Нет!
Прошло еще несколько мгновений, пока затуманенный страстью взгляд Виталика прояснился, а Яна все это время боялась шевельнуться, чувствуя твердый бугор на своем бедре. Мужчина медленно скатился с нее, сел на край дивана и провел ладонями по лицу.
Яна тоже села, стыдливо запахивая халатик. В ее голове все еще шумело от неожиданности и от осознания того, что она только что чуть не отдалась мужчине, который еще несколько дней назад даже не видел в ней женщину - только коллегу и просто хорошую знакомую.
Не успела она поблагодарить Всевышнего за своевременное прозрение, как Дубовский поднял ее за талию, словно перышко, и пристроил на своем правом колене. И сделал это так быстро, что слова протеста застряли у нее в горле.
- Ян, чего ты хочешь?
Чего она хочет? Сложный вопрос. Тем более, когда находишься в таком взбудораженном состоянии. Месяц назад она знала, чего хочет. Оказывается, многое изменилось за это время.
- Не знаю.
Наверное, после всего, что Виталик сделал, ей стоило встать с его колен и отойти на безопасное расстояние. Хотя в такой маленькой квартире никакое расстояние не могло считаться безопасным. Но объятие Дубовского не было ни хищным, ни жестким, а весь его вид казался таким усталым, почти обреченным, что Яна осталась на месте, лишь сцепила руки на коленях, как маленькая девочка.
Ну и пусть. Флиртовать она не собиралась.
Свободной рукой Виталик взъерошил белокурые волосы и простонал:
- Прости меня. Я не должен был набрасываться на тебя.
- Не должен.
- Ян, я не хотел тебя обидеть или испугать, честное слово. Мне казалось, что ты меня хочешь. За последнее время я вдруг понял, что ты мне очень нравишься. Вот я и подумал... И она говорила, что ты меня любишь. Не то, чтобы я так уж безоговорочно поверил...
Яна слушала эти сумбурные признания - или объяснения - и молчала. Да, она его любила, во всяком случае, думала, что любит. Он и сейчас ей нравился. Но не настолько, чтобы переспать вот так просто - почти без слов и цветов. И дело, конечно же, не в цветах.
Она.
Он таки произнес это слово, и оно встало между ними стеной и, наверное, будет стоять всегда.
- Виталь, думаю, тебе лучше уйти. Уже поздно. Слишком поздно.
Она не знала, понял ли он двоякий смысл этой фразы, опечалил ли он его.
Глубоко в душе Яна все еще мечтала о нем, но то, что сейчас случилось... Все оказалось слишком не вовремя и болезненно для обоих.
И дело не в физических страданиях, хотя ее сердце ныло от воспоминаний о собственных разрушенных и осмеянных мечтах. Дубовский тоже пострадал от коварства Виктории. Он не пришел бы сегодня, если бы привлекательная блондинка продолжала держать его в своей постели.
Яна жалела его, но утешать не собиралась. Наверное, это эгоистично, но она не могла себя заставить. Возможно, когда-нибудь...
Виталик нехотя поставил на ноги, а затем покрепче затянул поясок на халатике.
- Ты права. Уже поздно.
Перед тем, как уйти, мужчина еще раз оглядел Яну с ног до головы и грустно улыбнулся.
- Все, что я сегодня говорил - правда. Ты нравишься мне, очень, поэтому я не теряю надежду. И еще... - Его взгляд снова стал горячим, и Яне сразу захотелось захлопнуть дверь. Виталик словно прочитал ее мысли, потому что неожиданно сказал: - Запри хорошенько дверь и не открывай ее мужчинам в такой поздний час. Мало ли, кто еще надумает прийти. Я беспокоюсь о тебе.
Он ушел, а Яна отправилась на кухню - подогреть молока. Она все еще дрожала от пережитого, но понимала, что поступила правильно. А еще она радовалась, что Виталик не упорствовал, иначе ей, скорее всего, пришлось бы поменять место работы. Яне же очень не хотелось уходить из полюбившегося коллектива.
Она улыбнулась, вспомнив последние наставления Виталика. Несмотря ни на что, ей понравилось, что он беспокоится о ней. Мужчины. В жизни Яны было не много мужчин, которые могли постучаться в ее дверь. И еще меньше - тех, которых она хотела бы видеть на пороге своей квартиры.
Пока Яна пила молоко, завернувшись в теплое одеяло, она вспомнила еще один момент, когда волновалась так же, как сегодня. Точнее, гораздо больше, чем сегодня. Она не только волновалась, а еще и переживала восхитительные ощущения.
Возможно то, что поцелуи и объятия Виталика не вызвали в ней такого восторга, как единственный поцелуй зеленоглазого красавца, и помогло ей сегодня устоять? Кто знает.
Глава 6
Ей все надоело. Совершенно все, включая эту провинциальную больницу, зацикленный на работе медперсонал, постоянно ноющие пациенты - ее жизнь в этом городе, который больше походил на большую деревню, где все друг друга знают.
Виктория, мрачная и злая, шла по длинному коридору отделения, не радуясь даже многочисленным взглядам мужчин, обращенным в ее сторону.
Все они - негодяи и обманщики. Поэтому и она будет обращаться с ними, как с негодяями и обманщиками, и использовать их в своих целях без угрызений совести.
