Екатерина Вильмонт - Трепетный трепач
Я просидела до часу ночи. Есть хотелось ужасно. Но идти куда-то уже невозможно. В минибаре, кроме презервативов, были еще чипсы, орешки и шоколад. Очень даже неплохо! Я напихалась всей этой дрянью и, безмерно довольная, завалилась спать. Хотя, конечно, моя идея может в корне не понравиться продюсерам. Ну, что ж, как говорится, чем богаты… Уснула я мгновенно.
Утром я на свежую голову проверила вчерашние наброски и идея перевертыша понравилась мне еще больше. Сейчас пойду позавтракаю, потом прошвырнусь по ближайшим магазинчикам, или нет, лучше смотаюсь на Бессарабку, где когда-то в детстве мы с мамой и Инкой покупали всякую украинскую снедь. А потом позвоню Витьке.
В маленьком помещении на первом этаже было уютно и очень вкусно пахло свежими булочками. Могу себе позволить в кои-то веки выпить кофе с булочками. Но кроме булочек тут были еще и вареники с черникой… Конечно, черника наверняка мороженая, но на варениках это не должно сильно отразиться. Была еще и аппетитная колбаса и сыр… и какие-то каши… словом, от голода тут не помрешь. А есть хотелось страшно. Идею булочек я отбросила, в конце концов вкусные булочки можно, если припрет, съесть и в Москве, а вот вареники с черникой… Я навалила себе в миску этих вареников, полила сметаной…
— Дама, советую взять еще к этому черничного кисельку, — сказала толстая тетка в белой поварской куртке и в белом платке.
— Серьезно? Да, это должно быть смертельно вкусно, спасибо! А кофе у вас крепкий?
— Возьмите лучше чай.
— Спасибо, я вас поняла!
Вареники были фантастические! А кисель… Мечта! Я наслаждалась. Мне давно не было так хорошо… И вдруг я почувствовала на себе чей-то взгляд. За столиком напротив сидел молодой мужчина, показавшийся мне смутно знакомым. Актер что ли? У него была густая каштановая шевелюра, легкая небритость, переходящая в небольшую бородку, веселые глаза и чуть припухлая нижняя губа. Все вместе излучало странное обаяние. Он улыбался мне. И даже помахал рукой, словно здороваясь. Я кивнула ему. Он тут же вскочил и подошел ко мне.
— Здрасьте, Валерия! Вот не ожидал!
— А мы знакомы? — удивилась я.
— Вообще-то да! Вы меня не узнаете?
— Простите, нет.
— Это зачуток обидно. Я Игнат, вы недавно нашли собаку моей мамы и мне ее отдали.
— Ох, простите, у вас было не очень светло и я…
— Да ладно! Вы позволите к вам подсесть?
— Конечно, садитесь!
— Вы с таким упоением что-то уплетали… Смотреть приятно.
— Тут сказочные вареники с черникой.
— Это стоит попробовать?
— На мой взгляд обязательно нужно попробовать. Со сметаной и киселем.
— Пожалуй, прислушаюсь к вашему мнению.
Он вскочил.
— Игнат, принесите и мне немножко кисельку.
— Всенепременно!
Он мне ужасно понравился.
— Игнат, — сказала я, когда он вернулся. — Это вы принесли мне такие роскошные хризантемы?
— Принес я, но идея была мамина. У вас ужасно славный сынишка.
— У меня еще и дочка есть, — решила я сразу расставить все по своим местам.
— Вы совсем не похожи на мать семейства. И, кстати, что вы тут делаете? У вас командировка?
— Да, что-то в этом роде. У вас, как я понимаю, тоже?
— Нет. Я приехал на свадьбу старого друга.
— Понятно.
— Свадьба завтра, а сегодня я собирался погулять по Киеву. А вы, Валерия, очень заняты?
— Боюсь, что да.
— Но к вечеру-то освободитесь?
— А что?
— Хотел пригласить вас поужинать в каком-нибудь хорошем ресторане, раз уж мы опять оказались соседями.
— Я бы с удовольствием, Игнат, но я просто не знаю, как сложится день.
— Простите, а вы кто по профессии?
— Сценаристка.
— Блин! — расхохотался он.
— А что тут смешного?
— Киношница! И я киношник! Я оператор, Игнат Рахманный, может, слыхали?
— Извините… Я к большому кино, увы, отношения не имею. Я пишу сценарии к мыльным операм.
— Ну и что? Тоже дело хорошее. Наши гении презрительно кривят губы, а я гляжу, скольким людям сериалы дают работу… Вот у мамы есть подруга, еще со школы, хорошая артистка, но ее никто раньше не знал, а снялась в двух сериалах, кстати, с моей подачи, и теперь снимается все время, и деньги какие-то зарабатывает и, практически, славу. Ее теперь нередко приглашают во всякие телепрограммы, она счастлива на старости лет.
— А вы хороший человек, Игнат Рахманный.
— Вы знаете, что значит «Рахманный»?
— Честно признаюсь, нет.
— Ну, если верить Далю, то в разных областях России это толкуют по-разному, но мне отец объяснял, что это значит — веселый, радостный, непринужденный.
— И вы, похоже, оправдываете свою фамилию?
— Ну, я стараюсь… Но вообще-то я тоже разный. Вот вы мне нравитесь, и с вами я такой… да. Ну так что? Поужинаем вместе?
— Я с удовольствием, Игнат, вы мне тоже нравитесь, но ей-богу, я не знаю.
У меня в сумке зазвонил телефон. Витька.
— Алло, подруга, ну, есть уже впечатление?
— Более того, есть одна конструктивная идея, но я не уверена, что вы на это пойдете…
— Леруня!
— Погоди, Витя, я…
— Я сейчас заеду за тобой, минут через двадцать буду. Ты позавтракала?
— Я в процессе.
— Ладно, жди!
— Витя, скажи, а вечером я буду свободна?
— А в чем дело? Уже кого-то захороводила?
— Ты мне отвечаешь вопросом на вопрос.
— Ну, если очень надо…
— Очень.
— Кавалер рядом, что ли?
— Угу.
— Ну, ты даешь! Или уже дала?
— С ума сошел!
— Ладно, до встречи, подруга. Это твое личное дело.
И он отключился.
— Та к что насчет вечера? — весело сверкая глазами, осведомился Игнат.
— Может, и выгорит.
— Вот и отлично! Лера, а как вы думаете, если я в вареники зачуток сахарку подсыплю, это не будет кощунством?
— Точно не будет!
— И вправду, какая вкуснятина, никогда бы не подумал. Лера, позвоните мне, тогда у меня останется ваш телефон.
— Запросто.
Мы обменялись телефонами.
— Обещаю, как только у меня что-то прояснится, я вам сообщу.
— Лера, я ужасно рад, что мы встретились… Вы мне еще тогда глянулись, когда этого олуха Денди приволокли.
— А он олух?
— А кто же еще? Охотничья собака, которая живет в городской квартире в качестве болонки… Я говорил маме, но она уперлась, хочу сеттера. Ну, желание мамы закон. Только я-то живу отдельно, этот болван вечно удирает, а мама вся в страданиях. Женская логика!
Он говорил с какой-то прелестной иронией, отчего все приобретало обаятельную легкость.
— Игнат, ответьте мне на один вопрос.
— Я готов.
