Майя Бэнкс - Ожог
— Да, вы правы. Я это знала, — бормотала Джоузи, торопливо записывая свое имя и телефон. — Я вас ни в чем не упрекаю. Одна я виновата в такой дурацкой поспешности. Но я буду очень признательна, если вы позвоните этому человеку и передадите ему мою отчаянную просьбу.
Приемщик пожал плечами и пододвинул к себе бумажку:
— Позвонить позвоню, но больше ничего обещать вам не могу.
— Спасибо, — прошептала Джоузи.
Ломбард она покидала с тяжелым сердцем. Как все странно получилось. Казалось бы, она сейчас должна прыгать от счастья. Ее картины купили. Все до одной! Мистер Даунинг просил приносить еще. Все, что она захочет. Галерейщик особо не распространялся о таинственном меценате. Просто сказал, что этому человеку нравится ее творчество и он готов покупать любые новые ее работы.
Странный мир, где удача почти всегда соседствует с огорчением. Джоузи понятия не имела, кто и для кого купил драгоценности ее матери. Еще более неясным был вопрос, сумеет ли она их вернуть. Она так радовалась, когда мистер Даунинг вручил ей чек. Джоузи и мечтать не могла о такой сумме. Теперь ей хватит и на оплату квартиры, и на еду. Она решила, что купит припасов на несколько месяцев и освободит время от походов в магазин. Время ей понадобится на новые картины и рисунки. Больше всего ее радовала возможность выкупить драгоценности матери, хотя она понимала, что приемщик запросит с нее больше.
Из галереи она сразу же направилась в банк, где деньги с чека зачислили на ее счет. Оттуда она прямиком пошла в ломбард, давая себе клятву впредь ни при каких обстоятельствах не расставаться с материнскими украшениями… И опоздала.
Джоузи казалось, что оборвалось последнее звено, связывавшее ее с матерью.
Выйдя из ломбарда, она побрела куда глаза глядят. Солнечная улица, пестрая толпа прохожих — все потеряло для нее интерес. Джоузи сама не знала, чтó заставило ее повернуть голову направо. Но ее взгляд наткнулся на знакомое лицо. Этого мужчину она видела в парке, несколько дней назад. Он стоял и смотрел на нее без всякого удивления, словно знал, что обязательно встретит ее. Более того, казалось, он ждал ее появления. Глупость, конечно. Откуда он мог знать? Просто человек умеет владеть своим лицом.
— Здравствуйте, Джоузи, — произнес мужчина.
— П-привет, — заикаясь, ответила она.
Мужчина протянул ей небольшую открытую шкатулку. Едва заглянув внутрь, Джоузи похолодела.
— Откуда это у вас? Я ничего не понимаю. Каким образом драгоценности попали к вам? Как вы о них узнали?
Мужчина улыбнулся, но его глаза оставались серьезными. Ни тени улыбки в этих зеленых глазах.
— Я купил эти драгоценности почти сразу же после того, как вы принесли их в ломбард. Еще тогда я предположил, что вы захотите их вернуть.
— Разумеется, я хочу их вернуть. Однако вы не ответили мне на вопрос: как драгоценности оказались у вас?
— Наверное, вы невнимательно слушали. Я же сказал, что купил их почти сразу же после того, как вы их продали.
Джоузи мотнула головой, словно такой ответ ее не удовлетворял. Взгляд мужчины опустился чуть ниже, к ее шее. К ее голой шее. И тогда в зеленых глазах вспыхнул неподдельный интерес. Джоузи инстинктивно поднесла руку к впадинке, которую прежде закрывало ожерелье-ошейник.
Он сразу понял: она носила ожерелье в течение некоторого времени. Полоска кожи не была тронута весенним загаром.
— Вы так и не сказали,
откудавы узнали про драгоценности, — хрипло напомнила ему Джоузи.
— А это так важно? — примирительным тоном спросил мужчина.
— Еще как! Вы следили за мной?
— Лично я — нет.
— Думаете, мне будет легче, если за мной следил кто-то, нанятый вами? — Голос Джоузи обретал сердитые нотки. — Это наводит на… жутковатые мысли!
— Самое жуткое уже позади. Ведь драгоценности мог купить кто-то другой, и вы бы их тогда больше не увидели. Вы лучше скажите, вы хотите получить их обратно?
— Разумеется, хочу, — раздраженно ответила Джоузи. — Назовите вашу цену.
— Мне не нужны деньги.
Услышав эти слова, Джоузи попятилась назад, с опаской поглядывая на него. Улица была людной, но, если нынешний владелец драгоценностей — сумасшедший или маньяк, на помощь прохожих рассчитывать бесполезно.
— Тогда чего вы хотите? — осторожно спросила Джоузи.
— Пообедать с вами вечером. Я привезу с собой шкатулку и отдам. Взамен я хочу побыть пару часов в вашем обществе.
— И не мечтайте, — замотала головой Джоузи. — Я не знаю ни вас, ни о вас.
Мужчина терпеливо улыбнулся:
— Для этого и существует обед. Там вы познакомитесь со мною поближе, а я — с вами.
— Кажется, вы уже неплохо осведомлены обо мне. Во всяком случае, вы знаете, где меня искать, где я бываю и чем занимаюсь.
— Но я не знаю, почему вы сняли бриллиантовый ошейник. Почему? — спросил он, вновь переводя взгляд на ее голую шею.
Джоузи стало очень неуютно, словно голой сейчас была не только ее шея, но и она сама.
Она снова прикрыла рукой след от ошейника, как будто это могло что-то изменить.
— По-моему, вас это никак не касается, — сказала она.
— Я намерен сделать так, чтобы это меня касалось.
У Джоузи округлились глаза.
— Вы действительно думаете, что я соглашусь пойти с вами на обед? Вы выслеживаете меня. Точнее, устраиваете за мною слежку. Вы задаете вопросы сугубо личного характера. Наконец, вы откровенно шантажируете меня, ставя свои условия. Вы пользуетесь моим безвыходным положением, потому что сейчас держите в руках драгоценности моей матери.
— Значит, эти вещи достались вам от матери, — тихо сказал он. — Должно быть, они очень дороги для вас.
У Джоузи закололо в груди. Она глотнула воздуха, стараясь успокоиться.
— Да, представьте себе. Эти вещи мне очень дороги. Мне была ненавистна сама мысль об их продаже. Если бы только я подождала всего один день, мне бы не пришлось их продавать. Я должна вернуть мамины драгоценности. Они единственное, что от нее осталось. Скажите, сколько вы за них заплатили, и я отдам вам деньги.
— Джоузи, я же сказал, что мне не нужны ваши деньги. Мне нужно ваше время. Вам нечего опасаться. Мы встретимся в приличном ресторане, в зале, где полно народу. Я не собираюсь вами манипулировать. Я привезу туда эти драгоценности. Вы привезете себя.
— А потом? Потом вы оставите меня в покое?
— Этого я вам обещать не могу, — невинно улыбаясь, ответил он. — Я привык добиваться желаемого. Если бы я пасовал перед каждым препятствием, появлявшимся на моем жизненном пути, я бы ничего не достиг. А мне удалось кое-чего достичь.
