Любовь во тьме (ЛП) - Хара Кай

Ее руки все еще на нем, и от этого мне хочется умереть, черт возьми.

Моя челюсть сжимается, чтобы удержаться от яростного рева. Я бросаюсь к ней сквозь толпу. Когда мои руки сжимаются вокруг ее плеч, взрыв облегчения срывается с моих губ. Она визжит и извивается в моих руках. Она продолжает сопротивляться, как гребаная банши, пока я тащу ее с танцпола.

- Тристан, дай мне п– что за, остановись! Нет, отпусти меня! - кричит она, когда, устав от того, что она мешает моему продвижению, я хватаю ее за бедра и перекидываю через плечо.

Я иду по коридору VIP-секции, пока мы не заворачиваем за угол, где музыка звучит не так громко, и я опускаю ее на землю, не так нежно.

- Какого хрена ты, по-твоему, делаешь? - Требую я, голос дрожит до неузнаваемости от гнева. Мои руки опускаются по обе стороны от ее головы, когда я прижимаю ее к стене.

- Что ты делаешь? - яростно повторяет она. – Ты не можешь просто...

- Ты думаешь, это игра? - Я перебиваю ее, гнев кипит в моей крови. - Ты думаешь, я собираюсь стоять в стороне и смотреть, как кто-то другой прикасается к тебе?

- Да, именно этого я от тебя и жду! Ты не имеешь права вмешиваться...

- У меня есть все права. Ты моя, ты принадлежишь мне...

- Я больше не твоя!

- Да, ты, блядь, такая, - рычу я, слова вырываются из моего горла. - Ты можешь злиться на меня, и мы можем быть разлучены столько, сколько потребуется, чтобы ты простила меня, но ты все еще моя. Я чертовски серьезен, Нера, этого ничто не изменит .

Она встает на цыпочки, говоря в нескольких дюймах от моего лица.

- Наш разрыв это меняет.

Я наклоняюсь, приближая свое лицо еще ближе к ее. Так близко она может видеть ярость в моих глазах и оскал на губах. Я в такой ярости, что с трудом вдыхаю кислород, дыхание тупым комом застревает у меня в груди.

Мой тон ледяной и холоднее, чем она когда-либо слышала, когда я даю ей обещание.

- Прикоснись к другому мужчине, и я убью его, Нера, - клянусь я.

Она сглатывает, но вызывающе вздергивает подбородок, сверкая глазами.

- У тебя был шанс убедиться, что я больше никогда ни к кому не пойду — все, что тебе нужно было сделать, это не разбивать мне сердце. Ты не воспользовался этим шансом, ты все выбросил на ветер.

Мои кулаки сжимаются и разжимаются с нерастраченной маниакальной энергией.

- Я хочу взять это сейчас, - рычу я.

– Этого больше нет в табл...

Я хватаю ее за горло и прижимаюсь губами к ее губам в гневном, ревнивом и животном поцелуе, заставляя ее замолчать. Неожиданность застает ее врасплох, и она приоткрывает губы, задыхаясь. Я жадно засовываю язык ей в рот и прижимаю ее спиной к стене. Нетерпеливые руки хватаются за ее изгибы, наслаждаясь ощущением их между моими пальцами после стольких лет.

Она замирает под натиском, ее руки безвольно падают по бокам. Я обхватываю ее затылок и поворачиваю ее лицо к себе, глубоко постанывая ей в рот.

Это все, что требуется от нее, чтобы сдаться с тихим вздохом, который почти заставляет меня кончить на месте. Ее губы становятся податливыми, и она встает на цыпочки, чтобы найти мой рот, ее руки отчаянно сжимают мою рубашку. Наши языки сталкиваются в неистовстве похоти и негодования. Температура между нами накаляется, возвращаясь к жизни после нескольких месяцев бездействия.

От неверия у меня кружится голова. Эта внезапная передозировка вполне может остановить мое сердце навсегда. Я так сильно прижимаю ее к себе, что знаю, что завтра на ней останутся следы моего проникновения.

Она выгибается мне навстречу, потираясь о мой твердый член, ее руки злобно дергают меня за волосы.

Дрожащий стон срывается с моих губ.

Это приводит к нежелательному эффекту, заставляя ее сначала напрячься, а затем оторвать свой рот от моего. Когда мы отрываемся друг от друга, я падаю вперед, прижимая ее грудью к стене. Моя голова опирается на мое предплечье прямо над ее головой, пока мы оба пытаемся отдышаться.

Она была у меня. Я, блядь, овладел ею, а теперь она снова отстранилась.

Боль от того, что она буквально высвобождается из моих рук, почти заставляет меня согнуться пополам.

- Это была ошибка, - глухо говорит она.

Моя грудь болезненно сжимается.

Я пытаюсь найти ее взгляд, но она отворачивает голову в сторону. Она не смотрит на меня.

Ее руки мягко упираются мне в грудь, словно прося отпустить ее.

- Тебе придется оттолкнуть меня, - говорю я хрипло. - У меня нет сил отпустить тебя самому.

Она делает, как я просил, с нежной силой толкая меня в грудь. Я отшатываюсь назад, прижимаясь к стене коридора позади себя. Тем временем она закрывает глаза и запрокидывает голову, прислоняясь к противоположной стене.

Тишина затягивается, пока мы ждем, когда сексуальная химия между нами иссякнет. Воздух все еще густой после нашего поцелуя, напряжение вокруг нас ощутимо.

Облегчение, которое так быстро появилось, когда я снова заключил ее в объятия, умирает быстрой смертью, заменяясь зияющей раной, из-за которой яд просачивается в мою кровь.

Что, если она никогда не простит меня?

- Ты меня ненавидишь? - Шепчу я, боясь ответа. Боюсь того факта, что мне кажется, будто я уже знаю, каков ответ.

Ее глаза открываются, и там, где я ожидал увидеть гнев, вместо этого я нахожу боль и печаль. В них есть надлом, который отражает рану в моей груди, и это опустошает меня.

- Хотела бы я ненавидеть тебя, Тристан, - говорит она, и одинокая слеза скатывается по ее щеке. Ее лицо не двигается, и она не признает этого. Интересно, понимает ли она вообще, что плачет. - Ненависть к тебе была бы таким приятным отвлечением. Может быть, тогда мой гнев перегорел бы, и я смогла бы двигаться дальше и забыть тебя. Но вместо этого я люблю тебя. И не важно, как сильно я пытаюсь убить эту любовь, она отказывается тускнеть. Я не могу забыть тебя, я не могу двигаться дальше, но и простить тебя я тоже не могу. Я застряла в чистилище и стремлюсь в ад. Итак, что мне прикажешь делать? Неужели я просто обречена любить кого-то, кто лгал мне и предавал меня всю оставшуюся жизнь?

- Ты можешь снова мне доверять, - настаиваю я, переходя со своей стороны коридора на ее. - Это то, что ты можешь сделать.

- В прошлый раз, когда я решила впустить тебя, ты заставил меня заплатить за эту наивность довольно эффектным образом, - говорит она, невесело смеясь. - Зачем мне вообще делать это снова?

- Я допустил одну ошибку, Нера. Одну. Ужасную, и я заслуживаю всего твоего гнева, обиды и репрессий из-за этого, но это не отменяет того факта, что я люблю тебя и никогда намеренно не собирался причинять тебе боль. Я лежу без сна каждую ночь, не в силах уснуть без тебя рядом. Я спрашиваю себя, как у тебя дела, заботишься ли ты о себе. Если ты думаешь обо мне, если какие-нибудь парни примеряют это к тебе. Страх и ярость сжимают мне грудь каждый раз, когда я думаю о том, что кто-то другой прикасается к тебе. Ты преследуешь меня как во снах, так и наяву. Я чувствую, что не могу дышать без тебя. Без Неры больше нет Тристана. Это я пытаюсь заставить тебя понять. Для меня это не было интрижкой, развлечением или игрой. Это, ты, самое важное в моей жизни. - Медленно я тянусь к ней. Я обхватываю ее лицо рукой, мой большой палец находит эти милые отметинки на ее носу и мягко проводит по ним. Ее темные, страстные глаза непоколебимо впиваются в мои. - Если ты улыбаешься, я улыбаюсь. Если тебе больно, мне больно. Если ты умрешь, я умру. Поняла? Я буду твоей тенью до конца твоих дней, нравится тебе это или нет.

Она закрывает глаза и наклоняется навстречу моим прикосновениям, неосознанно ища утешения в моих объятиях.

- Я еще не готова простить тебя, - шепчет она.

Я цепляюсь за это последнее слово, как утопающий посреди открытого океана, которому бросили крошечный буй.

Я нежно глажу ее волосы, втайне вдыхая ее аромат, как наркоман. Ноты ветивера и ванили поражают мои чувства и расслабляют мышцы. Она опьяняет во всех отношениях.