Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни
— Иди назад, маленькая, — руки Вячека сильнее сжали ее плечи, а голос стал тверже.
Он не собирался это обсуждать или позволять спорить с собой. Ее муж всегда держал Агнию вне границ этой области своей жизни. Бог знает, как ему это удавалось, но, несмотря на то, сколько она с ним прожила, Агния почти никогда и не знала, не слышала ничего, кроме неясных слухов, да своих собственных домыслов и догадок. Вячеслав считал, что это не должно коснуться ее, и делал все для этого. Хоть, если рассудить здраво, не очень это и спасло, по большому счету.
Однако он не изменил своего мнения, похоже.
— Вячек…
— Ты сарафан навыворот надела, — он наклонился к самой ее шее, щекоча губами и носом кожу в маленькой впадинке за ухом. По позвоночнику Агнии пробежала щекотная дрожь и она не сразу поняла, что именно Вячек прошептал.
— Ой! — она со смущенным смешком потерлась о его грудь. — Ну, и ладно, подумаешь, все равно, — попыталась Агния отмахнуться от слишком уж надуманного предлога, чтобы ее выставить.
— Иди, — Вячек не уступил. — Я сейчас договорю, и приду, Бусинка моя.
Он практически развернул ее, правда, поцеловав при этом в губы коротким, но таким жадным, таким родным поцелуем, что у нее дыхание сперло в груди.
А может воздух пропал потому, что Агния поняла — они не просто «свои дела» обсуждают. Нет, это большее. Это связано с Шамалко, и он никогда не скажет ей ничего.
Федот все это время молчал. Пересел к окну и прикурил, отвернувшись от них, и всем видом давал понять, что понятия не имеет, о чем сам говорил с Вячеславом до ее появления.
Агния моргнула, отвернулась и послушно пошла в сторону комнаты, не заметив, как обхватила себя руками, будто бы в квартире резко стало холодно. Она пыталась не думать ни о чем, но мысли, которые до этого просто не появлялись в голове, сейчас заполнили мозг так, что тот, казалось, грозил взорваться. И эти размышления совсем не были веселыми.
Восемь лет назадМалышка просто отключилась в его руках, реально. Борову пришлось самому вынимать ее, полусонную и разомлевшую из ванны и буквально тормошить, чтобы велеть выпить таблетку. Бусинка проглотила ту без возражений, ничего не спрашивая. И, кажется, не до конца поняв, что делает. После чего снова уткнулась ему в плечо лицом, и просто-напросто уснула у него на руках, с мокрой головой, закутанная в одно полотенце.
Вячеславу даже весело стало. Вот не видел он еще, чтоб кто-то так вырубался. Целиком и полностью. Ну, если только по голове не огреть чем-то тяжелым перед этим. Видно слишком много всего навалилось на его девочку в этот день, не удивительно, что малышка не выдержала. Да и сколько она под горячей водой проторчала еще, пока он в аптеку мотался. Тоже, небось, добавило.
Он отнес ее в комнату, потоптался какое-то время перед диваном, и сам ощущая, что чё-то и он тормозит не по-детски. Но так и не придумал, как расстелить тот не разбудив при этом малышку. Плюнул на все, взял плед, переброшенный через спинку, укутал ее прямо поверх полотенца и осторожно устроил на диване. Бусинка только вздохнула и поерзала, словно удобней зарываясь в этот кокон из одеяла и полотенца. Вячеслав посмотрел на нее минуту и сел рядом. Вытащил сигареты из кармана джинсов, которые натянул, когда выбрался из ванны, и сжал одну зубами, не прикуривая. Снова глянул на девчонку через плечо, хрустнув пальцами от того, что сжимал кулаки, не позволяя себе ее тронуть, провести рукой по щеке, чтоб вытереть кали воды, стекающие с волос. Посмотрел на свои руки и понял, что лыбится, так до конца и не веря что все: тормоза-то отпущены, по ходу. И он может дотронуться до своей Бусинки, когда только не припечет.
Только после всех этих месяцев — не верилось. Вот не верилось и все тут, блин. И что она его не шуганулась после всего, и что сама потянулась. У него даже сейчас от этого внутри полыхнуло огнем. И от того, как она его имя простонала, когда кончила. Первый раз в жизни, по ходу.
Вячек…
Вот кто его Бусинку раскусить может? То не заставишь ее «выкать» перестать, то придумает такое.
Вячеслав покачал головой, разминая мышцы шеи.
Его так в жизни никто не звал, с самого детства. Того, о котором он и не помнил ничего толком. Боров, по имени-отчеству обращались. Ну, Славкой, на крайняк, Федот мог кликнуть или кто-то из партнеров.
Но Вячек…
Было в этом обращении что-то такое, что задело, зацепило его, как ножом по кости. Врезаясь, вспарывая плоть и вены. Так, что у него взорвалось все внутри, когда он этот стон услышал. И хер его знает, как удержался, чтоб все-таки не взять ее, не толкнуться в тело малышки, которой и так от него досталось за этот вечер. Как взбесился он, если честно, до печенок проняло, так, что вжал ее в себя слишком сильно и сам тут же кончил, а в ушах так ее стоны и звенели.
Вячеслав провел рукой по лицу, пытаясь переключиться, о чем-то другом подумать, а то, черт знает, куда такие мысли и воспоминания его сейчас могут увести. Взял пальцами изжеванную сигарету, помял.
Девять вечера, а он так вымотался, будто сутки на ногах, или побольше. Мелькнула мысль о всем, чего тут было за последние пару часов и Вячеслав аккуратно поднялся, чтоб ее не разбудить, собираясь прозвонить Федоту, узнать, чего-там? Все ли утрясли? На пороге комнаты еще раз оглянулся, проверяя, спит ли Бусинка? И только потом вышел в темный коридор. Через пару шагов под ногами что-то хрустнуло. Боров даже остановился, прищурился, пока понял, что это мобильник Бусинки. Тот, что разбили эти недоумки. Надо будет завтра ей новый купить. При одной мысли о том, что с малышкой могло бы произойти, не имей она возможности позвонить ему, хотелось все-таки лично «поговорить» с каждым из тех двух гадов.
Тут, отвлекая и послужив ему ориентиром заодно, запиликила его мобилка. Ругнувшись, Вячеслав быстро добрался до пальто, чуть не рванув карман, и с некоторым удивлением глянул на номер ресторана:
— Вячеслав Генрихович? — начал Семен сразу же, стоило ему нажать на прием.
— Да, — тихо отозвался Боруцкий, закрыв за собой дверь кухни. И только обернувшись, мысленно ругнулся. Вряд ли чтоб он тут смог на чем-то теперь сосредоточиться в ближайшее время.
— Я подумал, что стоит вам сообщить: Агния не вышла сегодня на работу и не позвонила. Да и я не смог ей дозвониться.
Вячеслав уже открыл рот, чтобы сказать, что он в курсе, но тут же захлопнул. Хмыкнул:
— Лады, разберемся, — коротко бросил он в трубку и сбросил вызов.
Постоял минуту в темноте, потом все же прикурил, открыв форточку и игнорируя сквозняк, потянувший по голым плечам. И затянулся, думая о том, как она его просила не уходить. Да и обо всем остальном тоже. Особенно о том, что и сам понимал, да и Федот напоминать не ленился. А теперь надо было как-то объяснить это все малышке. Чтоб не испугать, и чтобы она себе еще чего при этом не напридумывала.
