Анна Тодд - После
– Где ты был, черт возьми? – кричу я, входя в комнату.
Хардин сидит на кровати и снимает штаны.
– Я тоже рад тебя видеть, – невнятно бормочет он.
– Ты пьян? – изумленно спрашиваю я.
– Возможно, – отвечает он, бросая штаны на пол.
Я вздыхаю, поднимаю их и швыряю в него.
– У нас для этого есть корзина. – Но он только смеется. – У тебя железные нервы, Хардин! Тебя не было всю ночь и весь день, ты даже не позвонил, а теперь заявился пьяный и потешаешься надо мной? – кричу я.
– Хватит орать. У меня ужасно болит голова, – стонет он, ложась на кровать.
– Ты думаешь, это смешно? Это для тебя игра? Если ты не собирался строить серьезные отношения, зачем упрашивал к тебе переехать?
– Я не хочу говорить об этом сейчас. Ты принимаешь все близко к сердцу, иди сюда и дай сделать тебя счастливой.
Его глаза опухли от выпивки. Он поднимает руки и улыбается пьяной глупой улыбкой.
– Нет, Хардин, – говорю я строго. – Я серьезно. Ты не можешь просто исчезать на всю ночь, даже не пытаясь ничего объяснить.
– Господи, да успокойся, наконец! Ты мне не мать. Хватит ругаться и иди сюда, – повторяет он.
– Убирайся, – отрезаю я.
– Что-что?
Он садится. Теперь он весь внимание.
– Ты слышал, уходи! Я не собираюсь быть девушкой, которая сидит дома и ждет бойфренда до полуночи. Я думала, ты хотя бы придумаешь хорошее оправдание, но ты даже не пытался! Я не собираюсь этого терпеть, Хардин. Я всегда слишком легко тебя прощала. Не в этот раз. Так что либо объяснись, либо катись отсюда.
Я встаю, скрестив руки и гордясь тем, что выдержала характер.
– Может, ты забыла, что я один плачу по счетам, так что если кому и убираться, так это тебе, – говорит он и смотрит пустым взглядом.
Я смотрю на его руки; костяшки пальцев снова разбиты в кровь. Мозг все еще пытается придумать ответ, и я спрашиваю:
– Ты снова с кем-то подрался?
– Это имеет значение?
– Да, Хардин, это имеет значение. Этим ты занимаешься по вечерам? Бьешь людей? Ты даже не работал, так ведь? Или это и есть твоя работа, бить людей?
– Что? Нет, это не работа. Ты знаешь, кем я работаю. Я сделал работу и решил развлечься, – говорит он, закрывая рукой лицо.
– Как?
– Никак. Господи! – стонет он. – Ты всегда лезешь в мои дела.
– Я лезу в твои дела? А чего ты ожидал, появившись здесь после того, как пропал на всю ночь и весь день? Мне нужен ответ, Хардин – ты молчишь. – Не обращая на меня внимания, он стягивает рубашку. – Я весь день волновалась. Ты мог хотя бы позвонить. Я с ума сходила, пока ты бухал и черт знает чем занимался. Ты мешаешь моей стажировке, это ненормально.
– Твоей стажировке? Ты имеешь в виду ту, которую выбил мой отец? – говорит он.
– Ты отвратителен.
– Просто спросил. – Он пожимает плечами.
Как это может быть тот же человек, который всего две ночи назад шептал мне на ухо, как сильно меня любит, когда думал, что я сплю?
– Я даже не буду на это реагировать, потому что знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь скандала, но этого не будет.
Я хватаю одну из своих футболок и выхожу из комнаты. У дверей оборачиваюсь:
– Но позволь тебе сообщить: если это будет продолжаться – я уйду.
Ложусь на диван, вздыхая с облегчением, что оказалась подальше от него. Из глаз падает несколько капель; вытираю слезы и беру старую книжку Хардина «Грозовой перевал». Хотя я очень хочу вернуться и выяснить у него все – где он был, с кем, почему дрался и с кем, – заставляю себя остаться на диване, потому что это заставит его переживать еще сильнее.
Хотя, наверно, он не будет и вполовину страдать так, как я.
Глава 90
Я кладу книгу и смотрю на время. Чуть за полночь; надо попытаться поспать. Хардин уже приходил и звал меня со словами, что не может без меня заснуть, но я демонстративно не обратила внимания, и он ушел.
Я уже почти погружаюсь в сон, когда слышу крик.
– Нет!
Соскакиваю с дивана и, не думая, бегу в спальню. Он замотан в одеяло и весь в поту.
– Хардин, проснись, – тихо говорю я, трясу его за плечо и смахиваю с его лба мокрую прядь.
Он открывает глаза – они полны ужаса.
– Все нормально… тсс… это просто кошмар.
Пытаюсь успокоить его. Пальцы перебирают его волосы, потом глажу по щеке. Он дрожит, и я ложусь позади него, обнимая рукой за талию. Я чувствую, как он расслабляется, когда я прижимаюсь щекой к его липкой коже.
– Пожалуйста, останься со мной, – просит он.
Я молча вздыхаю, крепче обнимая его.
– Спасибо, – шепчет он и почти мгновенно засыпает.
Расслабить напряженные мышцы душем не удается, хотя я включаю его на полную мощность. Я не выспалась и измучена выходками Хардина. Когда я иду в душ, он спит, и я молюсь, чтобы он не проснулся, пока я не уеду на стажировку. К сожалению, мои молитвы остаются без ответа. Выйдя из ванной, застаю его возле кухонного стола.
– Ты сегодня прекрасно выглядишь, – спокойно говорит он.
Я закатываю глаза и наливаю себе кофе.
– Ты со мной не разговариваешь, что ли?
– Не сейчас. Мне нужно идти на работу, и у меня нет сил на пререкания с тобой, – огрызаюсь я.
– Но ты… ты пришла ко мне в постель, – дуется он.
– Только потому, что ты кричал и бился. Это не означает, что ты прощен. Мне нужны твои ответы на все, все секреты, драки и даже кошмары, или я ухожу, – говорю я, удивляясь собственной решительности.
Он стонет и проводит рукой по волосам.
– Тесса… это не так просто.
– Да, это верно. Я достаточно доверяла тебе, чтобы поссориться с мамой и переехать к тебе; ты тоже должен довериться мне достаточно, чтобы рассказать, что происходит.
– Ты не поймешь. Я знаю, ты не поймешь.
– Попробуй.
– Я… я не могу, – заикается он.
– Тогда я не могу быть с тобой. Мне очень жаль, но я дала тебе много шансов, но ты остался…
– Не говори так. Не оставляй меня, – злобно говорит он, но в глазах его – боль.
– Тогда ответь на вопросы. Чего это я не пойму, по-твоему? Твоих кошмаров?
– Скажи, что не оставишь меня, – умоляет он.
Разговаривать с Хардином гораздо труднее, чем я думала, особенно когда он так смотрит.
– Мне пора. Я уже опаздываю, – говорю я и иду в спальню, чтобы поскорее одеться.
Я даже немного рада, что он не отправился за мной, но часть меня хочет, чтобы он пришел сюда.
Ухожу на работу. Он по-прежнему стоит на кухне без рубашки и сжимает кружку кофе побелевшими пальцами.
Думаю над тем, что сказал мне утром Хардин. Чего я не могу понять? Я никогда не осуждала его за то, что заставляет его мучиться кошмарами. Надеюсь, он говорил об этом, но меня не оставляет чувство, что я чего-то не знаю.
