Кэти Хикман - Гарем
— Но пройти за Ворота Птичника? Это наверняка…
— Она мне позволила.
— Это наверняка ловушка, и ты сама знаешь об этом.
— Тем не менее я все равно пойду туда! Ты ведь понимаешь меня? Я готова отдать все, что у меня есть, — все! — за то, чтобы увидеть его еще хоть один раз. И этого шанса я не упущу.
— Нет! Ты не должна этого делать! — Аннетта почти кричала. — Тебе расставлена западня! Она проверяет тебя. Проверяет твою преданность. И если ты туда отправишься, ты погибла.
— Но я уже была там однажды, Аннетта. И той ночью, стоя на пороге выхода из гарема, я почувствовала воздух свободы, почти вспомнила, каково это — жизнь на воле. — Девушка оглядела тесную, без единого окна комнатку, и глаза ее непокорно сверкнули. — Я не смогу здесь больше оставаться, Аннетта. Просто не смогу.
— Сможешь, обязательно сможешь. Я помогу тебе.
— Нет.
— Не уходи, не оставляй меня. — Аннетта едва не рыдала. — Если ты сегодня уйдешь, ты больше никогда не вернешься. Она не позволит тебе. И ты знаешь это так же хорошо, как я.
Селия промолчала. Вместо ответа она обвила рукой талию подруги, поцеловала ее, погладила темные волосы.
— Что такое ты говоришь? Я непременно вернусь, трусиха. Просто посмотрю на Пола еще раз, мне же сама валиде разрешила это. Ну скажи, кто тут у нас балда?
Несколько минут молчания, затем Селия встала, подошла к двери, подняла голову, чтобы взглянуть на узкий просвет неба, видневшийся над крышами.
— Уже пора? — с испугом спросила Аннетта.
Солнце начинало клониться к западу, край небосклона чуть окрасился розовым.
— Нет, еще рано. У нас есть немного времени.
Девушка вернулась обратно и присела рядом с подругой, потом сняла с цепочки ключ и, зажав его в ладони, застыла. Они сидели так долго-долго, не шевелясь, тесно прижавшись друг к другу, в полном молчании. Наконец по комнате поползли сгустившиеся тени, и тогда Селия встала.
— Уже?
Не ответив, она подошла к двери и снова выглянула. Розовый цвет неба потемнел, превратился в серый, над головами засновали летучие мыши. Девушка вернулась в комнату. Боль, так часто терзавшая ее, наконец исчезла.
— Аннетта, я люблю тебя, — сказала она и поцеловала подругу в щеку.
Затем вынула из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги.
— Это для Пола. — Она сунула лист в руку Аннетты. — Если что-то… — Тут Селия запнулась, сглотнула, но взяла себя в руки и продолжила: — Если я не вернусь, прошу, передай это ему. Пообещай мне! Пообещай, что найдешь способ передать это Полу!
Аннетта молча смотрела на бумагу, которую держала в руке, затем подняла голову и перевела взгляд на подругу:
— Тебе уже пора идти?
— Да! Мне прямо не верится, совсем не верится, что я увижу его. Аннетта, будь счастлива. — В голосе девушки звенела радость, она метнулась к порогу, но вдруг на мгновение застыла. — Пообещай, что ты сделаешь это для меня.
— Но ты же вернешься, помнишь, ты сказала? — Аннетта пыталась улыбнуться.
— Все равно пообещай.
— Обещаю.
— Клянусь, если ты меня обманешь, я всю жизнь буду преследовать тебя, даже после смерти.
С этими словами она исчезла. Послышался негромкий ликующий смех да быстрые, неслышные шаги обутых в мягкие сапожки ног. Через мгновение, теперь уже в другом конце дворика карие, снова послышался шорох удаляющихся легких шагов. Селия бежала к Двери Птичника.
Эпилог
Оксфорд, нынешние дни
Ранним промозглым утром, на первой неделе зимнего семестра,[78] Элизабет стояла на лестнице библиотеки восточных литератур, ожидая назначенной здесь встречи со своей руководительницей, доктором Эйлис. Выпавший накануне снег к этому раннему часу уже превратился в потоки грязи, и даже золотистый цвет кирпичной кладки театра Шелдона казался в это хмурое утро унылым и серым.
— Рада нашей встрече и скажу, что выглядите вы просто замечательно, — тепло приветствовала девушку Сьюзен Эйлис, маленькая энергичная женщина лет шестидесяти с небольшим. — Стамбул определенно пошел вам на пользу.
— К тому же мы с Мариусом расстались. Вы, наверное, и это имели в виду? — не могла не улыбнуться Элизабет.
— Ха! — Непосредственный возглас радости сорвался с губ немолодой женщины. — Я так и подумала. — Она снова клюнула быстрым поцелуем щеку девушки, и до той донесся слабый запах старомодной пудры. — Но возвращение все равно было радостью для вас, надеюсь?
— Конечно. Я бы ни за что на свете не согласилась пропустить предстоящий разговор.
— Вы имеете в виду наше свидание с экспертом по манускриптам ранней эпохи? Да, я бы тоже не согласилась. Надеюсь, им придется сознаться в несостоятельности некоторых смелых заявлений. «Не представляет интереса», — их первые слова, насколько мне помнится. Но, как вам тоже известно, это обычная их отговорка, особенно когда информация о сделанном открытии поступает от женщины.
Маленькие глазки ученой дамы сверкали воинственной решимостью. Издалека донесся звон часов, немногочисленная стайка студентов промчалась мимо, оседлав велосипеды и узкими лучами фонариков разрезая пасмурный свет утра.
— Должно быть, уже девять часов. — Доктор Эйлис постукивала теплыми сапожками друг о друга, чтобы не замерзнуть. — Пойдемте в здание, подождем его там. На улице можно просто умереть от холода.
Элизабет последовала за руководительницей, и обе женщины оказались в скудно освещенном коридоре, в конце которого виднелись двери читального зала. Здесь все выглядело как и всегда: пол, крытый линолеумом; не слишком просторный зал с рядами голых деревянных столов; стены, заставленные бесчисленными книжными полками; древние каталожные ящики с пожелтевшими карточками; на стене между двумя окнами портрет сэра Гора Узли,[79] педанта с крючковатым носом.
Книги, переданные когда-то в дар библиотеке Полом Пиндаром, были уже отобраны для них и стопкой выложены на тележку. Элизабет, полная любопытства, стала брать одну за другой, она раскрывала их и рассматривала, любуясь красотой каллиграфии. Где-то за стеной послышался звонок служебного телефона.
— Это и есть подношение Пола Пиндара библиотеке Оксфордского университета? — с интересом осведомилась доктор Эйлис.
— Пол Пиндар дружил с Томасом Бодли, и, по всей вероятности, тот обратился к нему с просьбой приобретать во время путешествий книги для собрания, которое он начал в то время формировать. Перед нами последовавший за просьбой результат.
— Когда эти книги были приобретены Оксфордом?
