Мария Баррет - Миражи
– Лучше пройтись, чем опоздать, – сказал Джон и наклонился к дверце, ища ручку.
– Выходим здесь! – бросил Дейв шоферу.
Джон уже выбрался из лимузина и теперь помогал Франческе. – Так, говорите, прямо и налево? – переспросил Дейв, прежде чем выйти из машины.
– Точно так, сэр, мимо никак не пройдете!
– Спасибо.
Дейв присоединился к Джону и Франческе и захлопнул дверцу.
– Ну и духотища, – посетовал он. – Семь потов сойдет, пока мы туда доберемся.
Франческа засмеялась и взяла его под руку.
– Только смотри, Дейв, если промочишь мой костюм, я тебя в жизни не прощу!
– Марианна! Марианна!
Всю обратную дорогу Энцо одолел бегом. В легких появилась резь от физического напряжения, к горлу подступала тошнота.
– Марианна! – вскричал он, распахивая дверь. – Куда ты подевалась, шлюха проклятая!
Он нашел ее в полутемной гостиной. Она лежала на софе в легком шелковом халате. На губах ее играла блаженная улыбка. Рядом лежал раскрытый журнал «Вэнити фэйр».
– Ну что, получил по носу?
Она подняла глаза на Энцо. Это были холодные, тяжелые, бесцветные глаза, с красными потеками, невидящие. И они смеялись над ним. Как всегда. Марианна была здорово под кайфом.
– Давно пора было догадаться, что рано или поздно я тебя вычислю, малыш Энцо, – протянула она, по-прежнему улыбаясь. – Ты и в половину не такой смышленый, каким себя воображаешь. – При улыбке обнажились все ее зубы, хищные, как у крысы.
– Заткнись, Марианна! Я тебе покажу, кто из нас умный, а кто дурак!
Он угрожающе двинулся на нее.
– Вот как? Значит, ты такой умный, что все разнюхал, и это тоже?
Она швырнула ему журнал с цветной фотографией во всю страницу. На ней была изображена Франческа Кэмерон.
Марианна разразилась хохотом.
Энцо оцепенел.
– Какого черта… – промямлил он.
Энцо стоял как пораженный громом, безмолвный, неподвижный. В этот момент он будто снова перенесся в Италию, на вершину утеса, и смотрел оттуда вниз, на кромку пляжа, по которому шла юная девушка, и воображал ее обнаженной, отчетливо видя ее высокие узкие бедра и округлые груди.
Сдавленный стон вырвался из его груди, словно по телу прошел электрический ток. В следующую секунду видение исчезло. Осталась Марианна с ее наглой насмешкой.
Он стоял все так же неподвижно, пережидая боль. И когда она наконец отступила, его заполнила неодолимая, всепоглощающая ярость. Она пронизала в нем каждую клеточку, от нее не было спасения, нельзя было остановить, и она затопила его сознание горячей темной кровью.
– Что, Энцо, малыш, сознайся, это для тебя шок, а?
Она наслаждалась его болью, его отчаянием, которое оказалось сильнее, чем она могла предположить. Какое утонченное удовольствие!
– Удивлен, откуда я все знаю, а, Энцо, умник ты мой, толкач подпольный?
Увидев в журнале статью с фотографией, она сразу припомнила газетные вырезки и снимки, которые хранились у Энцо. Сходство было налицо, и ей оставалось кое-что разнюхать, выведать, раскопать, чтобы все окончательно сложилось в единую картину. Она долго ждала этого момента. Момента своего триумфа.
– А я всегда знала, малыш, – вкрадчиво прошептала она. – Всегда. Она остановилась в отеле «Эспрей», люкс номер семнадцать. Она просила передать, что…
В мгновение ока Энцо прыжком одолел разделявшее их расстояние. Схватив Марианну, он сжал руки на ее горле. Она таращилась на него широко открытыми, испуганными глазами, а он тряс ее что было мочи. Но эти испуганные глаза все еще смеялись над ним. Он стащил ее с софы и бросил на пол, навалившись на ее легкое худое тело всей своей тяжестью. Продолжая сжимать ей горло, он приподнял ее голову и с размаху ударил об острый угол стеклянного столика. С разбитого виска хлынула кровь. Она фонтаном била, заливая его руки, а он снова и снова бил ее головой об угол стола. Еще, и еще, и еще.
И потом оставил, разжав руки.
Тело Марианны безжизненно лежало на залитом кровью ковре. Из расколотого черепа сочилась кровь медленной густой струей. Энцо отвернулся.
Рядом на полу лежал забрызганный кровью журнал «Вэнити фэйр». Фотография Франчески тоже была выпачкана этой кровью. Подняв журнал, Энцо приблизил его к лицу и, ощущая на губах кровь Марианны, поцеловал ту, которую так долго и безуспешно искал. Потом вырвал страницу с фотографией и бросил на грудь трупа. Марианна заплатила за все свои грехи.
Час спустя, прибрав в комнате, он вышел из дома через черный ход, отключив домофон и заперев дверь на двойной замок.
Энцо направился на угол Парк-авеню и Сорок девятой улицы.
Патрик допивал свой кофе в молчании. Он понимал, что Лиз и Билли неприятно поражены правдой о Пенни. Да, ему были понятны их чувства. Это трудно уложить в голове, ему самому это до сих пор не совсем удалось. Но что поделать, такова была правда.
– Извините, я на несколько минут отлучусь, – сказал он. Ему показалось, что им нужно остаться одним. Он встал и пошел в туалет.
– Пэдди!
Он обернулся.
– Ты в порядке? – спросил Билл.
– Конечно.
И он двинулся между столиками в противоположный конец зала.
– Патрик! Привет, Патрик!
Он остановился на полдороге, услышав свое имя. У столика рядом с туалетом сидел один из самых неприятных и пронырливых щелкоперов, некто Бретт, фамилии Патрик не помнил.
Патрик сухо кивнул и продолжил свой путь, но парень встал и замахал ему рукой. Пришлось подойти. Он заметил, что взгляды нескольких обедающих за столиками обратились к нему, и среди них была женщина. Он остановился как вкопанный и встретился взглядом со спокойными зелеными глазами, которые смотрели на него прямо и понимающе. На миг ему почудилось, будто они никогда не расставались. Кровь отхлынула от его щек, он с трудом перевел дыхание и сделал шаг к ее столику.
– Привет, Патрик.
Она успела заметить его прежде, чем он ее, и у нее было больше времени справиться с волнением. Она испытала то же чувство, вся былая боль внезапно отступила. Но это мгновение быстро прошло. Она смотрела на него, призывая на помощь все свое самообладание.
– Привет.
У нее голос изменился, подумал Патрик, но лицо все так же очаровательно. Он выдавил из себя улыбку.
– Как поживаешь?
– Прекрасно. – Она тоже улыбнулась ему, вежливо и сдержанно. – А что ты делаешь в Нью-Йорке?
– Приехал по делам. Политика. – Господи, как же все это пошло, подумал он. Ему хотелось обнять ее, прижать к себе, хотелось трогать ее волосы, целовать. Вместо этого он спросил: – А ты здесь какими судьбами?
– Приехала по делам. Мода, – смеясь, ответила она.
Джон прервал наконец свою беседу и посмотрел на Патрика.
