Эстер Браун - Маленькая леди в большом городе
– Только не поворачивай голову, – шепнул мне на ухо Нельсон. – Кое-кто пытается привлечь к себе твое внимание.
В уме мелькнула безумная мысль: Джонатан наконец приехал за мной! И сердце радостно подпрыгнуло.
– Здравствуй, детка! – послышался со стороны знакомый голос.
Это был не Джонатан, а бабушка. Царственная и неподражаемая в длинном восточном одеянии из серебристого бархата. Седовласую голову украшала диадема с небольшим бриллиантом, благодаря которой выглядела бабушка строго и вместе с тем кокетливо. Общую картину дополнял монокль.
– Ну и компания собралась! Кошмар, согласна? А ты, как всегда, просто красавица!
Бабушкино лицо озарилось улыбкой.
– Привет, – ответила я, стараясь не выдать голосом разочарования.
Бабушка наклонила голову набок.
– Надеялась, что вместо меня подойдет кто– то другой?
– В некотором смысле…
– Пойдем, тебе надо взбодриться!
Она повела меня сквозь гомонящую толпу, а заметив официанта с гигантским сооружением из кубиков сыра, махнула ему рукой.
– Все твой папочка. Делает одолжение своим сырным приятелям, – прошептала она с неприкрытым отвращением. – Ты еще не видела дикобразов из сыра? Их вырезали специально для выставки, под стать вязаным животным.
– Хм, насколько могу судить, отдельные сорта довольно редкие, – пробормотала я, беря липкий пахучий кусочек.
– И все бесплатно. Послушай, расскажи, почему твердят, будто ты разошлась с тем своим другом?
– Может, в другой раз? – спросила я, хватая бокал с коктейлем, что проносила мимо официантка. – Такое впечатление, что в последние дни меня больше не о чем спрашивать!
Бабушка поджала губы.
– Мы волнуемся за тебя.
– А что толку? Мама наверняка, считает, будто я сошла с ума, Габи якобы одобряет мой поступок, но я в этом очень сомневаюсь… – Я взглянула в бабушкины глаза. – Мне казалось, одна ты меня поймешь. Почему, ну почему не кто-нибудь, а именно Джонатан не осознает, что для меня важнее всего в моем агентстве? Я помогаю людям, не продаю им себя! И не желаю всю жизнь составлять списки покупок для богатых дам, которые могут себе позволить, что ни пожелают! Мне хочется приносить людям пользу, понимаешь?
– Почему бы тебе не приносить пользу Джонатану?
– Он в моей помощи не нуждается, – печально произнесла я. – В нем все идеально – от носков до одеколона.
Бабушка усмехнулась.
– Детка, идеальных людей не существует. Тебе никогда не приходило в голову, что Джонатан старается быть безупречно собранным и подтянутым лишь для того, чтобы ты не чувствовала себя обязанной печься и о нем?
– Я была бы не против…
– Только задумайся, Мелисса. Ты изо дня в день решаешь проблемы великовозрастных слюнтяев. Возможно, Джонатан думает, что вечером ты предпочитаешь не думать о работе. Или что если тебе придется ухаживать еще и за ним, ты будешь смотреть на него как на клиента, не как на близкого человека. – Бабушка взглянула на меня так, будто знала о жизни все. – Само собой, эта мысль его пугает.
Я смотрела на нее, не мигая. Она подала знак официанту, чтобы взять для нас еще по бокальчику коктейля.
Да уж, подумала я, если взглянуть на ситуацию с этой стороны…
– Я, например, всегда отмечала, что ему не хватает уверенности, – продолжала бабушка, протягивая мне бокал мартини. – Отсюда несчетные записи в блокноте, бесконечное напряжение, повышенное внимание к своей прическе. И нелепые напоминания на диктофоне. – Она взглянула на меня поверх монокля. – Ну зачем, скажи на милость, он притащил эту штуковину на фейерверк, что устроил твой отец под Новый год? Не собирался же прямо с праздника ехать на встречу с клиентом!
– Нет, – сказала я. – К тому же он, хоть и посвящает всего себя делам, всегда терзается мыслью, что должен работать усерднее…
– И потом, наверняка до сих пор страдает оттого, что его бросила жена. Теперь уехала и ты. Попробуй-ка такое вынеси! – Бабушка дружески подтолкнула меня локтем. – А то, что ты разгуливала с киноактером, своим бывшим?
Я бросила на нее укоризненный взгляд.
– И некогда встречалась с принцем Уильямом! Между прочим, Годрик вовсе не мой бывший.
Бабушка махнула рукой.
– Называй, как нравится.
– Понимаю, что ты хочешь этим сказать. – Я вздохнула. – И теперь чувствую себя так, будто совершила чудовищную ошибку. – Справедливость бабушкиных слов ошеломила меня. Я прикусила губу. – Бедный Джонатан. Я все это время только тем и занималась, что жалела себя, ни разу не задумалась, не страдает ли и он.
– Я не утверждаю, что ты допустила ошибку, детка, – ответила бабушка. – Более того: на мой взгляд, ты повела себя правильно. Женщины, что беспрекословно повинуются, быстро надоедают. Нет. – Она ласково потрепала меня по щеке. – Ты поступила так, как тебе подсказало сердце. Ни о чем не жалей. Знаешь, если у Джонатана хватит ума, он рано или поздно поймет, что в этом вся ты. Не переживай, прошло ведь совсем немного времени – считанные дни.
А по-моему, целая вечность.
Бабушка осушила бокал.
– Не буду приводить в пример ни маму, ни Аллегру, – сказала она. – Но жертвовать независимостью и жертвовать собой – это две разные вещи. Любовь требует частично отказаться от свободы, детка. Но от себя не отказывайся никогда.
– Ладно, – проворчала я. – В случае чего теперь буду знать. Только вряд ли он еще представится, такой случай…
– Детка, – сказала бабушка, поцеловав меня в лоб, – не может быть, чтобы не представился. Поверь моему опыту. Куда запропастились официанты? С этим мартини ну прямо беда. Надо пойти, поискать их.
В девять тридцать мы с Нельсоном тайком удрали. Когда он вставил ключ в замочную скважину двери, я почувствовала, как, оттого что мы, наконец, дома, в груди разливается облегчение. В предвкушении знаменитого Нельсонова массажа я высвободила ноги из туфель, мечтая скорее их скинуть.
– Может, скажем Габи и Роджеру, чтобы не приходили? – спросила я, когда Нельсон толкнул дверь. – После соприкосновения с «высоким искусством», боюсь, их общества мне не вынести.
– Если хочешь, я скажу им, что ты напилась, утопаешь в горе и никого не желаешь видеть. Габи это, может, и отпугнет, а Роджер настолько любопытный, что, наверное, приедет в любом случае. Черт! Выключатель уже накрылся, – пробормотал Нельсон, шаря по стене рукой. – Проклятые халтурщики!
Он прошел дальше по прихожей и включил свет в гостиной. Нашим взглядам представились сидящие на диване Габи и Роджер в костюмах ведьм, на физиономиях обоих застыли весьма правдоподобные гримасы.
– Сюрприз! – воскликнули они без особого энтузиазма.
