Вера Кауи - Богатая и сильная
— Но ведь мы вышли из дома в три часа!
Медленно и тяжело миссис Хокс спускалась по трапу. Зажмурившись от яркого солнца, она покачала головой и изумленно произнесла:
— Ну и жарища, — и стала обмахиваться платком.
— Здесь всегда жарко.
Искусственная прохлада внутри «роллс-ройса» пришлась ей больше по душе. Она величаво расположилась на сиденье, словно в жизни ни на чем другом не ездила.
Но когда они подъехали к холму и за деревьями показался дом, она, тяжело задышав, с беспокойством произнесла:
— Мне ничего не говорили о дворце…
— Это дом, — поспешила успокоить ее Элизабет. — Просто большой дом.
Касс бросила на Элизабет быстрый взгляд. Голос ее звучал уже не так звонко, а сияние, исходившее от нее в Лондоне, потускнело. Возможно, это из-за того, подумала Касс, что в Лондоне она была вне конкуренции.
А здесь ее затмевает солнце.
Помогая миссис Хокс выбраться из машины, Дэв произнес:
— Черт побери… Они устроили торжественную встречу.
Касс посмотрела на крыльцо. Там в напряженном ожидании застыли Харви, Матти, Дейвид, Ньевес и Дан.
— Этого еще не хватало! — пробормотала Касс.
Ньевес, не утерпев, слетела со ступенек и бросилась к Дэву.
— Я так соскучилась! — радостно воскликнула она.
Услыхав тяжелое дыхание миссис Хокс, она перевела на нее изумленный взгляд.
— Привет, моя радость… Мы привезли с собой старинную приятельницу… миссис Хокс. А это Ньевес.
— Здравствуйте, — вежливо, но робко сказала Ньевес.
— Рада познакомиться, — волнуясь, произнесла миссис Хокс.
— Возьми-ка миссис Хокс под руку с другой стороны, — непринужденно предложил Дэв.
— Вот славная девочка, — растрогавшись, произнесла миссис Хокс. — Видишь ли, мои ноги… и эти ступеньки…
— Не торопитесь, — успокоил ее Дэв. — Спешить нам некуда.
Группа ожидающих расступилась, и Дэв с Ньевес подвели миссис Хокс к большому креслу в холле, в которое она рухнула.
— Вам нужно отдышаться, — заботливо сказала Элизабет. — Дайте мне ваше пальто.
Харви, который был явно уполномочен держать речь от лица всех присутствующих, выступил вперед.
— Миссис Хокс, — начал он, протягивая ей руку, — я крайне признателен вам за то, что вы проделали весь этот длинный путь, чтобы нам помочь.
— Не стоит благодарности, — едва слышно произнесла миссис Хокс, пожимая ему руку.
— У миссис Хокс был тяжелый день, — вступилась за нее Элизабет. — Я думаю, ей лучше немного отдохнуть.
— Я бы не отказалась от чашки чаю, — произнесла миссис Хокс.
— Вам принесут хоть целый чайник, — пообещала Элизабет. — Поднимемся на лифте. — Было ясно, что миссис Хокс не одолеть ступенек. — А после со всеми познакомитесь.
— Давайте я вам помогу! — предложила Ньевес.
— Благослови тебя Господь, моя красавица, — благодарно прохрипела миссис Хокс, — но, по-моему, мистеру Локлину сподручнее меня вести.
Дэв с Элизабет помогли ей подняться, и она засеменила к позолоченной клетке лифта, скрытой за портретом сэра Ричарда.
— Потрясающая старушка! — воскликнула Матти. — Где вы ее откопали? Я просто умираю от желания все услышать! — Она взяла под руку Касс. — Давай же, расскажи нам все.
Харви глядел наверх.
— Что, Хелен действительно жила у этой женщины? — спросил он слабым голосом.
— Целых пять лет, и, если бы не Ричард, за ними, вероятно, последовало бы счастливое будущее…
— Принцесса жила под боком у Горошины… аристократка рядом с простолюдинкой, вульгарной старухой, — засмеялся Дан, бросив злорадный взгляд на Харви.
— Золото тоже может быть вульгарным, — отрезала Касс. — У этой «вульгарной старухи» благородная душа!
— Вы видели эту шляпку? — ужаснулся Дейвид. — Пурпурный атлас!
Ледяной взгляд Касс заставил его умолкнуть.
— Пурпур — цвет королей, а эта почтенная леди — королева, вот что я вам скажу!
— Этого мы все и ждем, — нетерпеливо заметила Матти, — чтобы ты нам сказала. После звонка Элизабет я просто сгораю от любопытства.
— Да, — согласился Дан. — К черту старуху!
Лучше расскажи о фотографии, которую вы привезли.
— Хорошо, хорошо. — Почувствовав нетерпение публики, Касс приготовилась дать свое коронное представление.
Все проследовали в гостиную. Одна Ньевес поднялась наверх.
— На всякий случай я приготовил мартини, чтобы развязать тебе язык, хотя ты вряд ли станешь упираться… — Дан протянул Касс стакан.
Она попробовала, вздохнула и выпила стакан до дна.
— В одном тебе не откажешь: ты готовишь изумительный мартини.
Дейвид поднес ей сигареты и зажигалку. Приободрившись, Касс милостиво решила больше их не томить.
— Итак, днем в четверг мы постучались в дверь миссис Хокс…
Они слушали, затаив дыхание. Когда Касс, подражая сочному акценту миссис Хокс, описала, как та летела в самолете, Матти хохотала до слез, а Дейвид, усмехнувшись, сказал:
— Вот так история! Если написать такую книгу, то все сочтут ее надуманной! Я имею в виду, что Хелен Темнеет из Мальборо жила в крошечном домишке в Камден-Тауне и трудилась, не разгибая спины.
— Верно, — согласилась Касс, — и миссис Хокс не единственное тому доказательство. Я провела небольшое расследование, и все подтвердилось. Хелен работала в небольшом фешенебельном магазине, который назывался «Мезон Ребу». Он находился на Аппер-Брук-стрит. На втором этаже было рабочее помещение. Хелен исполняла особо сложную вышивку. Кстати, она была в числе тех, кто вышивал платье для коронации Елизаветы II — Касс победно обвела взглядом открытые рты. — Я узнала это от одной женщины, с которой она работала… Теперь она на пенсии, но прекрасно помнит Хелен и ее работу. Она сказала мне, что в мастерской догадывались, что с Хелен связана какая-то тайна, что по своему положению она выше многих своих заказчиц… Они все думали, что она незаконная дочь какого-нибудь аристократа, которая получила хорошее образование, но не избавилась от необходимости работать.
Хелен никогда не говорила о себе… выдавала себя за вдову, чей муж погиб на фронте.
— Миссис как ее там? — спросил ехидно Дан.
— Миссис Хелен Шеридан.
— Почему Шеридан?
— Об этом лучше спросить у Хелен. Кстати, как она?
— Луис Бастедо держит ее за семью замками. Никаких посетителей. Он говорит — я цитирую, — что «ее состояние улучшается», — сказал Харви мрачно.
— Давайте вернемся к нашей теме, — нетерпеливо перебил Дан.
— Так вот, в последний раз работницы видели ее в пятницу вечером. Обычно они вместе шли к автобусной остановке. И в эту пятницу они дошли до Бонд-стрит и ждали, чтобы перейти улицу, как вдруг перед ними остановился большой черный автомобиль, какой-то мужчина опустил стекло и сказал только одно слово:
