Ольга Арсеньева - Самая желанная
«А может быть, дело в том, что ты все плохо придумала? Может, ты в чем-то ошиблась, Тинка?» — Она присела рядом с грифоном и, опустив ладони в воду, прижалась лицом к прохладному, шершавому камню. Тихо, умиротворяюще журчали струи, вторя звенящим в кустах цикадам. Парк казался заколдованным царством, созданным для любви. На глянцевой листве лежало лунное серебро, цветущие деревья источали сладковато-пряный аромат, а прозрачная вуаль тумана, повисшая среди деревьев, навевала образы шекспировского «Сна в летнюю ночь» — эльфов, лесных духов, резвящихся в любовном дурмане.
Кристина закрыла глаза, растворяясь в волшебстве этой последней южной ночи. Она должна была проститься с парком, небом, водой. Забыть навсегда сон, подаривший ей Санту…
Сбоку хрустнули ветки, раздирая стену кустарника, из темноты шагнул в лунный свет мужчина. Кристина вскочила, сдержав крик: снова явилось к ней обманчивое видение — высокий красавец с упрямым, будто рассеченным подбородком над крахмальным воротничком, с прищуренными азартными глазами и копной черных волос. Только теперь он вышел не из серебристого «мерседеса», а из темного парка и смотрел на нее виновато и нежно, словно опоздал на важное, давно назначенное свидание.
— Извини меня, детка! Что случилось, ты плачешь? — Взяв ее за руки, Санта тревожно всматривался в лицо девушки. — Тебя кто-то обидел?
— Никто… никто. — Голос Кристины дрожал, испуганно озираясь, она пятилась назад, не в силах разделить реальное и воображаемое.
Что же это? Она так хотела увидеть его, так заклинала о встрече душистую ночь — и он явился! Не из праздничного зала — из мира горячечного, страстного вымысла… Кристина сжала виски и, опустив глаза, шагнула в сторону. Секунду поколебавшись, она рванулась в кусты.
— Эй, ты куда? — Санта поймал ее руку и крепко сжал пальцы. — Что произошло, детка? Я искал тебя в зале, в твоей комнате, обегал весь парк… Что ты здесь делаешь?
— Ничего… Я прощалась. Завтра уезжаю. Мне надо срочно вернуться домой, — пробубнила она, не глядя ему в лицо.
— Ты скучаешь о ком-то? Все это время я видел тебя печальной. Твой возлюбленный остался в Москве?
— Нет, синьор следователь. Он здесь, — сказала Кристина, не уверенная, к кому обращены ее слова — к реальному Санте или рожденному воображением герою.
— Где? — Санта огляделся. Кристина рассмеялась, стряхивая оцепенение.
— Раньше ты был догадливей, маэстро Бельканто… Я просто вспомнила свой старый сон. Тебе, кажется, пора на сцену! — напомнила она.
— Давно пора. Уже начали ужинать без Мендельсона. Это неважно — Коловисимо в ударе — там такое веселье!.. Но я искал тебя, девочка. Нам надо вернуться. Дай мне руку — пойдем! Пойдем же, вот так…
Подхватив Кристину под локоть, Санта повел ее к дому. Она брела, как во сне, пытаясь понять нечто главное.
— Ты даже не удивился, что я уезжаю? — вдруг остановилась пораженная этой мыслью Кристина.
— Прости, я думал о другом. — Санта преградил ей путь и, почти касаясь губами лба, тихо сказал: — Я прошу сейчас тебя о двух вещах, обещай не отказываться.
— Обещаю. Но бриллиантов у меня больше нет.
— Поцелуй меня! — Он поймал ее за руки и сжал запястья.
— Что?! Ты серьезно?
Кристина вгляделась в склоненное к ней лицо. Но не заметила и тени насмешки — лишь напряженное ожидание и любовь. Любовь? Увы, это может привидеться лишь в полумраке подмосковной дачи и обманчивом свете южной луны… Но как бешено заколотилось сердце, как закружилась голова…
Потянувшись к Санте всем телом, Кристина опустила веки. Полуоткрыв мгновенно пересохшие как от жара губы, она кинулась в этот поцелуй, как кидаются в омут: на последнем вздохе, последнем прощании с жизнью.
— Спасибо, девочка. — Оторвавшись от нее, Санта едва перевел дух. — Как раз то, что требовалось доказать… А теперь вторая просьба: пожалуйста, будь добра, зови меня Рома. Ведь ты уже однажды обещала, — прошептал он, жарко дыша в шею.
— Обещала, но не смогла. Это очень ответственно — все равно, что назвать любимым.
— Разве это слово подлежит запрету?
— По отношению к чужим поклонникам и женихам.
— Хорошо, — резко отрубил Санта. — На этом просьбы кончились. Послушай теперь распоряжение. Ведь ты пока на службе и никто не увольнял тебя. — Санта принял начальственную позу. — Сейчас я пойду на сцену, а ты вернешься к себе в комнату, быстренько приведешь себя в порядок и последуешь за Луиджи. Он знает, что надо делать. Предстоит разыграть маленькую сценку, мне понадобилась достойная партнерша. Не приглашать же, действительно, носатую горничную! Я все же эстет, а тем более — Коло. К тому же, помнится, кой-какие трюки нам здорово удавались.
— У вас, что, намечено эротическое шоу? — усмехнулась Кристина.
— Я имел в виду развязывание веревок зубами и прыжки с высоты.
— Спасибо за лирическое воспоминание. Только я сегодня не в спортивной форме.
— Успокойся, в самых сложных местах тебя подменит дублерша.
— Роксана справилась бы и с основной ролью, — съязвила Кристина.
— Довольно перепалок, детка, мы оба на службе. Наймиты капитала. Это не коммунистическая «халява».
— «Халява»? — Кристина удивленно подняла брови. — Прогресс в русском языке налицо.
— Заканчиваем разминку, мы у цели. — Санта подтолкнул девушку к подъезду, прошептав вслед: — Слушайся Луиджи, детка. До встречи на сцене!
— На сцене?! — нерешительно остановилась Кристина.
— Естественно. Не в сарае же, на самом деле! Да не дрейфь — роль пустяковая. Основной исполнитель — я. Тебе лишь надо вынести и подать мне свиток бумаг. Артистично и грациозно, конечно, как умеешь это делать лишь ты.
— Приказы у тебя получаются лучше, чем лесть. — Обдав Санту насмешливым взглядом, Кристина скрылась в подъезде.
У Луиджи, поджидавшего ее в полном парадном облачении возле двери комнаты, был растерянный вид. Заметив девушку, он взглянул на часы и быстро перекрестился.
— Слава Деве Марии, вы не оставили нас без помощи… Прошу вас, деточка, сделайте над собой маленькое колдовство, как вы это умеете. Там все приготовлено. Я жду вас здесь, веселую и прелестную, как бабочка!
После того, как Кристина вошла в комнату, Луиджи приложил ухо к двери, прислушиваясь. Тишина. Он снова посмотрел на часы и деликатно поскребся в дверь:
— Синьорина, если можно, ради Бога — недолго.
В комнате было тихо.
Присев на краешек кровати, Кристина недоуменно рассматривала лежащее на ней вечернее платье — брабантское кружево глубокого черного цвета стоило, конечно, колоссальные деньги. Дивный покрой, обнажающий плечи и спину… Длинные перчатки из тончайшего бархата лилового тона, такие же туфельки и широкий кушак, рассчитанный для фантастического банта.
