Виктория Хислоп - Возвращение. Танец страсти
Соня затаила дыхание. Она с трепетом ждала, когда будет произнесено имя.
…Джек.
Соня до крови укусила губу. Шея и грудь тряслись от невыплаканных слез. Она не хотела, чтобы Мигель увидел, какое впечатление произвело на нее письмо. Она не была уверена, что пришло время все объяснить. Ему еще немного осталось дочитать.
Здесь никто на самом деле ничего не знает об Испании, и я мало что рассказала своему новому мужу о Гранаде и, конечно же, ничего об ужасах нашей войны.
Мне до сих пор интересно, что случилось с Хавьером. Я часто о нем думаю.
Я знаю, ты понимаешь, почему я не вернулась, ты понимаешь, что причиной тому была моя семья и, возможно, человек, которого я тоже любила.
МерседесВпервые Соня заметила, что не она одна скрывала слезы. Щеки Мигеля тоже были влажными. Она удивилась, что он так растрогался, так как история для него не была новой; она обняла его, протягивая бумажную салфетку, чтобы он вытер лицо.
— Вы очень любили их, семью Рамирес? — мягко спросила она.
Несколько минут они сидели молча. Соне требовалось время, чтобы все обдумать. Теперь не оставалось никаких сомнений — это история жизни ее матери, о которой она до сих пор ничего толком не знала. Она была растрогана до глубины души, и, безусловно, если бы отец детально изучил историю жизни жены, он тоже был бы потрясен. Ей нужно было все взвесить: пойдет ли такое знание на пользу пожилому человеку?
Рассказ Мерседес лежал перед ними на столе, и уродливые старые пальцы Мигеля собрали страницы, аккуратно сложили их по привычному загибу и положили назад в конверт. Соня отметила, что эти письма читали и перечитывали много раз. Странно. Почему эти письма от ее матери и бабушки так много значили для Мигеля? Сердцебиение участилось, она не могла сама ответить на вопрос. И не могла заставить себя задать этот вопрос.
Мигель смотрел теперь на Соню. Она видела, что он хочет что-то сказать.
— Спасибо, что выслушали, — сказал он.
— Не вы должны меня благодарить! — ответила Соня, пытаясь совладать с эмоциями. — Это я должна благодарить вас. Именно я настояла на том, чтобы вы рассказали мне об этом.
— Да, но вы так внимательно слушали.
Теперь настал ее черед. Ей не терпелось показать Мигелю фотографии, которые она носила с собой, и теперь она точно знала, что Мерседес Рамирес и ее мама — одно лицо. Это больше не вызывало сомнений.
— Вы знаете, на то есть причина, — сказала она, роясь у себя в сумочке в поисках кошелька.
Она нашла две фотографии, одну — ее матери-подростка в костюме для фламенко, на другой была запечатлена группа детей, сидящих на бочке.
Мигель взял снимок.
— Это же Мерседес! — взволнованно сказал он. — Где вы взяли эти фотографии?
Она колебалась.
— У отца, — ответила она.
— У отца? — недоверчиво воскликнул Мигель. — Ничего не понимаю…
Прошла минута или две, прежде чем она действительно смогла произнести хоть слово.
— Мерседес была моей мамой.
Какое-то мгновение он молчал, и Соня спасовала перед напряженным пристальным взглядом.
— Посмотрите, — сказал он, указывая на детей на второй фотографии. — Вы понимаете, кто эти дети, не так ли? Это Антонио, Игнасио, Эмилио… и ваша мать.
— Это так странно, — тихо ответила Соня. — Это действительно они.
Мигель медленно встал.
— Думаю, нам надо выпить, — сказал он.
Соня наблюдала, как он пересек комнату, и на нее нахлынуло чувство благодарности. Он вернулся с двумя бокалами коньяка, они еще немного посидели. Казалось, им столько всего нужно еще сказать.
Соня объяснила, почему ее тянуло в кафе Мигеля больше, чем куда-либо.
— Оно самое прелестное на площади, — сказала она. — Но, возможно, в «Бочке» было что-то для меня знакомое. Я думаю, что эта детская фотография осталась в моем подсознании.
— Ты как будто узнала его, — пробормотал Мигель.
— Да, но это не главное, не так ли? И я лишь сейчас догадалась, что означало название кафе… «Бочка». Я все же должна заняться испанским!
Соня заметила на стене часы. Половина второго. Ей действительно нужно было идти. Несколько минут они крепко обнимались. Казалось, он не хочет ее отпускать.
— Мигель, большое вам спасибо за все, — сказала она.
Пусть эти слова звучали нелепо, но ничего больше нельзя было сказать. Глаза наполнились слезами, когда она крепко поцеловала его в обе щеки.
— Я увижу тебя перед отъездом? — спросил он, уже обращаясь к ней как к старой знакомой.
— Мой самолет улетает после обеда, так что у меня будет несколько часов утром, — ответила она. — Я приду на завтрак.
— Приходи как можно раньше. Я хочу тебе кое-что дать, прежде чем ты улетишь.
— Хорошо, — сказала Соня, пожимая руку. — Увидимся утром. В половине девятого?
Старик кивнул.
Как только Соня вставила ключ в замок квартиры Мэгги, за спиной возникла подружка.
— Привет! — весело сказала она. — Ты тайно танцевала сальсу?
— Не совсем, — ответила Соня. — У меня действительно был необычный день.
Мэгги сама пережила немало приключений в этот вечер и не была настроена задавать лишние вопросы. Несмотря на усталость, Соня села рядом с подружкой и выслушала рассказ о новом молодом человеке, который появился в жизни Мэгги. Этот должен был стать особенным, Мэгги чувствовала всем сердцем.
Прежде чем они легли спать, Соня сказала Мэгги, что скоро приедет и останется еще на несколько дней.
— Для меня ты всегда желанный гость, — сказала Мэгги. — Ты это знаешь. Просто дай знать, я буду ждать.
Поспав несколько часов, Соня отправилась по уже знакомому маршруту в «Бочку». Мигель знал, что она придет вовремя, и café con leche уже ожидал ее в баре. Вскоре они вышли из кафе и повернули за угол, где был припаркован старенький «сеат» Мигеля.
— Место, которое я хочу тебе показать, находится за городом, поэтому нам придется ехать на машине, — объяснил он.
Они ехали двадцать минут, обсуждая сложное одностороннее движение в Гранаде, минуя большие проспекты, обсаженные деревьями, сворачивая на мощенные булыжником улицы, настолько узкие, что по ним едва могла проехать одна машина. Они обогнули самый старый район, а затем дорога пошла в гору.
В дороге они разговаривали мало, но их молчание не было гнетущим. Соня наслаждалась захватывающими пейзажами, которые окружали Сьерра-Неваду. Неудивительно, что эти земли были важны как для арабов, так и для христиан.
Наконец они добрались до места. За массивными декоративными воротами было припарковано несколько десятков машин. Это было похоже на вход во французский замок.
