Галина Мишарина - Бури
Алан услышал удаляющиеся шаги.
— Нужно было сразу её укротить… — сказал голос, и Алан потянул девушку в комнату.
— Ты хочешь убежать из дворца? — тихо спросил он.
— Кто ты? — настороженно нахмурилась она.
— Меня зовут Алан, я пробрался сюда через тайный ход в скале. Хотел поглазеть на сады. Я могу помочь тебе.
— Говорят, что ход затапливает, — покачала головой девушка.
— Да, но я проник внутрь во время отлива, а обратно планировал вернуться другим путём, — ответил он.
— Ты вор? Убийца, подосланный к Захату?
— Ни тот, ни другой. Просто любопытный странник.
— И ты хочешь мне помочь? — подозрительно спросила она.
— Это нетрудно.
— Как же мы выберемся?
— Мой первоначальный план подходил только для одного, — ответил мужчина, — но если ты мне доверишься, мы уйдём отсюда через скалу. Ты хорошо плаваешь?
— Да, — ответила она, — но я… Я не знаю, могу ли тебе верить. Понимаешь, почему?
— Конечно, — спокойно ответил Алан, — но я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого. Обещаю, мы уйдём из дворца незамеченными.
— Откуда ты? — спросила она.
— Много вопросов, — пробурчал Алан, — а времени в обрез.
Девушка склонила голову, раздумывая, но через несколько мгновений уверенно кивнула.
— Хорошо. Я верю тебе, Алан…
…Дом, где они с Дилой теперь обитали, когда-то принадлежал внукам Дары. Когда те переехали в другое поселение, поближе к большой воде, Дара была огорчена, что такое красивое жилище будет пустовать, оставшись без хозяев. И тут появился Алекс. Добрая женщина искренне обрадовалась умному, честному постояльцу, и вскоре дом стал полной его собственностью. В этом мире не существовало проблем с бумагами и узакониванием сделок. Дара просто взяла и подарила дом Алексу, и хотя он от всей души поблагодарил её, но всё-таки счёл необходимым предупредить женщину, что не сможет остаться здесь навсегда. Она не переживала по этому поводу.
— Сколько нужно, столько и живите, — сказала она.
— Живите? — переспросил он тогда.
— Ну, ты ведь не всегда будешь один, Алекс, — хитро улыбнулась Дара.
Дила смогла сама доплыть до противоположного берега, а вот идти дальше Алекс ей не позволил. Он-то видел, что она морщится от боли, наступая на помятую ногу. Он остановился.
— Дила, притормози. Я тебя понесу.
— Понесешь? — переспросила она. — В смысле понесёшь?
— На руки возьму.
— Ты меня понесёшь на руках? — изумилась девушка. — А как это?
— Очень просто, — ответил Алекс, легко подхватывая её и прижимая к груди.
— Ой! — смутилась Дила. — А это всегда так?..
— Всегда как? — улыбнулся он, поднимаясь с ней на холм.
— Просто я не думала, что мужчина может… Это так волнительно, — сказала Дила, сцепляя пальцы у него за шеей. — Носить на руках… У меня сердце забилось чаще.
Она была такой искренней: что в мыслях, то и на словах. Алекс рассмеялся.
— У меня тоже, — ответил он.
— Алекс, а почему у тебя такой большой дом? — спросила она через минуту.
— Вообще-то не я его строил. Здесь до меня жили ребята, и у них было четверо детей. Семья большая, поэтому и дом большой.
— Всё равно это так интересно! — отозвалась Дила. — У нас и вдесятером живут в одной хижине.
— У вас всё иначе, — сказал Алекс. — Ты вела другой образ жизни, Дила, поэтому тебе многое может показаться странным.
— Например, как здесь мужчины за женщинами… ходят, — сказала она, и Алекс хмыкнул.
— Это называется «ухаживать», — сказал он.
— А зачем ухаживать? — спросила девушка, и он не выдержал и снова улыбнулся.
— Чтобы узнать друг друга, понять, подходите ли вы друг другу. Иногда любовь нужно найти, осознать, ощутить, а иногда она приходит внезапно.
— А к тебе она пришла внезапно? — поглядела на него Дила.
— Не совсем. Она была внезапной, да, но я и узнавал её постепенно. Чувства перемешались во мне. Когда такое случается, бывает трудно разобраться в них.
— А во мне ничего не перемешивалось. Я поняла, что люблю тебя, в День Бога-подателя. Поэтому когда Толстоум сунулся ко мне, я ударила его в нос.
— За что же его так назвали?
— За то, что он долго думает, никогда не может сразу принять решение. Медленно реагирует на всё. Я ударила его, а он минут пять пытался понять, что произошло. Толстый ум у него, жиром заплывший.
— Ясно, — хмыкнул Алекс. — Нос-то, небось, сломала?
— Сломала, — признала девушка. — Я просто представила, что на его месте неподатливый камень и приложила максимум усилий.
Они подошли к дому, и Алекс опустил её на крыльцо, открывая дверь.
— Проходи.
Дила дошла до дивана и остановилась. На секунду задумалась — и начала снимать платье.
— Не здесь, — остановил её Алекс. — Идём в спальню, там и разденешься.
— В спальню? А что такое спальня? Это там, где спят? — улыбнулась Дила. — А здесь разве не спальня? Я ведь здесь спала.
— Здесь просто комната, — ответил он, снова поднимая её на руки. — Ты что, всё это время спала на диване?
— Да, здесь. Или на полу. А какая разница между всеми этими комнатами? — недоумённо спросила она.
— Есть разница, — ответил Алекс. — Какая ты любопытная! Спальня — место для сна. Гостиная — место для бесед и прочего отдыха. Кухня — это там, где еду готовят. Столовая — там, где её едят. В коридоре разуваются и раздеваются, то есть снимают верхнюю одежду, в кладовке хранят всякий хлам, а в гардеробной — одежду. В погребе лежат запасы, на чердаке — прочее, что никуда не поместилось…
Он вздрогнул — Дила громко и весело рассмеялась.
— Я запуталась в этих комнатах, Алекс. Их так много! А работают где?
— В мастерской, — ответил он.
— А где поклоняются богам?
— Нигде не поклоняются, здесь так не принято.
— Здесь не верят в богов? Или…
Он зашёл в комнату, усадил её на кровать, и Дила забыла, о чём ещё хотела спросить его.
— Ой! — смутилась она. — А что это подо мной? Мох какой-нибудь?
— Такие штуковины вроде металлических… закорючек, — начал объяснять он. — На них натянуто мягкое… такая мягкая подкладка, такая особая ткань… Дила, тебе это важно?
— Мне просто интересно, как вы живёте. Ты родился в этом мире?
— Нет, но мой мир похож на этот.
— И у тебя тоже много комнат в доме? — задорно улыбаясь, спросила она.
Алекс рассмеялся.
— Хватает. Давай-ка разденемся.
Он шагнул, думая помочь ей и при этом не смутить, но Дила не смущалась ходить без одежды. Она поднялась и подняла вверх руки, помогая ему стащить с себя платье. Собственно, кроме платья на ней больше ничего не было. Не успел он повесить платье, как Дила оказалась рядом и начала расстёгивать пуговицы на его рубашке.
