Дженет Таннер - Возвращенный рай
Она откинула назад голову, зажмурилась и рассмеялась.
– Лили! – резко одернул он.
– Если бы вы только знали! Если бы дело было только в этом… – Она внезапно оборвала смех, встряхнула головой. – Поверьте мне, Ги, я хотела бы избавиться от значительно большего, чем просто от медленной пытки смотреть, как умирает отец.
Он почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы.
– А именно?
Она опять тряхнула головой.
– Ну, нет, вам незачем задумываться над моими проблемами, да я и сама не хочу говорить о них.
Последние слова она отбарабанила отчетливо и резко; ее захватили эмоции, подумал он вначале, но потом понял, что у нее начали стучать зубы.
– Я все-таки думаю, что мне надо проводить вас домой. – Ги прошел к тому месту, где они оставили одежду, надел шорты поверх плавок, которые практически уже высохли, поднял с песка ее юбку и туфли и принес их; она продолжала оставаться неподвижной, но уже сидела на песке, крепко сжав руки вокруг колен. Изредка ее била дрожь.
– Пойдемте, – предложил он.
Она послушно встала, взяла у него юбку, запахнула ее вокруг талии, но ее пальцы слишком дрожали, и она не могла застегнуть пуговички, ему пришлось помочь ей. Делая это, он особенно оценил, какая у нее прекрасная фигурка, но старался не обнаруживать своих восторгов. Лили скользнула ногами в туфли. Он полуобнял ее простым дружеским объятием, борясь с охватывающим его волнением.
По дороге она вдруг остановилась, посмотрела на него.
– Вам не надо идти ко мне домой. Теперь я уже доберусь сама.
И вдруг его охватило совсем иное чувство, отличное от того, которое его привело на остров: все его существо пронзило страстное беспокойство и влечение к ней.
– Я бы предпочел сам убедиться в этом, – произнес он, еще крепче сжимая ее талию и увлекая ее вперед.
Лили не стала больше возражать, и они продолжили свой путь в тишине. Ги раздумывал о том, удастся ли ему попасть на виллу. Когда он ее подведет к двери, у него не будет больше предлога идти дальше, но ему сейчас представился прекрасный случай – возможно, самый лучший из всех, которые ему еще выпадут, – и он не был намерен не воспользоваться им.
– Вы были очень любезны. Не могу ли я предложить вам рюмочку или еще что-нибудь перед тем, как вы уйдете?
Лили произнесла это сдержанно, официально, он ничего не знал об обуревавших ее чувствах, ее чуть ли не паническом состоянии при мысли о том, что надо будет опять возвращаться ко всем разговорам, которые, как ей казалось, она навсегда смыла с себя в океане. При нем чернота, окружившая ее, отошла несколько в сторону, стала не такой уж навязчивой. Когда он уйдет, то не останется ничего между нею и жестокой реальностью, от которой она захотела было отделаться. С неприятной уверенностью Лили также думала и о том, что Джорге опять придет навестить ее. Он не из тех, кого можно отвадить холодным приемом. Это лишь раззадорит его. И если прав отец, то у него больше оснований, чем она предполагала раньше, оставаться поблизости. Лили просто ужаснулась при мысли, что может встретиться с ним еще раз, чувствуя, что она менее способна, чем еще вчера, справиться с эмоциями, которые он будил в ней, и ужасно боялась, что не устоит и не воспротивится ему.
Ги посмотрел на нее и увидел глубину чувств, отразившуюся в ее блестящих черных глазах, которая противоречила тону ее голоса, он совершенно не понимал, чем была порождена такая взволнованность.
– Спасибо, – ответил он в тон ей, стараясь говорить тоже спокойно, хотя замеченное им волнение порождало в нем почему-то приподнятое настроение. – Я не против пропустить рюмочку.
Вилла дремала в послеобеденной жаре. Ничто не шелохнулось, пока Лили шла с Ги по дорожке к увитой зеленью вьющихся кустов веранде.
Он чувствовал, как нарастает ее напряженность, ощущал почти физически, но ее, по крайней мере, перестала трясти дрожь.
– Заходите, – пригласила она.
В том месте, где комната переходила в веранду, стояло кресло, приготовленное как бы для инвалида, но в нем никто не сидел. Гостиная была безлюдна.
– Не знаю, куда все подевались, – неуверенно произнесла Лили. – Возможно, отдыхают. Что бы вы хотели выпить?
– А что вы можете предложить?
– Практически все что угодно. Вот свежий, только что приготовленный лимонад. Но вы, наверное, хотите чего-нибудь покрепче.
– Думаю, большой крепости здесь не водится, но все же нет ли у вас коньяка?
– Мне кажется, есть… – Она скрылась в полутемной гостиной, а он в нерешительности замер на веранде, как это ни странно, не желая, – хотя подошел самый подходящий момент, – злоупотреблять гостеприимством, как он планировал.
Она вскоре возвратилась с бутылкой и бокалом.
– Как вот этот? Я не очень разбираюсь в коньяках. Папа обычно разбавляет его, но… Она передала Ги бутылку, чтобы он ее посмотрел, и волосы на его голове зашевелились.
Бутылка, которую Лили подала, была из зеленого стекла с хорошо знакомой ему этикеткой. «Шато де Савиньи».
Он взял у нее бутылку, повертел ее в руках, обтирая налет пыли вокруг горлышка. Старый «Шато де Савиньи». Очень старый. Двадцать – тридцать – сорок лет выдержки. Он почувствовал это своими печенками.
– Где вы ее взяли?! – спросил он, едва способный сдержать охватившее его возбуждение.
– Не знаю. Думаю, она давно лежит у отца в погребе. Он только вчера попросил, чтобы принесли бутылку такого коньяка. Разве вам не нравится?
– Нравится. Прекрасный коньяк. – Ги попытался произнести это уклончивым тоном. Она явно не заметила связи между его именем и названием бутылки – вероятно, просто не обратила внимания.
– Не нальете ли вы себе сами? – предложила Лили. – Я еще не совсем в себе. Лучше выпью лимонада. Через минутку я возвращусь.
– Думаю, вы могли бы выпить кое-что и покрепче лимонада, – предложил он.
– Возможно, добавлю в него водки. Берите сами лед – он стоит в бочоночке на баре.
Ги слабо улыбнулся, представив себе возмущение деда, если бы при нем предложили добавить льда в его драгоценный коньяк. Что это, вошло в привычку здесь, или просто Лили не знает, как пьют коньяк?
Но приглашение взять себе льда, дало ему повод войти в гостиную. Все еще держа бутылку с этикеткой семейного поместья, Ги вошел в комнату.
После яркого солнечного света на улице он сначала мало что увидел, кроме силуэтов и теней. Он заморгал, стараясь поскорее освоиться с полутьмой. В его распоряжении имелось всего несколько минут, не больше, чтобы определить, действительно ли произведения искусства, которые видел здесь Билл, украдены из замка де Савиньи. Теперь, подержав в руках фирменную бутылку, он был практически убежден в этом, но ему хотелось неопровержимых доказательств.
