Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 3.
…Только что завязавшийся разговор неожиданно был прерван — наморщив хорошенькое личико, маленькая Анюта вслед за братом показалась из детской. Девочка хныкала на ходу — слёз не было, но явное желание оказаться на руках у кого–то из взрослых говорило само за себя: Анечка была в розовой пижаме и босиком — крошечные ступни утопали в мягком ворсе ковра. Видимо, устав дожидаться бабушку, девочка слезла с кровати и отправилась на её поиски.
— Ну, куда ты, Анюта?! — увидев сестрёнку, Валерик тут же бросился к ней и попытался увести назад, но Анечка привычно уселась на пол и заканючила ещё громче. — Тебе нельзя ходить босиком!.. Я сейчас бабушке всё расскажу!..
Привести в исполнение «угрозу» не пришлось: встав с кресла, Александр тут же подхватил внучку — маленькие ручки накрепко обвились вокруг дедушкиной шеи…
— Простите нас… — прижимая к себе горячее от высокой температуры детское тельце, Александр бросил виноватый взгляд на Виталия. — Приболела немного… Сами знаете, как у детей бывает — днём скачут, а под вечер капризничают.
— Знакомо… — Мясников произнёс это слово не очень уверенно. Видимо опасаясь, что Морозов сейчас унесёт внучку назад в детскую, он торопливо поднялся и шагнул в их сторону. — Мы ведь подружимся, правда?.. Ну, как тебя зовут?
Вид незнакомого мужчины подействовал отрицательно — ещё крепче вцепившись в дедушку, Анюта уткнулась ему в плечо.
— Её зовут Анюта… — Валерка решил ответить за сестрёнку. — Ей два года и пять месяцев.
— Вот как?.. — Виталий не удержался и прикоснулся ладонью к детской головке — чуть растрепавшиеся, удивительно мягкие волосы приятно защекотали кожу… Он ещё никогда не испытывал таких ощущений… Гладил ли он когда–нибудь по голове своего сына?.. Он совершенно не помнил. Он вообще не помнил, как рос Миша… Дети Татьяны были не в счёт — мимолётный эпизод неудавшейся любви с годами всё больше стирался из памяти…
…Оказалось, что нет ничего приятнее, чем ощущение детской пушистой головки под раскрытой ладонью… Ему вдруг до боли захотелось самому взять на руки ребёнка, прижать к груди, кожей ощутить удары маленького, родного сердечка…
— А ко мне на ручки… пойдёшь?.. — чуть наклонившись, он попытался заглянуть девочке в лицо. — Я совсем не страшный… И я тоже — дедушка…
— Нет… — Саша покачал головой. — Не пойдёт… Она к чужим не идёт, даже если видит не в первый раз.
…Слово «чужой» больно полоснуло по самолюбию… Понимая, что Александр прав, Мясников с трудом подавил нахлынувшие эмоции.
— А я не чужой… — он так и обращался к Анюте, но было непонятно, к кому больше относятся его слова — к ребёнку, или к Морозову. — Я тоже — дедушка… Дедушка Виталий… Ну, что, пойдёшь ко мне?
Неизвестно, чем закончилась бы эта сцена, но вновь хлопнувшая дверь возвестила о том, что в квартиру вернулась Анна, и, судя по всему, не одна. Услышав в прихожей голоса родителей, Валерка со всех ног бросился из комнаты.
— Мама–а–а!.. — Анечка слегка отстранилась от деда и обернулась к двери, всем своим видом показывая готовность бежать вслед за братом. — Мама писла!
…О том, что сейчас он увидит Дмитрия, Виталий догадался сразу, по радостным возгласам мальчика. Было слышно, как ребёнок о чём–то восторженно рассказывает родителям…
…Они появились спустя минуту. На Наталью Виталий почти не обратил внимания — поздоровавшись на ходу, она сразу забрала у Александра дочь и унесла в детскую. Держа в руках коробочку с лекарством, Анна не торопилась следовать за невесткой — остановившись посреди комнаты, она не отводила глаз от Мясникова… Выражение тревожной обречённости было написано на её лице, и она даже не пыталась его скрыть.
Внимание же самого Виталия было полностью сосредоточено на молодом мужчине, в котором он без труда узнал Дмитрия Морозова… Он так и не сводил с него взгляда — с той самой минуты, как Дима появился в гостиной родителей.
— Добрый вечер! — увидев незнакомого гостя, Дмитрий вежливо кивнул, затем обратился к отцу. — Пап, извини… мы на минутку. Сейчас шнурков заберём и уйдём, не будем вам мешать…
Дима в шутку часто называл своих детей «шнурками», и Анна не раз выговаривала ему за «жаргон», старательно делая строгое лицо. Но сейчас она пропустила это слово мимо ушей.
— Добрый… — шагнув навстречу, Мясников протянул парню раскрытую ладонь. — Позвольте представиться…
Глава 30
Появление Дмитрия принесло разочарование и даже смятение: вежливо и коротко представившись Мясникову, он, судя по всему, не был расположен к более тесному знакомству, а собирался тут же забрать детей и покинуть квартиру родителей.
— Нет, Дима, так не честно! — лицо Виталия натянуто улыбалось, в глазах застыло непонятное для окружающих напряжение. — Александр Иваныч знаком теперь со всей моей семьёй… Я тоже нанёс ответный визит, и хочу, в свою очередь, поближе узнать семью Морозовых! Мы ведь современные, цивилизованные люди. К тому же, именно к вам, Дима, у меня есть очень интересный разговор.
— Ко мне?! — Дмитрий удивлённо уставился на гостя.
Заметно побледневшая Анна с тревогой наблюдала за этой сценой, и теперь поспешила ответить сыну раньше Мясникова, пытаясь предотвратить его предполагаемые «откровения».
— Дело в том, что Виталий Иванович забыл сказать, что он — отец Михаила… — она постаралась придать своему голосу как можно более невозмутимый тон.
Бросив на Морозову быстрый взгляд, Виталий негромко кашлянул. Представляясь Дмитрию, он назвал лишь своё имя. Он нарочно не стал уточнять свой родственный статус по отношению к Мише, в надежде, что молодой Морозов сам проявит любопытство, услышав знакомую фамилию. Но, занятый собственными мыслями Дмитрий переспрашивать не стал. Это было несколько обидно, и Виталий предпочёл не растрачиваться на пояснения. В конце концов, здесь он не за этим… и ему совершенно не доставляет удовольствия лишний раз представать в образе не кровного Мишкиного отца именно в этом доме… К тому же, из личного опыта общения с разными людьми он знал, что уточнение недосказанных в начале беседы мелочей играет на руку, если нужно протянуть время. И это был тот самый случай.
Мясников понимал, что, если Дмитрий уйдёт сразу, сейчас, то больше они не увидятся, во всяком случае, шансов на новую встречу оставалось слишком мало. Времени на размышления не было совсем, счёт шёл даже не на минуты, а на секунды…
— Да, действительно, я забыл сказать самое главное… — он вынужденно развёл руками. — Миша Мясников — мой сын… Но я не только поэтому осмелился прийти в гости к вашим родителям. Я хотел увидеться и лично с вами.
