Екатерина Риз - Откуда берутся дети?
Пока всё это обдумывала, Дима как-то незаметно придвинулся ближе к ней, погладил по щеке и вот она уже отвечает на его поцелуй, а в ушах, как гром, тиканье напольных часов. Одна секунда, две… пять… тринадцать…
Куприянов пересадил её на свои колени, а рука пробралась под Ксюшину кофту. Сначала осторожно, расстегнул одну пуговицу, пальцем погладил кожу, помедлил, почувствовал, как Ксения напряглась, но руку его не оттолкнула, и тогда его рука уже смело устремилась вперёд.
Ксения крепко зажмурилась, откинула голову чуть назад, позволяя Куприянову ласкать губами её шею. А сама прислушивалась к своим ощущениям от его прикосновений. Горячая ладонь гладила её живот, затем поднялась выше и осторожно погладила кожу под самым кружевом бюстгальтера.
Его прикосновения были приятны. И на этом, именно на этом нужно было сосредоточиться. На приятном, на удовольствии, на том, что скоро будет ещё лучше… Нужно только закрыть глаза и не думать больше ни о чём, кроме собственного удовольствия. Как раньше. Когда глаза закрываешь, и на тебя накатывает волна, качает тебя, уносит всё дальше… а ты только цепляешься за любимого мужчину, и он твоя единственная надежда не утонуть в этом омуте.
Дима тяжело дышал, сжимал её всё сильнее, нетерпеливее. Расстегнул блузку и прижался губами к её груди, стянув с плеча кружевную бретельку. Ксения уткнулась носом в его плечо, вдыхала его запах, и глаз не открывала. Старательно отгоняла от себя реальность. Пальцы запутались в его волосах, Дима что-то прошептал, она не поняла, да и не вслушивалась, но он вдруг отстранился. Немного отодвинулся от неё и посмотрел в лицо. Глаза пришлось открыть.
Куприянов улыбнулся странной пьяноватой улыбкой, положил ладони на Ксюшину шею и погладил, провёл по плечам, а потом вдруг легко поднялся на ноги и потянул Ксению за руку.
— Пойдём в спальню… пол в гостиной — это не для тебя.
Она поднялась, нервно сглотнула, но пошла за ним.
Он был нежным, прикасался очень ласково и осторожно, и Ксения очень старалась "быть с ним". И телом, и душой, отвечала на жаркие поцелуи, обнимала, гнала от себя все мысли. Чувствовала опытные и смелые прикосновения, закусывала губы и даже радовалась, когда вырывался стон… словно это было доказательством того, что всё правильно… и не так уж плохо.
Вот только в какой-то момент вместо стона вышел всхлип…
— Ксюш, что?
Голос был испуганный, обеспокоенный, взгляд мутный и обескураженный. А она смотрела в потолок и кусала губы. Было больно, и ей даже почудился привкус крови.
Куприянов смотрел на неё непонимающе, растерянно моргал, потом отодвинулся и сел.
— Ксюша…
Она тоже села и прикрылась рукой. В первую секунду не знала, куда деть глаза от стыда, а потом спустила ноги с постели и поспешно встала. Быстро вытерла слёзы.
— Прости… я… — хриплый шёпот, а после голос и вовсе сорвался. — Прости… это я виновата.
Он сокрушённо вздохнул.
— Ксюша…
Она суетливо собирала свою одежду, прижала её к себе и, не в силах поднять на Диму глаза, выскочила из комнаты. Куприянов не сразу пошёл за ней, за что Ксения была ему очень благодарна. Она поспешно одевалась в гостиной, трясущиеся руки не слушались, а сама мысленно кричала от разочарования.
Она ошиблась.
Ошиблась!
— Ксюш, не уходи.
Дима вышел из спальни, когда она была уже в прихожей.
— Не убегай, это неправильно.
Она сунула одну руку в рукав пальто и так замерла, устало привалилась к стене. Печально посмотрела на него.
— Прости меня, Дим… Я не думала… что так выйдет. То есть, не выйдет…
— Вот и не уходи. Ничего страшного не случилось. Бывает. Не убегай.
Ксения медленно, словно без сил, сунула другую руку в рукав и покачала головой.
— Мне нужно, извини… Я не могу остаться.
Он сверлил её взглядом, потом обречённо вздохнул.
— Хорошо, иди. Я вызову тебе такси.
Ксению шатало из стороны в сторону, но она кивнула.
— Я подожду внизу.
— Ты преувеличиваешь проблему.
— Завтра, Дима… Всё завтра.
До дома она добралась почти в беспамятстве. И радовалась, что сейчас она войдёт в свою квартирку и ей не нужно будет никому улыбаться, никого успокаивать… просто говорить с кем-то. На автомате разобрала диван, долго взбивала подушки и расправляла простынь. В голове звенящая пустота. Ни одной мысли — ни о случившемся, ни о собственной тоске и боли. Легла, укрылась с головой одеялом и пару минут лежала и тряслась крупной дрожью от холода. Потом вытерла губы тыльной стороной ладони.
И зарыдала.
ГЛАВА 26
Андрей сел за свой стол и провёл ладонями по гладкой столешнице. Вздохнул с томлением. А Денис фыркнул, наблюдая за другом.
— Многоуважаемый… стол! Андрей, ты соскучился?
— Смейся, смейся, — беззлобно проворчал Говоров. — Я люблю свой стол, я его сам выбирал… Что в этом такого?
— Да ничего. Я вот свой стул тоже люблю… Да, стул? Ты отвечаешь мне взаимностью? — Денис шлёпнулся на сидение, поёрзал, устраиваясь поудобнее, и даже ноги вытянул. — Хорошо…
Андрей хохотнул.
— Ладно, с объяснениями в любви покончили. Как у нас дела?
— Андрюх, хочешь, я тебе тайну открою? Ты всё больше становишься похожим на своего отца. Даже фразы одни и те же… и мысли преимущественно о работе.
— А о чём я должен был тебя спросить?
Денис помолчал, потом пожал плечами, так и не придумав ничего достойного.
— Не знаю… Ладно, давай о работе. Как это для тебя не прискорбно, мы без тебя справились и не разорились.
— Проверим.
В приёмной послышался голос Светы, Денис замолчал и переглянулся с Говоровым. Оба замерли в ожидании, но дверь не открылась, зато хлопнула дверь приёмной, и стало тихо. Андрей перевёл дыхание, а Горский приподнял одну бровь.
— Что? Опять поругались?
— Да нет, всё нормально. Готовимся к счастливому будущему. А оно всё никак не наступает.
— Светка возвращается в Париж? — Андрей коротко кивнул. Денис призадумался, а после развёл руками. — Ну и ладно, пусть едет. Или ты расстраиваешься?
Андрей хлопнул по столу папкой с отчётом, не сумев сдержать всплеск раздражения.
— Да не расстраиваюсь я! Я просто не понимаю, что происходит и меня это напрягает. Вся эта неопределённость… Я пытался с ней поговорить, объяснить, что пора уже что-то решать — либо мы оба живём каждый своими интересами, либо пытаемся наладить совместную жизнь.
Денис недоверчиво скривился.
— А тебе это надо?
— Но я же женился на ней, чёрт возьми! Я себе на горло наступил… и через других перешагнул. Решил, что после всего, что Светка для меня сделала, так будет честно. И я готов был стать её мужем. А что получил? Я боялся, что всё разрушу, а нового ничего не получится, пошёл по самому простому и понятному для меня пути… — Вздохнул. — За что боролся, как говорится…
