Биверли Бирн - Огненные птицы
Суоннинг-Парк предъявлял не очень большие требования к его новой смотрительнице. За почти четыре столетия, которые простоял этот дом, ритуалы в нем происходившие, казалось, въелись в древний камень. Они поддерживались великолепно вышколенным персоналом, большинство из слуг впитало их с молоком матери, так как родились в этих стенах. Аманде не приходилось сильно утруждать себя.
И Эмери данное обстоятельство не внушало покоя. Он женился на этой молодой американке потому, что находил ее очаровательной, могущей украсить его жизнь, в буквальном смысле этого слова, декоративной. Кроме того, ему не раз приходилось слышать о способности представительниц этой нации к воспроизведению потомства.
Он очень надеялся на то, что она подарит ему сына. Лорд Суоннинг замыкал свою родовую линию, будучи единственным ребенком в семье своего отца, тоже единственного ребенка. Его первая жена Филиппа Мендоза страдала раком матки, который не только сделал ее бесплодной, но, в конце концов, отправил ее на тот свет. Согласно условиям, которые ставились перед его предками Елизаветой Тюдор, когда она жаловала им дворянство, лишь прямые наследники мужского пола имели право наследовать титул. Таким образом, необходимость заиметь сына была для Эмери крайне настоятельной. Кроме этого, он ничего от Аманды не требовал.
Но проходил месяц за месяцем, а леди Суоннинг так и не желала беременеть, несмотря на отчаянные попытки супруга. Иногда в процессе темпераментного ерзанья и обливания потом на подушках и простынях супружеского ложа, Эмери замечал, что все его попытки распалить темперамент молодой жены терпят неудачу. Может быть, все дело было именно в этом? Может быть фригидность Аманды, в которой Эмери уже почти не сомневался, и является причиной ее бесплодия? Если бы она хоть чуточку пошевелилась под ним, продемонстрировала бы хоть раз капельку энтузиазма, ну может быть не раз, а два, то… Но она этого энтузиазма не проявляла.
Эмери постепенно стало выводить из себя это обстоятельство, и злость стала принимать довольно уродливые формы. Скоро эти соития вообще перестали походить на любовь. Они напоминали штурм хорошо укрепленной цитадели горсткой отважных, даже фанатичных, но плохо вооруженных бойцов.
– Может быть, ты сможешь хоть попытаться, – бесчисленное количество раз нашептывал он ей.
– Но я же пытаюсь, – шептала Аманда в ответ. – И никогда не отказываю тебе…
И то и другое утверждение было чистой правдой, но от этого ничего не менялось. Аманда не становилась беременной. Эмери, конечно, никак не связывал такое поведение Аманды в их спальне с тем, что она водила дружбу с этой колоритной дамой Шарлоттой Суитхэм, поведение которой не вписывалось ни в какие рамки. Просто он не склонен был замечать такие вещи, тем более делать из них какие-то выводы. Он предпочитал жить внутри ситуации днем, и продолжать свои, ставшие уже почти экспериментами, репродуктивные попытки по ночам.
Внешне в отношениях между ними ничего не изменилось. Они выглядели очень преданной супружеской парой, их постоянно видели во всех местах престижнейших светских сборищ. Престон-Уайльды никогда не позволяли себе ни опоздать, ни как-то обмишуриться в глазах света, выбрав не тот дом или вернисаж. Они много времени проводили в поездках по стране, уикэнды посвящались охоте, крокету, гольфу, долгие зимние вечера коротались в компании друзей за бриджем. Аманда неизменно излучала радость, у Эмери не было решительно никаких оснований для малейших упреков к ней по причине ее неправильного поведения.
Что касалось Аманды, то та искренне наслаждалась этими публичными аспектами своей жизни. В остальное же время она, стиснув зубы, скучала. Одно ей досаждало постоянно, напоминало о себе каждый день, и конца этой пытке не было: Аманда была лишена наличных денег. Пребывая в статусе леди Суоннинг, она не нуждалась в них. Чтобы платить и покупать, для этих целей имелась экономка, на которую были возложены обязанности заниматься счетами, чеками. Выбрав в магазине ту или иную понравившуюся ей вещь, Аманда лишь не выпускала ее из рук, а финансовая сторона вопроса тут же решалась ее супругом, без которого она по магазинам не ходила. Все счета оплачивались Эмери без малейших возражений или комментариев с его стороны, и посему ей не было необходимости обращаться к нему за такой вульгарностью, как например, наличные деньги. Отсутствие этих вульгарных наличных денег могло означать лишь одно: она никак не могла оказать помощь своей матери Джейн.
Аманда не могла забыть о той нужде, в которой по-прежнему пребывала ее мать. Но она понятия не имела, как ей достать денег, чтобы избавить ее от этой нужды. Объяснить эту ситуацию Эмери было делом немыслимым, просить денег у Шарлотты означало бы, что та обретет над ней дополнительную власть, что также не устраивало юную леди Суоннинг.
Почти на протяжении целого года она находилась в таком положении, пока в марте тридцать седьмого года не получила из дома письмо с приложенной к нему ее матерью газетной вырезкой «Филдинг пост тайме» от семнадцатого марта. Вырезка была посвящена подруге детства Ирэн, родители которой за несколько месяцев до описываемых событий погибли в железнодорожной катастрофе. Ирэн передоверяла магазин одному из кузенов ее отца. Наконец она была свободна от всех обязательств и могла заполучить в руки немного денег. У Аманды мгновенно созрел план пригласить Ирэн в Суоннинг Парк. Когда она увидела эту фотографию в газете, то поняла, как ей не хватало здесь ее закадычной подруги. И их переписка, письма, которые они регулярно посылали друг другу, было нечто совсем другое…
Письмо, в котором она приглашала Ирэн приехать, Аманда уселась писать в тот же самый день, и одно то, что она могла просто отправить письмо такого содержания своей подруге, было для нее огромным счастьем. Скоро у нее с Эмери состоялся разговор, который значительно расширил ее возможности как благодетельницы для Ирэн.
В тот же вечер у них в доме имел место очередной званый ужин. Было довольно много гостей. Когда Аманда увела всех женщин в гостиную, оставив мужчин при своих сигарах и бокалах с портвейном, она услышала, как одна из женщин обратилась к ней с вопросом, нет ли у нее секретарши?
– А что, у вас есть? – с явным удивлением вопросила Аманда. – А для чего?
Конечно, такой вопрос могла задать лишь американка по происхождению, и то весьма молодая и неопытная. Та леди, которая имела секретаршу, даже усмехнулась.
– Не удивляйтесь. Разумеется, речь не может идти ни о каком бизнесе, дорогая. Это секретарь для деловых встреч, по социальным связям. И она необходима, чтобы все приглашения, посланные вам или вами, не перепутались у вас в голове. Особенно это необходимо, когда речь идет о благотворительности и делах деревенских.
