Екатерина Риз - Крылья за моей спиной
— Пошути.
Она всё-таки рассмеялась, но он ей рот поцелуем закрыл. И проговорил еле слышно:
— Я люблю тебя.
Насте в первый момент показалось, что она ослышалась. Даже на поцелуй не сразу ответила, пыталась осмыслить, а когда губы мужа спустились к её шее, сделала глубокий вдох. Волосы его перебирала, чувствовала прикосновения его губ, рук, потом зажмурилась и повторила за ним:
— Я люблю тебя.
Он тут же замер. Словно удивился её словам. Приподнялся на локте. Настя ничего не говорила, ждала, а ощущения такие, словно всё у них впервые. По плечу его погладила. Лица видеть не могла, но провела пальцем по его высокой скуле.
— Люблю, — повторила она. — И я очень хочу, чтобы мне больше никогда не пришлось об этом жалеть.
Он так и не ответил. Осторожно опустился на неё, и щекой к её щеке прижался.
— Ты моя жена, — шепнул он, наконец.
Настя слабо улыбнулась и согласилась:
— Жена.
Всё напоминало ту самую, их первую ночь. Прохладные стены хрущёвки, старый диван, издающий характерные поскрипывания, тот же жар и нетерпение, и даже голоса и смех подзагулявшей компании за окном. Именно их голоса и вернули Настю в прошлое. Она в какой-то момент от мужа оторвалась, прислушалась. Рукой до стены дотронулась. Та на самом деле была прохладной, раньше на ней ковёр висел, а вот сейчас только обои с выбитым на них рисунком. Настя ладонью по ним водила, затем к Серёжке наклонилась и поцеловала его. Он зубами её нижнюю губу прикусил, правда, отпустил почти сразу. Ладони легли на Настину поясницу, чуть надавили, а она застонала. А когда спустя несколько минут на мужа опустилась, рассмеялась, услышав его довольное бормотание. Поцеловала его в щёку. — Всё так, как ты хотел?
— Лучше.
— Ого, какой комплимент жене, с которой десять лет прожил.
Она специально потёрлась об него грудью, а Маркелов её руками обхватил, уткнувшись носом в её плечо. Затем губами прижался.
— Не помню, чтобы ты меня разочаровывала когда-нибудь.
— Негодяй ты.
Настя пристроилась у него под боком, устало вздохнула, а Серёжка её одеялом укрыл. Рукой по её волосам провёл. А Настя призналась:
— Я помню, как мы здесь с тобой любовью занимались. Потом Вика появилась.
— Да, ты тогда была очень смелой девушкой.
— Я просила тебя быть поосторожнее.
Маркелов лишь хмыкнул.
— Хорошо тебе говорить. — Провёл пальцем по её щеке. — Ты не хочешь продавать квартиру?
— Я не знаю, — честно ответила она. — Здесь столько воспоминаний. Вот, например Вика. А с другой стороны, воспоминания ведь не в самой квартире, а в нас. Да?
— Да.
Настя прижалась к нему, зажмурилась сильно, потом кивнула.
— Всё правильно. И дом уже не здесь. Я завтра всё подпишу.
Он ещё раз провёл по её волосам рукой.
— Спи, солнце.
Настя кивнула, глаза послушно закрыла, стараясь не думать о том, что завтра она уедет из этой квартиры навсегда. Хотя, не из квартиры, из своего детства.
Свой чай с молоком Настя всё-таки получила, в постель, как Маркелов и обещал, правда, утром. Серёжка ненавидел завтраки в постель, считал это глупым — есть в постели, не успев, как следует проснуться, глаза открыть. Но иногда хотелось побаловать жену, он дожидался, пока она проснётся, и приносил чай или кофе, но никакой романтики в этом не было. Забота — да, желание сделать приятно, но приятно, это когда две чашки с чаем, а не одна, два бутерброда на тарелке и утренний поцелуй в щёку. И этим утром устроились вместе в постели, Настя одеяло на груди придерживала, пила чай маленькими глотками, щурилась от удовольствия и смотрела, как Серёжка жуёт уже второй бутерброд, который ей предназначался. Маркелов выглядел воодушевлённым, и снова принялся рассуждать об отпуске. Настя слушала, но сама никак не могла проникнуться его стремлением уехать подальше, туда, где море и тёплый песок. Этим утром её другое беспокоило. Вот завтра или через пару дней, когда она проснётся дома, в своей постели, по сторонам оглядится, вернётся к своим обычным делам, то, возможно, и захочется в отпуск. А пока… пока она ещё здесь.
— Поедем после обеда? — осторожно поинтересовался муж после ухода Дорникова.
Все нужные бумаги были подписаны, договорённости достигнуты и обещания получены. Настя, поставив подписи, почти сразу мужчин оставила, ушла в комнату, и вот уже некоторое время стояла у окна, смотрела во двор. На детскую площадку, на старые качели, на заросли сирени и заветную лавочку рядом с ними.
— Настя. Всё в порядке?
— Да. Он ушёл?
— Ушёл. — Сергей подошёл, положил руки ей на плечи, поцеловал в затылок. — Настён, не грусти.
— Я не грущу. — Она выпрямилась. — Ты оставшиеся вещи сам соберёшь?
— Соберу, конечно. Давай в ресторан заедем, пообедаем.
С готовностью кивнула.
— Заедем, Серёж, обязательно заедем. Только мне нужно…
— Что? — Он насторожился.
Настя повернулась к нему.
— Ты же сам говорил. Мне нужно с ней поговорить. Я не знаю, что из этого получится, но я пойду.
Он смотрел ей в лицо, прищурился, раздумывая, но, в конце концов, кивнул.
— Хорошо, иди.
Она нервно усмехнулась.
— А ты не посоветуешь мне, что ей сказать?
— Ты и сама знаешь. Просто скажи то, что в тебе сидит столько лет.
Настя облизала губы.
— Хорошо, я попробую. — Рукой по груди мужа провела. — А потом поедем.
— Потом поедем, — согласился он.
Настя пока шла до Ольгиного подъезда, всё задавалась вопросом: зачем она к ней идёт. Желание поговорить с бывшей подругой было, но что сказать, она не знала. Ругаться, оправдываться, пытаться достучаться до Ольги? В последний раз.
У подъезда встретилась с мальчиком лет семи. Тот проскочил мимо неё в подъезд, и бегом кинулся вверх по лестнице. Настя проводила его взглядом, сама она поднималась на третий этаж не спеша, словно её ноги не несли. Услышала, как наверху хлопнула дверь, и почему-то Настя решила, что это дверь именно Ольгиной квартиры. Она помедлила немного, постояла у подъездного окна, глядя на деревянные почтовые ящики с облупившейся голубой краской на них. Сердце беспокойно колотилось, но она всё равно заставила себя подняться на третий этаж. Позвонила в нужную квартиру. За дверью слышался мальчишеский голос, звонкий, задорный, а после звонка на минуту всё стихло. Настя взглядом в чёрный дерматин упёрлась, гадая, откроют ей или нет. Когда она в последний раз приходила сюда, дверь захлопнулась перед её носом.
Дверь открыли. Не сразу, Настя чувствовала, что её разглядывают в глазок, потом в замке всё-таки повернулся ключ. Они с Ольгой встретились взглядами.
