Джеймс Делингпоул - Едва замаскированная автобиография
В результате Молли приходится провести день, нежась на солнце у бассейна в доме Тома Круза, наблюдая за ходом восстания на гигантском телеэкране, который один из людей Тома благоразумно установил в тени веранды, чтобы толпа уже начинающих съезжаться знаменитостей могла получить хотя бы отдаленное представление о реальности.
Кто там присутствует? Все, кого можно себе представить. Джулия Робертс, Брэд Питт, Мел Гибсон, Шон Коннери, Мэг Райан, Ума Турман, Джек Николсон, Мерил Стрип, Мики Рурк, Стивен Спилберг, Мартин Скорсезе, Том Хенкс, Арнольд Шварценеггер, Тим Роббинс, Сьюзен Шэрандон, Мишель Пфайфер и Мадонна — таковы мои личные предположения, хотя я могу сильно ошибаться, и ни одного из них там не было; может быть, это был даже не Том Круз, и я спутал его с кем-то из столь же знаменитых, не знаю, я же говорю, что попытался забыть эту историю, как только услышал ее, и, кроме того, у меня паршивая память. Но суть истории от этого не меняется: Молли Эзеридж приходится пережидать лос-анджелесский бунт в условиях единоличного доступа к двум или трем сотням самых суперзвезд мира. После этого она получает во временное пользование собственный офис, компьютер, факс-машину и секретаря, чтобы подготовить весь материал для своей газеты с минимальными неудобствами. А затем, как будто все это уже не было совершенно невыносимым для любого соперничающего репортера, она получает приглашение переночевать в одном из люксов для гостей.
— Черт возьми. И чем же ты там занимаешься?
— О, боже, ну ты же знаешь, что за типы там, в Голливуде.
— Нет.
— Шаловливые ручки. Не привыкли слышать «нет». Так что Джек лапает меня с одного боку, Мэл поглаживает с другого, а Клинт говорит «проведем день вместе».
— Ты нас просто дразнишь.
— Конечно, но общая идея понятна. Мне пришлось уехать. И вот я здесь, — говорит она.
— По этому поводу нужно заказать еще одну бутылку, — говорит Чарли.
— Я подумывала заказать такси, — говорит Молли.
— Сейчас такси не найти. Мы тебя подвезем, — говорит Райдер.
— Еще лучше завалиться ко мне. У меня куча свободного места, — говорит Чарли.
— Или ко мне, что может быть проще. У меня номер со смежными комнатами, — говорит Райдер.
— Спасибо, ребята, вы очень добры, — говорит Молли.
— Моя комната дрянная и маленькая и провоняла табаком, — говорю я. — Но я могу лечь на полу, а ты — на кровати. И обещаю не приставать к тебе.
* * *Это было мое самое опрометчивое обещание. В тот момент, когда проявлю к ней хоть малейший интерес — не говорю, что я собираюсь это сделать, — она обязательно скажет: «Надеюсь, ты не пытаешься переспать со мной», — и, независимо от ее истинного желания, это будет концом для меня.
Могло быть хуже. Мне хотя бы удается выпросить у ночной смены зубную щетку и временную кровать, чтобы не спать ночью на полу. Но не намного хуже. Несмотря на крайнюю усталость и перебор с алкоголем, я не в силах уснуть.
Утреннее похмелье просто омерзительно. Не могу даже утешить себя мыслью, что оно стало расплатой за чертовски хорошо проведенное время. В этот день все должно быть хорошо. Мне бы следовало наслаждаться теплой редакторской похвалой, радоваться тому, что сегодня суббота и не нужно посылать никакого материала до воскресенья и тратить деньги со своего счета иностранного корреспондента. Но я ни о чем не в состоянии думать, кроме как о женской фигуре, посапывающей в постели в нескольких метрах от меня. А точнее, о том, что по каким-то причинам, которые мне не понять из-за тошноты, головной боли, паранойи и ненависти к себе, эта ночь не прошла у меня в исступленном и пьяном сексе с ней, с применением бесчисленных изобретательных и бесстыдных позиций.
— О-о-о, — стонет Молли.
— Все в порядке, ты этого не делала.
— Рада это слышать.
— В самом деле? — говорю я, слегка обидевшись.
— Смотря чего именно я не делала.
— Не занималась со мной сексом.
Молли садится в кровати и подкладывает подушку под спину. У нее посеревшее лицо, жидкие волосы, пересохшие и покрытые коркой губы. Несмотря на это, она поразительно привлекательна. Она с любопытством смотрит на меня.
— Но я знала, что я в безопасности. Ты же обещал.
— Да, но я был пьян. Что, если бы я попытался применить силу?
— Не думаю, что потребовалась бы большая сила.
— Почему?
— Не думай, что я горжусь этим. Я никогда так не напивалась. Если бы ты не спас меня вчера, неизвестно, что бы могло произойти.
Она выскакивает из постели в пижаме, которую я ей дал. До чего же соблазнительно выглядят девушки в пижаме.
Она подходит к раковине и начинает чистить зубы.
— Ты хочешь сказать, что если бы я попытался, то ты, возможно, не стала бы противиться?
— Может быть.
Она споласкивает рот и выплевывает воду в раковину.
— Но хорошего секса не получилось бы. Это был бы грубый, пьяный, безумный, извращенный секс, незнакомая гостиница в чужой стране.
— А что тебя в этом не устроило бы?
— Гм. Да. Все же мы пожалели бы об этом.
— Ты так считаешь?
— Для начала, существует Симона.
— Давай сделаем вид, что мы все еще пьяные?
— Я всегда вижу, если мужчина изображает это.
— Ох, Молли, это очень несправедливо. Ты хочешь сказать, что если бы я вел себя по-хамски, то добился бы успеха?
— А разве так не происходит всегда?
— А если я сейчас возьму тебя грубой силой?
— Нет.
— Пожалуйста.
— Нет.
— Так что же мне делать?
Она пожимает плечами и мило улыбается.
— Попроси меня, когда будешь один.
— Ты хочешь, чтобы я порвал с Симоной?
— Я ничего не хочу от тебя, дорогой. Я просто не имею привычки спать с приятелями других девушек, вот и все. Так — мы будем пить кофе и курить сигареты здесь вдвоем или спустимся вниз, чтобы сделать это с Райдером?
— Здесь будет лучше, — говорю я, надувшись. — Я не хочу, чтобы у него сложилось правильное представление.
Взгляд в прошлое
Нортон смотрит, как я соединяю вместе листки папиросной бумаги с помощью нового приема, которому я научился. Проще выполнить его, чем рассказать, но в принципе берутся два листка вместо трех, а от третьего нужна только клейкость, чтобы сделать остальные воздухонепроницаемыми.
— Стало быть, еще не бросил? — говорит он вялым, ни к чему не обязывающим тоном, просто чтобы что-нибудь сказать.
Я поднимаю глаза в некотором смятении:
— С какой стати?
Он пожимает плечами:
— Некоторые из моих друзей по колледжу бросили. Считают, что они повзрослели и это для них неприемлемо.
