Луиза Бэгшоу - Фабрика грез
Я не знал ни Изабелъ, ни Роксану, думал потрясенный Сэм, стоя перед дверью. Я все время был, считал, что читаю каждого как книгу. Но самых близких людей не смог разглядеть. Флореску говорит, что и Дэвид Таубер работает против меня… Таубер, которого я считаю ярким, умным И необычным. Видимо, Флореску прав. Если бы Таубер мог, он бы меня убил.
В Кендрике поднимался густой, кроваво-красный гнев, но удивительное дело — от этого Сэм испытывал облегчение. По крайней мере хоть одно чувство ясное и бесспорное. Как только этот маленький прощелыга вернется в Лос-Анджелес, Сэм расправится с ним.
Это моя ошибка, я ничего не замечал, упрекал себя Сэм.
Но наконец все понял. На съемках я отвлекался, ни о чем не мог думать, кроме работы…
— Кто там? — Голос звучал приглушенно и осторожно.
— Роксана, детка. Впусти меня. Это Сэм, — сказал он.
Она молчала. Он слышал ее дыхание.
— Это Сэм Кендрик, милая. Впусти меня, — повторил он.
Наконец она открыла замок. Он толкнул дверь, вошел в дом, аккуратно и плотно закрыл за собой дверь.
— Роксана! — позвал он.
Ее нигде не было видно. Он только слышал бесконечные телефонные звонки. Сердитые голоса, которые принимали четыре автоответчика. Сквозь приоткрытые двери домашнего кабинета Сэм заметил, как работают факсы, выпуская свитки бумаги: медленно вылезая дюйм за дюймом, они устилали пол.
— Я в ванной! — крикнула Роксана. Голос звучал хрипло, как будто она плакала.
Сэм ринулся по лестнице в ванную, в эту уединенную, отделанную деревом, мрамором и медью комнату, где он столько раз занимался с ней любовью, что сбился со счета.
Она сидела на полу, скрестив ноги, завернувшись в шикарный белый банный халат. Глаза, уставившиеся в одну точку, были полны отчаяния.
— Роксана, — пробормотал Сэм.
Она подняла голову и посмотрела на него с такой злобной ненавистью, что он даже отступил назад.
— Ты все забрал, — сказала она. — Все. Боб Элтон с радостью заявил мне, что я уволена. «Юник» теперь не будет меня представлять. «Элит», и «Форд», и «Моделз ван» не будут отвечать на мои звонки, «Джексон косметике» расторгла контракт на сорок миллионов долларов, Сэм. И больше ни один дом мод не станет меня использовать. Я не могу работать. Обложка следующего номера «Вог» теперь переходит к Кристи. — Она сделала вдох и продолжила:
— Джордан не разговаривает со мной. Она тоже не будет отвечать на мои звонки. Как и Сьюзи Меткалф. Никто из этих сук из высшего света. Я мертва, Сэм. Ты отнял все.
— Это не я, дорогая моя, — сказал он, внутренне сжимаясь от яда, который источал ее взгляд. — Это Изабель. Я сказал ей, что хочу развестись и жениться на тебе.
— Ах, это была твоя жена! И это все из-за тебя! — прошипела Роксана. Взгляд ее по-прежнему был полон ненависти. — Она сделала это. Она всех их вывела на меня. Но ты не знаешь, что это такое. Никто из вас не знает! Никто!
Она зарыдала. Горячие злые слезы текли по щекам. Сэм шагнул к ней, но Роксана накинулась на него. Дико, как сумасшедшая. Длинные ногти вцепились в его брюки.
— Убирайся от меня, черт побери! Не прикасайся ко мне! — кричала она.
А потом он в ужасе увидел, как Роксана стала рвать на себе волосы, выдирая целые пряди, и кататься по полу в невероятном горе. Кендрик кинулся к ней, схватил за запястья, прижал их к полу, пытаясь успокоить.
— Роксана, Роксана, — простонал он. И ужаснулся, услышав свой собственный, задыхающийся от слез голос. — Что бы ни было, ты все можешь рассказать мне. Доверься мне. Я люблю тебя, что бы ты ни делала. Мне наплевать, чем ты занималась. Я люблю тебя, неужели ты не понимаешь?
Она застыла, уставившись на него. Казалось, ненависть испарилась и ее сменило… но что? Что она чувствовала?
Сэму стало не по себе. Он никак не мог понять странное выражение ее лица. Казалось, она… смеется над ним…
— Знаешь, ты такой тупой болван, — тихо проговорила Роксана с презрением и насмешкой, — я ведь использовала тебя, Сэм. Ради фильма. Чтобы меня не выкинули из команды. Чтобы ты помог избавиться от Меган Силвер. В общем, сам понимаешь. Ты оскорбил меня на приеме у Изабель и должен был за это поплатиться. Именно тогда я решила разбить тебе сердце. Думаешь, почему я все рассказала Джордан? Я хотела, чтобы она разнесла новость по городу. Я хотела показать миру великого Сэма Кендрика, который пляшет под мою дудку.
У Сэма помутилось в голове. Он выпустил тонкое запястье Роксаны, попятившись назад, и встал, совершенно ошарашенный злобностью ее голоса.
— Да, это все сделала твоя жена. Запомни: ты для меня ничто. Ты ничего для меня не значишь. Ничего. — В карих глазах Роксаны застыло презрение. — Я ненавижу тебя, Сэм.
Убирайся вон! К черту из моего дома!
Сэм тупо повернулся и пошел вниз по лестнице. Сердце стиснула такая боль, что казалось, на него лег тяжелый камень. Он ничего не сказал полицейским, стоявшим возле его машины, хотя они с любопытством взглянули на него, когда он появился на крыльце. Он не мог говорить. Впервые за все время, впервые с тех пор, как закончилось детство, Сэм Кендрик с трудом сдерживал слезы.
Глава 34
Элеонор Маршалл быстро поднималась по залитым солнцем ступенькам больницы в сопровождении Фреда Флореску. Она очень нервничала. Зака Мэйсона и Меган Силвер нашли вскоре после восхода солнца. На них наткнулся местный житель, участвовавший в поисках американцев в северной части джунглей. Он сбегал за помощью, и пострадавших отвели в ближайшую деревню, где догадались вызвать «Скорую помощь». Больше ничего известно не было.
— Мисс Маршалл и мистер Флореску, — представилась Элеонор очень толстой женщине, сидевшей за стойкой регистратуры. — Мы пришли навестить двух человек, которых сегодня нашли в лесу. Как они?
Женщина поискала имена в списке, напечатанном на листке бумаги, лежавшем перед ней, кивнула и тепло улыбнулась.
— Вам нужны палаты двенадцать и тринадцать. Это дальше по коридору. — Она указала. — Джентльмен говорил нам, что мистер Флореску может сегодня прийти. А вы с ним, да?
— Да, спасибо, — ответила Элеонор, направляясь по коридору.
— Боже мой, думаешь, с ними все в порядке? — спросил Флореску с мрачным лицом.
— Главное, они живы, — ответила Элеонор.
— Да, но они упали с большой высоты, — покачал головой режиссер.
Они посмотрели друг на друга, говорить не хотелось.
Было ясно, чего опасаются оба. А у ребят серьезные травмы?
— Двенадцатая, — сказала Элеонор, остановившись перед голубой дверью. Из палаты не доносилось ни звука. Она колебалась.
— Но мы должны их увидеть, — тихо сказал Фред Флореску.
