Пат Бут - Майами
— Запах можно изменить за пару дней. Потребуются деньги и немного времени, но это все пустяки. Самое важное тут концепция, мечта. Если угадаешь, то все остальное тут же встанет на свои места. Я в восторге. Господи, я такого не чувствовала с… — Мери остановилась. Она поглядела на Роба. — Ну, не имеет значения, но я хочу сказать, что магия образуется из восторга. Вот откуда берется творчество. Ты стремишься и веришь, и твои соки текут, и… — Она пощелкала в воздухе пальцами. — …Ты побеждаешь. Вот так все просто.
На ее лице появилось мечтательное выражение.
— Майами богат, да просто насыщен ароматами цветов. Они ударяют тебе в голову, и ты живешь только чувствами, а мысли все улетают прочь, остаются только самые знойные и туманные. Жара плотно окутывает тебя, теплый бриз веет в сумерках, луна рисует серебряную рябь на воде и отбрасывает тени на пляж, где ты встречаешься со своим любовником. А за твоей спиной развлечения и огни зданий «Арт Деко». А перед тобой океан. А над тобой звезды. Ты дотрагиваешься рукой до флакончика, что висит у тебя на шее на розовом шнурке. Ты открываешь пробку стеклянного флакончика, который своей формой напоминает морские ракушки, что шуршат у тебя под ногами. Запах проникает в твой мозг. Ты наносишь его на кожу, коричневую от загара, и твой мужчина придвигается ближе к тебе, привлеченный к тебе этим ароматом и этими мгновениями. Он тоже вдыхает его полной грудью, твой запах, запах Майами, и он занимается с тобой любовью, и все счастье мира сейчас для тебя…
— Мери? Ты ли это? — спросила Криста.
— Боже, я и сама не знаю. Я ли это? О, небо, я не чувствовала себя так с той моей летней коллекции, которая поразила Париж в конце семидесятых. Некоторые люди утверждают, что я заработала свой миллиард благодаря ей.
— Так, значит, мы будем снимать здесь, вокруг Майами, а тема у нас — любовь, — сказал Стив, проникая в суть проблемы.
— О, да, мы будем, — сказала Мери. — О, да, это так.
Все посмотрели на Роба и Лайзу. Теперь дело было за ними.
39
— Все приобретает весьма занимательный оборот, — заметил Стив. Остальные ушли, и Криста осталась с ним вдвоем.
— Для кого-то больше, для кого-то меньше.
— Что ты имеешь в виду?
— Я отпадаю, Стив. Я не просто влюблена, я купаюсь в любви, парю над ней, укрываюсь ею, как угодно можно сказать.
— Разлука наполняет сердце нежностью?
— Да нет, все не так. Он приехал ночью из Ки-Уэста. Он приготовил мне ланч.
— Должно быть, он превосходный повар.
Она засмеялась.
— Так оно и есть.
— Я ревную. И сколько он тут пробудет?
— До конца жизни, если это от меня зависит.
— Все настолько плохо, а?
— Даже еще хуже.
— А что он сам думает обо всем этом? Могу себе представить, он, вероятно, полон мыслями. Как все писатели.
— Как можно знать чужие мысли?
— Обычно судят по делам, а не по словам.
— Ну, пока он остается.
— Звучит так, что ты влипла надолго.
— До конца моей жизни.
— Что? Ну, вы уж, конечно, не говорили этого друг другу.
— Чувствуем.
— Ну, я полагаю, он не захочет ударить в грязь лицом и будет вести себя как честный человек. Ну а что до меня, то мне всегда хотелось быть честной девушкой.
— Пожалуй, не найдешь другой такой честной старой девы.
— Спасибо и на том, моя сладкая. Надеюсь, он храпит?
— Он спит как младенец.
— Слишком ранний час для таких слов, — заметил Стив, неодобрительно наморщив нос.
— Придется тебе привыкать, — сказала Криста, широко улыбаясь.
Стив всплеснул руками, изображая насмешливый ужас.
— Все это слишком для меня неожиданно, дорогуша. Дай-ка мне опомниться немножко. Лучше переменим тему и поговорим о чем-нибудь менее страшном… ну, к примеру, о ядерной зиме.
— Можно поговорить о съемках.
Он засмеялся.
— Ты имеешь в виду побочное действо к твоей любовной интрижке с мистером Книжкиным?
— Никогда не мешает правильно распределить приоритеты.
— Ну, со съемками все обстоит несложно. Я хочу сказать, что нам просто нужно будет позвонить Керри Саймон и ACT, и она устроит нам разрешения, местность и все, что касается «Виннебаго». Мы могли бы приступить к делу уже завтра. Моя бригада приезжает сегодня к вечеру вместе с ассистентами. Мы можем захватить раннее солнышко и шпарить при нем. У Мери, вроде бы, пара комнат набита купальниками на первом этаже, а при них пара костюмерш. Нам остается побеспокоиться лишь об одном — о нашей супермодели номер один, а также о нашем главном мальчишке и о том, чтобы между ними получилась химическая реакция.
— Хотелось бы мне пообещать, что тут не будет проблем, — сказала Криста. — Но какого черта он гулял с Мери сегодня до восьми утра?
— Говорили о голодающих детях? — подхватил Стив.
— Да-а-а, — в голосе Кристы послышалось сомнение.
— И как непохоже на Лайзу, что она выпустила его из своих когтей.
— Судя по ее замечаниям, которые она роняла на нашей встрече, видно было, что она сожалеет об этом.
— Мери такая сука, — засмеялся Стив. Он всегда питал слабость к подобным людям. — Но уж, конечно, Роб не клюнет на ее прелести, раз у него есть Лайза Родригес.
— Я не могу поверить, что он может на нее польститься, — заявила Криста.
— Твоя реплика прозвучала не слишком убежденно.
— Да, я знаю. Мери всегда ухитряется найти зацепку, она не дура. Она ни на что не смотрит, если ей чего-то захотелось.
— Или кого-то.
— Точно так.
— Я уж точно не стану разнимать Мери и Лайзу, если дело дойдет до кошачьей драки, — заявил Стив.
— И не нужно, — сказала Криста, выглядывая из окна и удивляясь, почему в этот самый момент пушистое облачко заслонило солнце.
40
Роб Санд подставил лицо солнцу. Он вдыхал запах кофе, свежеиспеченного хлеба и озона в это утро на Океанской дороге. Вокруг него бурлил Саут-Бич. Роб сидел во французской части «Ньюс Кафе», что ближе к тротуару, погруженный в дым от «Галуаз», а вокруг него нахмуренные француженки приятной внешности раздраженно листали страницы «Геральд Трибюн». Он подцепил клинышек аппетитного сливочного масла, слегка подсоленного, на кусочек хрустящего хлеба и сделал большой глоток крепкого кофе. Ммммммм! Он почувствовал себя почти хорошо. Его жизнь мчалась на удвоенной скорости и трудно было сфокусировать взгляд на расплывчатых очертаниях и обдумать, что они значат. Правда, одна конкретная сцена возвращалась к нему неотступно. Он и Мери Макгрегор Уитни заключили свою эксцентричную сделку. И теперь он гадал, удастся ли ему когда-нибудь стереть это из памяти. Вместе они обошли весь Саут-Бич. Каждое кафе, каждый клуб, каждая дыра в стене удостоились их визита и были использованы до конца, пока заря нового дня не окрасила горизонт. И тогда Мери Уитни пошла вместе с ним к лимо, велела шоферу исчезнуть и сама припарковала машину где-то на задворках, среди кошек и мусорных баков. Далее все произошло без помпы и торжественности. Она очистила его от одежды, как чистят банан, а затем сожрала как оный фрукт. Никогда прежде в своей тихой и спокойной жизни ему не доводилось видеть такого бесстыдного, ненасытного аппетита к сексу. Он выдержал это и, хуже всего, где-то через час ему почти понравилось, хотя все время он думал о главном… о необыкновенно крупном чеке для детей, ради которого он и торговал своим телом.
