Дебора Смит - Голубая ива
Джеймс, сидя на столе в библиотеке на первом этаже дома, окруженный тенями, отбрасываемыми настольной лампой, по-прежнему ненавидел всякую таинственность. Но, кажется, все уже позади. Он преодолел свое безумие, еще не поздно. Этого нельзя допустить. Он снял телефонную трубку, позвонил Бейтнеру. Адвокат получал слишком хорошие гонорары, чтобы досадовать из-за позднего звонка самого престижного клиента.
— Мне надо срочно встретиться с Хопвелом Эстесом и его сыном. Скажите им, что готовы заключить сделку, и дайте все, что предлагали. Только побыстрее.
После затянувшейся паузы Бейтнер уточнил:
— И вы настаиваете на тех же самых условиях… Миссис Портер должна оставить ферму мистера Эстеса по истечении срока ее аренды?
— Нет, она остается. Окончательно. При желании она может выкупить это место.
— Значит, вы больше не хотите препятствовать связи миссис Портер с вашим братом?
— Да. Позаботьтесь об этом немедленно.
— Хорошо.
Джеймс повесил трубку. Дрожащими руками вновь набрал номер и позвонил в Лондон на квартиру Элис. К телефону подошла домоправительница. Она сказала, что посмотрит, может ли миссис Коулбрук подойти к телефону. Это означало, что Элис все еще скрывается от него.
— Алло, — донесся до него стальной голос жены.
Каждый раз, когда он говорил с ней, ему казалось, что она презирает его еще больше. Со своей стороны, он не давал ей повода ожидать от него чего-то иного, кроме высокомерия, доказательств и требований.
Он заготовил убедительную, логичную речь, но не сумел изложить, а опершись лбом на руку, согнутую в локте, рассказал ей о сегодняшнем дне. Это напоминало свободное падение в каком-то кошмаре, внизу — либо ад, либо мирное, безмятежное утро. Он боялся остановиться, боялся, что она прервет его раньше, чем он закончит, и он попадет в чистилище.
Он рассказал ей о Джулии, о своей трусости, рассказал об ужасном плане против Лили и о том, что уже предпринял необходимые меры, чтобы предотвратить его осуществление.
Когда он закончил исповедь, в ответ он услышал плач, который показался ему огорченным шепотом ангелов, решающих его судьбу. Вся его надменность разом сгорела в нем, он стал нищим.
— Элис. — Ее имя было произнесено с невыразимой мольбой. — Я люблю тебя, Я знаю, что одних слов мало, что у тебя нет оснований верить в то, что я могу измениться, но… — Он все-таки надеялся. — Я вылетаю в Лондон. Сегодня вечером. Подумай, пожалуйста, о том, что я тебе наговорил. Мы встретимся, и, может быть, однажды я докажу…
— Нет! — прокричала она.
На другом конце провода раздался глубокий вздох словно перед прыжком в воду.
— Элис, не делай…
— Я приеду домой. Успокойся и поверь мне.
Он в изнеможении откинулся на спинку стула, закрыл глаза, чтобы унять брызнувшие слезы. Теперь все позади, наступил самый прочный мир.
— Теперь я спокоен, — выдохнул он.
Глава 31
За столом ей оставили место рядом с Артемасом, сидевшим во главе. Она нерешительно смотрела на остальных, стоящих каждый за своим стулом и ожидающих, когда сядет Артемас. Но он все еще переводил взгляд с одного из присутствующих на другого. Касс и Джон Ли, Элизабет и Лео, Майкл, Джеймс и Тамберлайн. Ни у кого не было аппетита, но этот ритуал необходимо было соблюдать.
— Вы, наверное, чувствуете, что вчера мы открыли ящик Пандоры, — начал Артемас. — Но теперь можно двигаться вперед. Не нужно притворяться, нет необходимости предъявлять друг другу какие-то претензии. Я думаю, что это — благословение.
Он отодвинул стул, собираясь сесть.
— Подождите! — воскликнула Касс. — Надо еще кое-что сделать.
Она поспешно подошла к Лили и, заметив ее волнение, покачала головой.
— Добро пожаловать, — сказала она, протягивая руки.
Такое проявление симпатии растрогало Лили, на глазах у нее выступили слезы. Она обняла Касс, подошли Элизабет и Майкл, а затем и Тамберлайн. Она прошептала ему на ухо:
— Спасибо!
В ответ он что-то невнятно пробормотал.
Один Джеймс не двигался, но потом все же решился, подошел к ней. Он, вероятно, подбирал подходящие слова, и в этот момент в дверях гостиной появился мистер Аптон.
— Простите, — возбужденно сказал дворецкий. — Она приехала, сэр.
Лили взяла Джеймса за руку:
— Что ж ты, встречай Элис!
Пораженный этим, он, чуть помешкав, вышел из комнаты.
* * *Их тела переплелись, его зарубцевавшееся бедро впервые за много дней ощущало нежную кожу женщины.
Они лежали на плюшевом диване в гостевой комнате на втором этаже, самом уединенном месте особняка, и мистер Аптон, не зная, куда отнести багаж Элис, оставил его при входе.
Элис приподнялась на локте, коснулась его лица:
— Я должна тебе что-то сказать.
Джеймс почувствовал трепет пальцев на щеке.
— Я оставляла тебя с чувством горького разочарования и очень опасалась за наше будущее.
— Я понимаю, — выдохнул он, — весьма сожалею.
— Ты не знаешь, почему я так отчаянно старалась изменить наши отношения, — продолжала она, печально глядя на него. — Мы часто ругались, иногда не касались друг друга неделями. Я злилась и переживала. Незадолго до нашей ссоры я перестала принимать свои таблетки. — Сделав глубокий вдох, она наконец решилась: — У нас будет ребенок.
Радость и боль одновременно охватили его. Элис огорченно вздохнула:
— Прости.
— Тебе незачем извиняться. Ребенок… — Он с изумлением произнес это слово, лаская ее. — Я хотел бы быть хорошим отцом… самым хорошим в мире. Очень жаль, что мне не удастся.
— Ну что ты! Ты обязательно им будешь!
Джеймс перевернул ее на спину и заглянул в ее глаза.
— Я очень счастлив.
Они снова занялись любовью, но уже отдавая себя друг другу без остатка. И когда все было кончено, он прижался к ее животу, словно старался услышать биение сердца их малыша.
* * *Лили любила это одиночество. Дом, оранжерея, амбар все еще были покрыты снегом. Земля казалась гладкой как фарфоровая тарелка. Голые ветви ивы, покрытые инеем, отсвечивали в лучах заката.
Она поставила грузовик во дворе, и навстречу ей с радостным лаем кинулась Люпа.
— Ты самый дорогой старый друг, — приговаривала Лили. — Я приехала переодеться, покормить животных и посидеть немного перед камином.
Люпа почему-то рванулась в сторону и стала бегать кругами, беспокойно нюхая следы на снегу.
— Это, вероятно, олень, — бросила Лили.
Она вошла в дом, включила лампу, переоделась в плотный свитер и рабочие брюки. Потом, включив освещение, снова вышла на улицу. Люпа все еще бегала кругами, затем, принюхиваясь, бросилась к двери амбара и вдруг с лаем отскочила назад. Лили остановилась в нескольких футах от двери амбара и насторожилась. Вряд ли здесь появился олень. Может, лиса, голодный опоссум, или… или кто? Она не на шутку испугалась. Убеждая себя, что все это только нервы, Лили вернулась домой за пистолетом.
