Ольга Арсеньева - Самая желанная
— Да нет, вовсе не тороплюсь. — Санта, вертя ключи от машины, демонстративно облокотился на открытую дверцу. — Выкладывай, какие у тебя проблемы? Горничные дерзят или Луиджи пристает?
— Ерунда. Не стоит отрывать у тебя время… Просто осталась всего неделя до празднества… Здесь все в такой запарке… — вяло пробормотала Кристина, понимая, что не вправе предъявлять никаких требований к Санте. Не вправе обижаться, «качать права» — нет у нее здесь никаких прав, кроме полномочий «распорядительницы домашней прислуги».
— А мои владения в полном порядке, гараж может похвастаться образцовым содержанием. Так что переключаюсь на другую сферу деятельности — обслуживание прибывающих гостей. — Санта со вздохом развел руками.
— Нелегкая работенка. Не надорвись… Желаю удачи…
— Увидимся позже. Чао! — послал воздушный поцелуй уже отъезжающий Санта.
…Теперь они встречались совсем редко и без всяких попыток продолжить интимные отношения. Рокси поселилась в гостевой комнате графского дома, и Кристина несколько раз видела, как она вместе с Сантой укатывала куда-то рано поутру. Девушка постоянно меняла эффектные туалеты и явно пребывала в приподнятом состоянии духа. Санта же просто лучился деятельной энергией.
«Конечно же, он влюбился. Глаза блестят, и, чуть свет, уже в отъезде», — догадалась Кристина. И как ни убеждала себя в естественности такого хода дел, ощущение было гадкое — как будто Санта-Рома нарушил клятву в вечной любви, предал и бросил с ненужным ему ребенком. Кристина осунулась, побледнела и демонстративно перестала пользоваться косметикой: нравиться ей здесь было больше некому. Все чаще и чаще приходила мысль о том, чтобы уехать поскорее, бросить все, заставить Санту хоть немного побеспокоиться и взгрустнуть. Еще больше хотелось сделать нечто такое, что бы больно ранило его, отравить муками совести безответственного и жестокого болтуна.
Однажды Кристина нашла у себя под дверью магнитофон с кассетой и веточку цветущей яблони. Это была запись выступления Санты, сделанная два года назад в концертном зале Вены. Теперь, в одиночестве, Кристина могла слушать голос, еще недавно звучавший для нее. Томные южные ночи за окном ее комнаты с крупными, мерцающими звездами, силуэтами кипарисов и пиний на фоне зеленоватого горизонта, с запахами луговых трав, заносимых мягким ветром, шептали о том же, все о том же, что и льющийся из магнитофона голос: о любви, без которой и жизнь не в жизнь.
… — Детка, ты худеешь прямо на глазах, — заметил как-то мимоходом Санта, скользнув рукой по ее бедру. — Скажу Луиджи, чтобы кухарка приносила тебе на ночь молоко от деревенской коровы. Не спорь, это очень полезно.
— Слишком много беспокойств о прислуге. — Кристина уже получила темно-серое строгое платье с белым фартуком и кружевной наколкой вместе с распоряжением надеть форму ко дню прибытия хозяина.
— Ты — мой кадр. А значит, я должен отвечать перед графом за твою работоспособность, а следовательно, здоровье… Кстати, доктор сказал, что у тебя авитаминоз. Это национальное заболевание граждан России. Следует подналечь на овощи и фрукты. И не забывать про назначенный им комплекс витаминов.
— Я получаю отменную еду. Только с аппетитом плохо.
— Дорогая, ты уже совсем взрослая девочка, надо быть более рассудительной и волевой — еда не только удовольствие, но и средство существования. Она нужна твоему организму. Этакая заморенная начальница всех служанок, боюсь, не понравится графу. Хотя… я должен тебя разочаровать, детка. Если ты собиралась положить глаз на Коловисимо, то, кажется, опоздала, как, впрочем, и Рокси. Его сиятельство сообщил, что прибудет вместе с юной леди, в отношении которой имеет самые серьезные намерения… Не знаю, где он ее подцепил, но распоряжения недвусмысленны: приготовить «свадебные апартаменты»… Это в гостиницах так называют номера для молодоженов. И значит — огромная кровать, полно цветов — и ни души за стеной.
— Луиджи уже дал задание горничным, а я как раз слежу за тем, чтобы на шелковом балдахине, развевающемся как паруса над «кораблем любви», не осталось ни единой пылинки. Чтобы в камине были дрова, в холодильнике — напитки, а в вазе — любимые цветы хозяина. Кстати, каковы распоряжения на этот счет?
— Никогда не говорил с Коло о цветах, — пожал плечами Санта. — По-моему, он их вообще не замечает. Главное — кровать. Ты правильно заметила, «корабль любви»…
— Для большой команды. Там можно разместить шестерых, — язвительно вставила Кристина, которую стало раздражать всякое проявление чужого любовного счастья.
— Ну, нет. Дудки! В этом Коло — нормальный мужик и абсолютный собственник. Никакой пролетарской дележки… А насчет цветов — усыпьте все розами. Без шипов, естественно. Это классика… Кстати, о классике… — Санта весело посмотрел на собеседницу, не замечая ее унылого вида. — Я буду петь на празднике по личной просьбе друга. Как бы открывать праздник маршем Мендельсона.
— Ха! Этот свадебный марш у нас обязательно играют во время бракосочетания. Кто выбрал подобный репертуар?
— Если честно, граф. Все же он хозяин и он заказывает музыку… Каждый вечер мечтаю прогуляться с тобой в парке, детка. Показать пещеры, гроты и новые цветники. Но стоит только увидеть кровать, падаю и засыпаю, как мертвый. Устаю… Только очень прошу, бамбина, не забывай меня до пятнадцатого июня. Как только завершим празднество, сбежим в леса, сделаем шалаш, а я буду охотиться на козла.
— Если ты имеешь в виду меня, то есть глупую, доверчивую женщину, то по-русски это называется по-другому: курица. Не думаю, что охота на куриц достойное дело для настоящего мужчины.
— Не понимаю, Кристина. Ты так громоздко иронична. Я в чем-то провинился? Тебе не понравилась запись моего концерта или синьорина Ларина имеет что-то против исполнения Мендельсона?
— Нет, дорогой, ты безупречен, как и музыкальный вкус графа, — вздохнула Кристина. — Жаль, что Рокси останется у разбитого корыта — она такая хорошенькая. Может, его сиятельство еще подумает насчет невесты?
Кристина насмешливо пригляделась к Санте.
— Не уверен. По молодости за ним водились грешки по части сердечного непостоянства. Но теперь он, кажется, остепенился… Судя по всем этим грандиозным затеям с устройством семейного очага… — Санта значительно присвистнул. — Только, кажется мне, и Роксана не будет слишком переживать.
— Ну понятно! Замена не так уж плоха — титулованный тенор! — Кристина едва сдержала слезы, мгновенно навернувшиеся от обиды. — Привет подружке!
Не оборачиваясь, она рванулась к дому, мечтая лишь об одном: поскорее закрыться в своей комнате и от души разреветься. Ну разве могла она предположить, отправляясь с поманившим ее парнем, что все это окажется так безнадежно, так больно…
