Коллектив авторов - Никто, кроме тебя
Марта, распалившись и не слушая юношу, выкрикивала угрозы рассказать все полиции об их обмане. Габриэль побледнел.
– Да, сеньорита, вы совершенно правы. Пойдите и скажите все в полиции. Я тогда тоже смогу все рассказать. Я действительно трус и обманщик, это правда. Но я не говорил сеньоре о Луисе Трехо.
Разыскивая по всему дому свою сестру, Ракель зашла на половину слуг. Еще издали она услышала в одной из комнат громкие голоса, а когда подошла ближе, до нее донеслись последние слова Габриэля. Торопливо войдя в комнату, она вмешалась в разговор:
– Это не он мне сказал. И прежде чем обвинять человека без всякого основания, можно было спросить у меня.
– Нет, сеньора, не ругайте ее. Она совершенно права. Потому что я виноват, но виноват перед вами.
– Передо мной? О чем ты, Габриэль? – удивилась Ракель.
– И я, и моя сестра – мы вас обманывали все это время, сеньора. Человек, который приходил к моей сестре под именем Роберто Агирре, – это сеньор Максимилиано.
– Максимилиано? – недоверчиво переспросила она, еще не осознавая смысла услышанного.
– Да. Просто он запугал нас. Чучо тоже об этом знает, и дон Даниэль…
– Мой папа? – в изумлении воскликнула Ракель. – Мой папа знал и ничего не сказал мне?
Она заметалась по комнате, потом бросилась в гостиную: расспросить отца, узнать, правда ли это. В гостиной она увидела Максимилиано, только что вошедшего в дом. От неожиданности она остановилась, ее огромные глаза, казалось, стали ее больше, потом в бешенстве бросилась к нему:
– Подонок! Убийца! Ненавижу тебя…
– Что с тобой, Ракель? – недоуменно спросил Максимилиано.
– Это ты убил Антонио! Ты – Роберто Агирре!
– Я не убивал…
– Ты Робер…
Ее крик оборвался на полуслове. Согнувшись, она схватилась за живот, громко застонала… Превозмогая острую, режущую боль внутри, она еще успела выплеснуть в яростном крике всю огромную, никогда не отпускавшую ее боль своей души.
– Убийца! На этот раз я все расскажу полиции! Остаток своих дней ты проведешь за решеткой!
Максимилиано склонился над Ракель, пытаясь ее поднять.
– Что с тобой, Ракель? Что происходит? Мама! Мама! – закричал он.
Из своей комнаты быстро выбежала Виктория.
– Что случилось?
– Ей плохо! Надо отвезти ее к врачу. Позвони врачу! Ракель, Ракель!
Трудно сказать, сколько времени они плыли. Час, второй, третий… – время для них остановилось. Солнце палило нещадно. Вода, которую они налили в выдолбленные кокосовые орехи, кончилась. Все чаще и чаще обессилевший Кот, скорчившись, ложился прямо в воду, заливавшую плот, и, проклиная все на свете, призывал спасительную смерть. «Держись», – подбадривал его Антонио. Так, поддерживая нужное направление слабыми взмахами весел, они плыли и плыли в слабой надежде, что, может, и на этот раз судьба смилостивится над ними и их прибьет к берегу. Им действительно повезло. Солнце только перевалило за полдень, когда Антонио увидел вдруг темную стену зелени. «Мы спасены! Мы спасены!» – закричал он. Они быстрее заработали веслами, и вскоре Антонио прыгнул в воду и, подталкивая утлый плотик, вышел на берег.
Антонио не имел представления, куда вынесло их море – то ли южнее, то ли севернее Акапулько. Да это и неважно. Антонио знал, что вдоль всего побережья проходит шоссе, от которого ответвляются многочисленные дороги. Их-то им и надо искать. Кот оставался верен себе. Они не прошли и десяти ярдов, как он отказался идти, жалуясь на голод и жажду.
– Пошли, – не останавливаясь, коротко приказал ему Антонио.
С трудом вытягивая ноги из топкой зелени, они брели наугад, надеясь выйти к какой-нибудь деревне.
– Послушайте, дон Антонио, – начал Кот, когда выйдем к шоссе, каждый пойдет в свою сторону. Вы в Акапулько, а мне, честно говоря, совсем не стоит туда соваться.
Антонио остановился и, несколько раз глубоко вздохнув, чтобы отдышаться, сказал:
– Сначала ты должен рассказать в полиции все, что знаешь, а потом я постараюсь добиться, чтобы власти отнеслись к тебе снисходительно.
– Нет, сеньор, вы не знаете дона Родриго. Он способен подослать ко мне убийцу даже в тюрьме, – запротестовал Кот.
– Дон Родриго окажется за решеткой раньше, чем сообразит что к чему. Пошли.
Но Кот не двинулся с места. Он хорошо знал своего хозяина и не собирался рисковать. Не слушая Антонио, он стоял и ныл, напоминая, что без него Антонио не выбрался бы с острова, да и свое пригрешение – назваться именем Роберто Агирре, – он считал небольшим преступлением.
– Топай, – приказал Антонио, и сам двинулся вперед. Они молча шли, продираясь через цепкую густую зелень, – Антонио впереди, Кот за ним, – когда почти одновременно они увидели маленькую хижину, – скорее большой шалаш, крытый тростником. Около него сидел старик с ружьем. Люди! Антонио прибавил шагу. Вдруг Кот вырвался вперед и с криком: «За мной гонится убийца! Он хочет убить меня!», – побежал вперед. Не раздумывая ни секунды, старик поднял ружье и выстрелил. Антонио упал. Кот рванулся в сторону и, часто припадая к земле – как бы старик не подстрелил и его, – побежал в сторону. На звук выстрелов из хижины выбежала девушка и, увидев лежащего на земле Антонио, бросилась к нему. Оглядываясь по сторонам, неторопливо подошел старик.
– Еще живой? – спросил он.
– Дедушка, зачем вы это сделали?
– А что было делать? Тот другой крикнул, что это убийца.
– Все равно… А где тот, что был с ним?
– Смылся. Да и нам лучше убраться.
– Нет, нет, сначала мы перенесем его в дом, – запротестовала девушка.
Старик пожал плечами. Они с трудом перетащили Антонио в хижину и уложили на куче травы. Девушка осмотрела раненого – дедушка попал ему в плечо. Несколько часов она не отходила от него: делала примочки из целебных трав, пыталась наложить повязку из старья, которое нашлось в хижине. Наконец, раненый открыл глаза и с трудом заговорил, пытаясь выяснить, где находится Кот. А на исходе сил попросил переправить его в ближайшую деревню. Старик ни за что не соглашался, но девушка, с жалостью глядя на страдания измученного человека, умолила деда не уходить, а задержаться в лачуге хотя бы на одну ночь. Она надеялась, что за это время раненому станет лучше. Но лучше ему не стало. Он то проваливался в короткое забытье, то, открывая глаза, начинал видеть окружающее с ясностью человека, чье зрение обострено ощущением близкой, хоть еще и неведомой ему опасности. В одну из таких минут он понял, что люди собираются бросить его.
– Послушайте, – обратился он к девушке, – вы должны помочь мне… Я не был дома несколько месяцев, а у меня там жена, и она ждет ребенка. Мне нельзя сейчас умирать…
– Лучше помолчите, поберегите силы, – сказала девушка.
