Высота в милю (ЛП) - Томфорд Лиз

— Знаешь, у меня есть записка, которую Логан написала мне в колледже, и которую я до сих пор читаю перед каждой игрой? Но даже если у меня нет ее с собой или я забыл ее прочитать, это не значит, что она любит меня меньше. Это просто символ, и ты держишься за это кольцо, потому что думаешь, что сейчас это все, что у тебя есть от Стиви.

На размышления уходит мгновение, но в конце концов я покорно киваю и неохотно снимаю кольцо Стиви с пальца. Оглядываюсь вокруг в поисках безопасного места, чтобы положить его, но не могу вернуться в раздевалку.

— Слушай, я не монстр. Привяжи его к своему гребаному шнурку и засунь под щитки или еще куда-нибудь.

Я окидываю его взглядом.

— Гребаный засранец.

Он безапелляционно пожимает плечами.

Национальный гимн, стартовые объявления и предматчевые ритуалы пролетают в одно мгновение, и не успеваем мы опомниться, как начинается первый период.

Нервы на скамейке запасных на пределе. Пасы не проходят, переходы не плавные, а смена линий происходит не вовремя. С другой стороны, «Питтсбург» играет так, будто ему нечего терять, потому что так и есть. Проигрывая 3:0 в финале и играя на выезде, все ставят против них, и они играют так, как им нравится. Их удары сильны, броски безостановочны, а катаются они быстро и свободно.

Они забивают шайбу на двенадцатой минуте первого периода и выигрывают со счетом 1:0.

Во время первого перерыва тренер читает нам лекцию о том, что мы не должны бояться играть, и напоминает, что если не выиграем сегодня, то завтра снова сядем в самолет в Питтсбург на пятую игру. Я хочу выиграть дома, мы все хотим, и последнее, что мне нужно, это сесть в самолет и вспомнить, что Стиви там нет.

Это первый раз, когда она всплывает в моей голове во время игры, и я блокирую мысли о Стиви, чтобы снова сосредоточиться.

В начале второго периода я зарабатываю численное преимущество для команды, когда один из нападающих «Питтсбурга» ударяет меня клюшкой, рассекая щеку, и красная кровь стекает с моей кожи на лед.

Я почти не чувствую этого. Слишком много адреналина течет по моим венам, чтобы заметить боль. Но это дает нам преимущество, и один из наших форвардов забивает в первые двадцать секунд игры в большинстве, сравняв счет и успокоив нервы ребят.

Период состоит из равных бросков по воротам, Рио и я сдерживаем ведущее звено «Питтсбурга». Они делают то же самое с тройкой нападения Мэддисона.

Мы заканчиваем второй период со счетом 1:1.

Третий и, надеюсь, заключительный период начинается тихо — никакого щебетания, почти никаких разговоров на льду, нервы вернулись и это заметно с обеих сторон. Для «Питтсбурга» это страх, что это конец сезона. Для нас — осознание того, что это может быть оно. Мы можем выиграть Кубок в эти последние двадцать минут, и это чертовски страшно.

Между нашими командами происходит обмен моментами. Смены короткие, давая нашим уставшим ногам столь необходимый отдых. «Питтсбург» делает бросок, когда остается всего три минуты, и шайба пролетает мимо перчатки нашего вратаря, но каким-то чудом попадает в перекладину, а не залетает в сетку.

Толпа ахает от страха, все вскакивают на ноги. Не буду врать, от испуга мое сердце учащенно забилось.

Еще две смены, и время третьего периода подходит к концу, когда я выхожу на лед в свою очередь. Мэддисон и наше лучшее звено вышли на площадку десять секунд назад, так что у нас на льду наши лучшие игроки для этого финального броска.

Центровой «Питтсбурга» проносится мимо меня к нашему вратарю, и шайба чудом отскакивает от его щитков, а я сметаю отскок от бортов и выхожу из нашей зоны. Рикошет попадает в клюшку Мэддисона, держащегося в стороне, и он использует свою скорость, чтобы проскочить в нашу зону атаки.

Мэддисон самый быстрый парень на льду, и это видно, когда он в мгновение ока оказывается перед воротами «Питтсбурга». И когда до конца третьего периода остается чуть меньше минуты, он бросает в щель между щитков вратаря, и шайба оказывается в сетке. Загорается лампочка, и Мэддисон забивает потенциально победный гол в игре.

Отбрасываю клюшку и бросаюсь на него, наваливаясь всем телом и прижимая его к бортику. Остальные парни следуют моему примеру. Болельщики взрываются радостными возгласами, хлопая руками по стеклу и завывая сиренами.

Мы прокатываемся мимо нашей скамейки, стукаясь перчатками с командой, прежде чем Мэддисон хватает меня за плечи, сверля взглядом. Он сдерживает улыбку, как и я, но мы оба знаем, что он только что забил победный гол в финале Кубка Стэнли благодаря моей голевой передаче.

Я пытаюсь сосредоточиться в последние шестьдесят секунд, особенно когда «Питтсбург» снимает своего вратаря, получая численное преимущество, но я не могу удержаться от того, чтобы не бросить взгляд на часы, наблюдая, как истекают последние секунды.

Десять… Девять… Восемь…

Я выставляю клюшку, когда один из нападающих делает бросок, и каким-то образом получаю контроль над шайбой, направляя ее в пустые ворота. Судья фиксирует проброс, возвращая шайбу в нашу зону защиты.

Мэддисон готовится к своему, возможно, последнему вбрасыванию в сезоне. Остается четыре секунды, и толпа в предвкушении вскакивает на ноги. Наклонившись, я пытаюсь сделать вдох, чтобы собраться, но не могу. В груди легко, пульс учащен, во рту пересохло. Я все слышу, все вижу, все чувствую.

Шайба падает.

Три… Два… Один…

Мы только что выиграли гребаный Кубок Стэнли!

Мои перчатки мгновенно летят на лед, клюшка отброшена, шлем снят. Тепло разливается по телу, когда я набрасываюсь на вратаря вместе с остальными членами команды, наваливаясь и обнимая друг на друга, превращаясь в скопление хаоса в красных майках.

Я не могу разобрать слов. В этой беспорядочной куче раздаются крики и радостные возгласы, несколько парней плачут, а красные и черные конфетти начинают дождем сыпаться на лед, покрывая нас.

Мы, блядь, сделали это.

После изнурительного сезона мы сделали это. После двадцати двух лет катания на коньках, тренировок рано утром, подготовки, сломанных костей, разорванных мышц, желания уйти из спорта больше раз, чем могу сосчитать, я сделал это. Каждая секунда усилий, жертв и тяжелой работы оправдывает себя, достигая кульминации в этот момент.

Кто-то хватает меня за майку, Мэддисон прижимается ко мне всем телом в сокрушительных объятиях.

— Черт, Зи, дружище!

Я обхватываю его руками.

— Мы, блядь, сделали это, чувак!

Мы обнимаемся еще немного, прежде чем нас атакуют больше тел, больше товарищей по команде, больше тренеров, но для этого момента нет слов. В этот момент я достигаю того, о чем мог только мечтать в детстве, и делаю это со своим братом рядом.

Рыжие волосы Логан привлекают мое внимание всего через секунду после того, как они привлекают внимание Мэддисона. Он мчится к ней, едва успев открыть калитку, как подхватывает ее на руки и не отпускает.

Улыбка на моем лице становится до боли широкой, когда я смотрю на двух своих лучших друзей вместе. Зеленые глаза Логан покраснели от счастливых слез, когда она пытается спрятаться на шее у Мэддисон, но именно тогда меня осеняет.

Стиви.

На лед выходят все члены семьи, но Стиви с ними нет. Она не сидела с ними, но она нужна мне здесь. Это тот момент, которого я ждал. Мне нужно сказать ей, как сильно я ее люблю, и хочу, чтобы весь мир тоже знал об этом. Она чувствовала себя отвергнутой, когда люди узнали о ней, так что вполне справедливо, что должна почувствовать себя избранной с таким вниманием.

— Скотт! — кричу я одному из менеджеров нашей команды, когда он празднует на льду. Я оттаскиваю его от кого-то другого в середине объятий. — Тот билет, который ты достал для меня. Ты знаешь Стиви, из самолета? Она моя девушка, она сидит там. Можешь ее привести? — говорю достаточно громко, чтобы меня было слышно сквозь шум толпы, мой тон умоляющий.

Он быстро кивает, замечая нетерпение на моем лице, и исчезает в толпе.