Джилли Купер - Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2
Как продвигаются «Ант и Клео»? – спросила Гермиона, сияя оттого, что попала в финал.
– Прекрасно, – коротко ответила Джорджия.
– Я просто сомневаюсь, что можно создать соответствующее музыкальное произведение по мотивам Шекспира.
– Поцелуй меня, Катя, толщиной в несколько миллионов, – прервала Сесилия. – Обновим нашего Шекспира, – пропела она ласково. – И начнем его цитировать. Ну а когда у нас будет партитура «Ант и Клео», я бы хотела посмотреть на нее, Джорджия.
– О, ты будешь чудесной Клео.
– Я бы взялась за это.
– «Реквием» Верди вы с Борисом сделали фантастически, – сказала Джорджия в восхищении.
Гермиона была в ярости.
– Это удивительно, Сесилия, как ты во все умудряешься припустить секса, – она коротко рассмеялась. – Твое «Либера ми» звучало даже сильнее, чем просто «Приди и возьми меня». И не слишком ли ты много работаешь? Твой голос до изнеможения звучал вчера в дублях у Раннальдини.
Удар попал в цель. Только одна персона видела дубли у Раннальдини.
– Не говорите чепухи, – грубо оборвала Флора. – Миссис Раннальдини поет великолепно. Каждый раз, когда открывала рот, она превозносила Верди. И потом она не сбегала в последний момент из-за любовных размолвок.
Ну спасибо тебе, дорогуша, – в изумлении поблагодарила Сесилия.
Брошенная священником, который помчался посмотреть на несчастного и оставленного в одиночестве Лизандера, Рэчел набралась мужества подойти к Сесилии и спросить о Борисе, но, услышав спорящие голоса, сочла момент неподходящим. Поставив чашку с чаем на стол, она лениво потрогала цветок львиного зева, заставив его пасть открыться, как она делала, будучи ребенком. Как туча на солнце, надвинулся Раннальдини.
– Развлекаете сами себя, миссис Левицки?
– Да, так.
Улыбка его была насмешлива, а ноги прочны и устойчивы, как бутылки шампанского, которые только что открыл мистер Бримскомб для тех, кто закончил играть. Никто еще так не выводил ее из душевного равновесия.
– Это проклятое место, – произнесла она с раздражением. – Мы посреди засухи. А ваш сад – просто оазис.
– Я знаю, как присматривать за своей собственностью, – мягко ответил Раннальдини. – Полагаю, вам нравится, когда вокруг зелено.
– Не за счет людей. Не будьте глупы. Раннальдини рассмотрел пушок на ее верхней губе и волоски, выбивающиеся из-под рубашки из подмышечной впадины, когда она почесала комариный укус на голове.
Нежно улыбаясь, он погрузил палец в разинутую пасть цветка львиного зева. Рэчел мгновенно отдернула руку, пасть закрылась, укусив его за палец.
– Однажды, любовь моя, ты примешь меня в самые сокровенные уголки своей души, и тогда ты влюбишься в каждую минуту происходящего, – сказал он нежно.
– Не будьте отвратительным.
– Да нет, ты действительно будешь молиться за те минуты.
– Что же это хозяин не ухаживает за тобой? – спросил Гай, подходя с бутылью и двумя стаканами. – Видимо, Раннальдини хочет сохранить к финалу зоркий глаз?
– Мне это совершенно все равно. Гермиона! – крикнул он. – Мы начинаем через пять минут.
– Сегодня утром мы сыграли «Китти»[2], – объявила Наташа, располагаясь на скамейке рядом с Ферди, чтобы понаблюдать, каких глупостей наделает ее мачеха в финале.
– Китти? – спросил Ферди, присаживаясь на корточки у ее ног.
– К тому же «мокрую»[3], – огрызнулась Наташа.
– За что же ты так ненавидишь Китти?
Через секунду неприкрытая боль отразилась на лице Наташи.
– Никак не могу смириться с мыслью, что она спит с отцом.
– Я думаю, что не так уж часто, – со знанием дела заметила Флора.
– Такая милая Китти, да? – дразнила Наташа Ферди. – Да если она повернется в постели, она вас раздавит. Впрочем, вероятно, вы сделаете то же самое с ней.
Ферди вскочил на ноги.
– Хотите, я вам кое-что посоветую, – сказал он вежливо. – Если у вас есть какие-то планы насчет Лизандера, так имейте в виду, что он терпеть не может сук.
Солнце свалилось за верхушки леса «Валгаллы», а тени от аббатства с его высокими темными трубами тянулись к теннисному корту подобно длинным рукам в то время, как игроки занимали свои места. Подавал Раннальдини. Дрожащая Китти готовилась принимать. Напротив нее, подобно мстящей Юноне, в своей греческой тунике, наклонившись, переминалась с ноги на ногу Гермиона.
Лизандер потерял всю свою прыгучесть. Он хотел выпить и закончить матч побыстрее, чтобы распить бутылку с Джорджией, пока та не ушла. А она уже надела кардиган и собрала ракетки. Он мог видеть, как она притворно вслушивается в скороговорку Мередита, наблюдая, как Гай угощает Рэчел шампанским и беседой о сохранении носорогов.
Через четверть часа Раннальдини и Гермиона вели со счетом пять – ноль. Они намеренно все мячи направляли в сторону Китти.
Как ребенок, защищаясь от летящих на нее ударов, она пропускала все, и только губы ее становились все белее. Лизандер просто ничего не мог предпринять.
– Твой маленький дружок определенно попал под пресс, – скорбно сказал Гай Джорджии.
Когда игроки поменялись площадками, Раннальдини кивком подозвал Наташу:
– Мы через несколько минут закончим. Сбегай и скажи миссис Бримскомб поставить еще чайник.
«Ах ты, ублюдок», – подумала Джорджия. Лизандер и Китти выглядели подавленными, а Гермиона – самодовольной.
– Прыг-скок, прыг-скок, – окликнула Джорджия Лизандера, когда тот, ссутулясь, проходил мимо нее. – Не дай этой старой калоше стать первым.
Счастливый оттого, что его простили, Лизандер неторопливо пошел к задней линии. В следующий момент глухая подача прошелестела рядом с розовой ленточкой на голове у Гермионы. Поменяв руку, Лизандер изогнулся, и тут же пущенный им мяч чуть не прорвал сетку, но ушел в аут, к счастью для Раннальдини, который смотрел на Рэчел и ничего вокруг не замечал. Следующая подача была еще стремительней.
– Аут, пятнадцать – ноль, – проворчал Раннальдини, отступая к задней линии.
Лизандер не согласился:
– Мяч в корте.
– В ауте, – огрызнулся Раннальдини.
– В поле, сэр. А если вы решили мошенничать, то какой смысл в игре.
Китти струсила. Лицо Раннальдини исказилось от гнева. Зрители обменялись взглядами в предвкушении развлечения.
– Мяч в поле, Раннальдини, – подтвердил Боб, судивший финал. – Я наблюдал за чертой.
В этот момент на корт в поисках хозяина вылетела Мегги, с носом, коричневым от копания в земле, с вывалившимся розовым языком. Раннальдини яростно запустил в нее мячом, едва не попав, отчего она в ужасе сбежала с корта. Лизандер мгновенно подлетел к сетке и схватил Раннальдини за отворот его кремовой рубашки для поло.
