Яна Чернова - Люди в масках
Все сидело на мне, как с иголочки. Наверняка, свои покупки, Александр делал не на вещевом рынке, а в каком-нибудь хорошем магазине, о чем свидетельствовало высокое качество одежды. Мне было удобно, легко и уютно в новом костюме, а легкий тягучий топ идеально облегал фигуру, оставаясь при этом абсолютно неощутимым. Я отправилась в прихожую, чтобы взглянуть на себя в зеркало. К счастью, на пути мне никто не попался, вероятно, бабуля увела хозяина дома в дальнюю комнату. Подойдя к трюмо, я не без удовольствия заметила, что выгляжу великолепно. Расчесав длинные, спадающие до пояса волосы, я тем самым довершила новый образ классической леди, в котором теперь пребывала.
— Превосходно! — это были слова Александра, самодовольная физиономия которого появилась в дверном проеме одной из его многочисленных комнат. — Кажется, я приобрел именно то, что нужно.
Подарив ему кислую улыбку, я осторожно поинтересовалась:
— Надо полагать, Вы уже высчитали с нас необходимую сумму за вещи и проживание, а также за организацию подставной смерти?
Он оторопел. Потом, взяв себя в руки, хмуро проговорил:
— Какая же ты все-таки циничная, Лариса. Неужели нельзя представить, что я просто помогаю вам, практически безвозмездно.
— Ага! — победно воскликнула я. — А что означает слово "практически"?
— Оно означает то, что у меня к тебе за всю мою помощь будет всего одна маленькая просьба.
— Какая? — настороженно спросила я.
— Я прошу тебя не путаться у меня под ногами, и не мешать мне делать то, что я запланировал. Надеюсь, после отъезда я больше тебя никогда не увижу.
Мне стало обидно. Неужели я такая плохая, что со мной не хотят впредь встречаться? Надув губы, я быстро отвернулась, стремительно зашагав в кухню. Прикрыв за собой дверь, я подошла к окну. На улице шел дождь, из моих глаз в унисон ему закапали слезы. Я озябла, несмотря на то, что температура в помещении была самая что ни на есть комфортная — старательно работал кондиционер.
"Может я, действительно, ужасная? Ведь не зря же со мной приключился весь этот кошмар, — всхлипывая, думала я, аккуратно водя пальцем по стеклу. — Из-за меня пострадала бабушка. Человек, которого я любила, оказался негодяем, а я стою и реву, как старуха у разбитого корыта. А, может, это и не любовь была вовсе? В душе пустота, на сердце боль и никаких нежных чувств не осталось, только разочарование. От любви до ненависти — один шаг, гласит пословица. Неужели я оказалась жертвой этого рокового правила?"
Я сильно обожглась на одном мужчине, но мой глупый рассудок принялся чесать всех под одну гребенку. Я стала жестче, грубее, циничней и начала ко всему относиться с опаской, готовая в каждом увидеть предателя. Алекс, спасший меня от смерти, достоин, по меньшей мере, благодарности. А что дала ему я, кроме грубых нападок и язвительного тона? Хотя и он тоже хорош! Ну вот, опять взял инициативу на себя мой упрямый дух противоречий. Так не годится! Он виноват, но и я не подарок, короче, каждый остался при своем.
— Прости, я был не прав, — негромкие слова, произнесенные за моей спиной, вернули меня к реальности. И как ему удалось так тихо подойти сзади? Наверное, я, погруженная в водоворот собственных мыслей, не услышала шаги, или… он умеет летать. Третьего не дано. — Не плачь.
— Я и не плачу, — обиженно всхлипнув, ответили уста, а рука, сжатая в кулак, потерла мокрые глаза.
— Понятно, — он усмехнулся.
— Не стоит надомной иронизировать, — помимо собственной воли я в очередной раз приняла боевую готовность, намереваясь вступить в словесную схватку.
— Лариса, — мужчина заговорил тоном умудренного опытом отца, — Ты многое перенесла, это очевидно. Но не надо кидаться на всех людей подряд, данная манера поведения повредит только тебе, и ни кому больше. Постарайся забыть тот ужас, который случился вчера, выброси из головы Славика и начни новую жизнь, — он многозначительно помолчал. — И учти одну очень важную вещь — хороших людей в мире гораздо больше, чем плохих!
— Зато этих плохих хватает на всех хороших вместе взятых, — грустно пробормотала я, перестав плакать. — Вы правы, я начну новую жизнь!
Мой решительный ответ вызвал у Александра вздох облегчения. Странно, что его проницательные, вновь посиневшие глаза, не заметили упрямого блеска в моем горящем зеленым огнем взгляде.
Вскоре появился Василий Дмитриевич. Его настроение сегодня излучало бодрость и оптимизм, читавшийся в каждом жесте его поджарой фигуры, облаченной в темно-голубой спортивный костюм. Лысина на голове врача весело лоснилась в лучах разогнавшего тучи вечернего солнца, светившего в комнату через распахнутое окно.
— Сегодня вы уезжаете, — радостно сообщил хирург информацию, в курсе которой мы были уже давно.
Я смерила его скучающим взором и тоскливо протянула:
— Да, через пару часов.
— Дай бог, чтобы все сложилось у вас благополучно, — улыбаясь, пожелал собеседник.
— В этом мы не сомневаемся, — ответила бабушка, которая только что вылезла из ванной, куда ее отправил гостеприимный хозяин, предложив принять с дороги душ. Или, может, перед дорогой… Хотя, какая разница.
— Ирина Степановна, рад Вас снова видеть, — Василий Дмитриевич назвал ее новым именем. Мне тоже стоило привыкнуть обращаться к ней так.
— Думаю, что самое время отужинать перед отъездом, — предложил Алекс и зачем-то потащил меня за руку из комнаты.
— Вы чего?! — вылупив на него полные удивления глаза, воскликнула я, когда мы очутились в коридоре.
— Тебе тоже не повредит принять ванну, — осторожно взяв пальцами прядь моих волос, и, покрутив ее перед собственным носом, заключил он. — Ведь неизвестно, когда в следующий раз выпадет такая возможность.
Я хотела возразить, но вдруг остановилась, заметив, что синие глаза снова стали серыми.
— Как Вы это делаете?
— Что именно?
— Меняете цвет глаз.
— Линзы, — он усмехнулся. — Самые что ни на есть обыкновенные цветные линзы.
— И какой же оттенок дарован Вам природой? — пристально изучая его внешность, глядя снизу вверх, полюбопытствовала я.
Он какое-то время молчал, сомневаясь, говорить мне это или нет, потом отвернулся и снял линзы. Глаза его, печальные и ироничные одновременно, отражали синеву вечернего неба, в котором яркими звёздами сверкали блики от света коридорной люстры.
— Считай, что я открыл тебе страшную тайну, — его голос был наигранно заговорщическим, а губы кривила улыбка. — А теперь марш в ванну.
Я подчинилась, демонстративно хлопнув дверью перед его носом. Правда, мыться мне не хотелось и, ограничившись порцией душистого шампуня, вылитого на голову, я, просушив феном голову, выползла на кухню.
