Эйкомб Рини - Седьмое небо
Рамон отдал швейцару короткие распоряжения насчет багажа, потом взял из машины палку и вручил ее Синтии. В угрюмом молчании они направились к дверям отеля – рядом, но на небольшом расстоянии друг от друга, словно чужие.
7
Интерьер отеля вполне соответствовал представлениям Синтии о том, каким должен быть отель экстракласса. В оформлении полностью отсутствовали кричащие тона, а мягкое и приятное глазу сочетание кремового с зеленым весьма удачно гармонировало с дорогой мебелью красного дерева. Все здесь дышало изысканным шиком, и «Трентон» с его потугами совместить респектабельную элегантность с современностью казался жалкой карикатурой.
Надо сказать, эти наблюдения мало занимали Синтию, когда она очутилась наконец в двухкомнатном люксе вместе с мужчиной, называвшим себя ее мужем. Пожалуй, только теперь, в уединении роскошного номера, она впервые по-настоящему ощутила уязвимость своего положения.
Рамон, по всей видимости, тоже чувствовал себя не лучшим образом. Неловко кашлянув, он повернулся к Синтии и заботливо поинтересовался:
– Ну как, все в порядке?
Совсем нет, хотелось крикнуть Синтии, мне здесь совсем не нравится, я хочу назад в «Трентон», откуда ты меня увез! Но Синтия промолчала – из благоразумия или упрямства, точно она не знала.
– Похоже, ты успел обосноваться здесь, – вместо ответа сказала Синтия, заметив в номере кое-какие вещи, которые явно не могли принадлежать отелю.
– Я приехал вчера поздно ночью и решил немного передохнуть здесь до встречи с тобой, – спокойно объяснил Рамон.
Значит, вот почему Лэнс Торп спешил вчера в аэропорт к последнему рейсу из Балтимора! – догадалась Синтия. Она вежливо улыбнулась Рамону и принялась с деланным интересом осматриваться.
В напряженном молчании Синтия обошла весь номер. Она открывала шкафы, выдвигала ящики, заглядывала во все двери – и все время спиной чувствовала на себе взгляд Рамона.
– Ну как, нашла что искала? – как бы невзначай спросил Рамон, прекрасно знавший, что она ищет.
Синтия убедилась, что в номере две спальни с отдельными ванными, и немного успокоилась: значит, можно сохранять относительную автономию.
– Да, нашла. – Она гордо вскинула подбородок и уставилась в окно, давая понять, что сарказм Рамона ее ничуть не задел.
Когда зазвонил телефон, она несказанно обрадовалась: можно хоть немного побыть одной! Рамон подошел к аппарату, а она тем временем открыла стеклянную дверь и вышла на просторный балкон. Синтия облокотилась на перила и несколько раз с удовольствием вдохнула полной грудью. Давно ей так свободно не дышалось!
Да, в последнее время я знаю только два состояния, которые сменяют друг друга, устало подумала она. Стресс и напряжение. Ничего другого. Для меня они, пожалуй, переплелись в тугой узел. Какой нормальный человек это выдержит?
И как это я позволила уговорить себя уехать с ним? – укоряла себя Синтия. Теперь я целиком и полностью во власти этого человека. Какая непростительная глупость с моей стороны! Хотя нет, у меня ведь не было другого выхода – он один знает, кто я и что я. В его руках ключ к разгадке моих проблем.
А может, он сам и есть моя проблема? От этого предположения Синтию прошиб холодный пот, словно сама судьба предлагала ей ответ. Мы муж и жена – он представил неоспоримые доказательства, – но почему тогда я не чувствую себя женой этого человека? Синтия посмотрела на палец, на котором обычно носят обручальное кольцо, – даже следа не осталось, будто его никогда и не было. Где же тогда ее кольцо? Было ли оно на пальце в момент аварии?
– Мне нужно уйти ненадолго, – услышала она низкий голос Рамона и обернулась.
Он смотрел на Синтию из-под полуопущенных густых ресниц. Его крепкая фигура заполняла все пространство дверного проема. Синтия скользнула взглядом по его блестящим черным волосам, по лицу с правильными чертами, по дорогой одежде, которая смотрелась на нем естественно и непринужденно, словно он был в простом джинсовом костюме. Вполне нормальное лицо, хорошая фигура, и все же что-то в Рамоне Милворде не нравилось Синтии. Скорее всего, его внутренний мир, решила она после некоторого колебания. Его внешность немного раздражает меня, а сущность вызывает какое-то смутное беспокойство.
– Мне необходимо отлучиться по делу, через пару часов я вернусь, – пояснил Рамон, не сводя с Синтии глаз. – Я заказал для тебя ланч в номер и рекомендую хорошенько отдохнуть. Лэнс доложил мне, что в «Трентоне» тебе пришлось вечерами простаивать за стойкой бара – с больным-то коленом!
– Мое колено в порядке, – холодно ответила Синтия.
– По вечерам ты дежурила в баре, днем работала на регистрации – неудивительно, что ты похожа на выжатый лимон, – продолжал Рамон, словно не слыша ее.
Синтия выразительно усмехнулась.
– Не забывай, мне надо было на что-то жить.
Рамон услышал в этих словах явный укор, и лицо его пошло красными пятнами. Однако он сдержался и больше ничем не выразил своих эмоций.
– И потом, мне даже нравилась моя работа, – добавила Синтия. – Я очень благодарна управляющему «Трентоном», что он дал мне место, несмотря на состояние моего здоровья. К тому же, благодаря его хорошему отношению, я имела возможность посещать больницу для необходимых процедур.
– Думаю, не он тебя, а, наоборот, ты его осчастливила, – с усмешкой возразил Рамон. – Вы оба понятия не имели, насколько ему повезло заполучить такого опытного специалиста в отельном бизнесе, как ты. И все это за сущие гроши.
Синтия удивилась, услышав столь лестную для себя характеристику. Правда, иногда ей приходила в голову шальная мысль, что она могла быть связана с гостиничным бизнесом, в прошлой жизни, поскольку она очень легко и быстро освоилась в «Трентоне».
– Теперь тебе нет необходимости думать о хлебе насущном, – продолжал Рамон. – И свою первейшую задачу я вижу в обеспечении тебе достойного гардероба. Вспомни, Синтия, ведь ты всегда носила дорогие вещи, а не убогое барахло с распродажи.
– Что еще тебе не нравится во мне? – саркастически осведомилась она, оскорбленная его замечанием.
– Твоя прическа, – невозмутимо сообщил Рамон. – Этот дурацкий пучок делает тебя похожей на синий чулок, хотя на самом деле ты совсем не такая. К чему вводить в заблуждение окружающих? В данном случае это совсем ни к чему.
Синтия насторожилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Понимай, как хочешь. Каждый волен иметь свое мнение. А теперь мне пора идти. Я вернусь, как только…
– Ты сказал, что мне больше не надо беспокоиться о куске хлеба, – перебила его Синтия, кипя от негодования. – Означает ли это, что я буду полностью зависеть от тебя, или у меня есть собственные средства?
