Марджери Хилтон - Цена прощения
Он усмехнулся:
— Я просто поверил тебе. Ведь есть люди, которые с детства смертельно боятся воды. Поэтому я и предложил тебе погулять, чтобы ты своим нытьем не испортила отдых остальным. Только и всего!
— Не поверишь, но я была тебе благодарна. Я не хотела ехать рыбачить со Стюартом. Я не могла…
— Ага, то есть ты чисто случайно оделась как раз для рыбалки?
Она с силой зажмурилась. Слезы помимо воли струились по щекам. Он помнит каждую мелочь. Даже во что она была одета, даже…
И снова обвинительный тон:
— Ты все просчитала, не так ли? Прекрасный шанс посмотреть, с кем тебе вскоре придется породниться.
Блэк в удивлении поднял брови, словно его осенила какая-то догадка. Медленно, как бы размышляя вслух, он произнес:
— Ты ведь уже тогда преследовала свою цель. Взять хотя бы то, как ты оделась. Темно-синий с белой окантовкой лиф от бикини, короткая юбка и белый лоцманский жилет с медными пуговицами и маленьким красным якорем… Не удивляюсь, почему Стюарт так странно посмотрел на тебя, когда ты отказалась плыть. В ту минуту я начал подозревать, что ты ведешь двойную игру.
— Неправда! — выкрикнула Герда ему в лицо.
Вдруг стало ясно: Блэк просто решил окончательно добить ее. Схватив сумочку, она вскочила. С обманной медлительностью Блэк тоже двинулся с места. Поймав ее руку, он резко развернул Герду к себе. Потеряв равновесие, она чуть не упала, но железная хватка не ослабела ни на секунду.
— Что-то не припомню, чтобы ты вот так поспешно покидала поле боя, — холодно заметил он.
— Пусти!
Герда попыталась вырваться, но он только покачал головой и чуть заметно улыбнулся:
— Я еще не закончил.
Она почувствовала, как холодные пальцы сдавили сзади шею. Больно потянув волосы, Блэк заставил ее смотреть на себя.
— Ты уже не наивная восемнадцатилетняя девчонка, Герда, — нежно сказал он и поцеловал ее.
Грубое, холодное прикосновение губ. Словно злое надругательство над всем ее жаждавшим любви женским существом. Безжалостная, сковывающая сила рук, заставляющая изгибаться в унизительной пародии на любовную игру. Сердце колотится так, словно вот-вот выскочит из груди, и по телу разливается предательская слабость, лишая последней надежды на освобождение.
Блэк окинул Герду затуманенным взором:
— Когда я впервые поцеловал тебя, твои губы были напряженными и неподатливыми, а тело — словно деревянное. Помнишь?
При этих словах Герда содрогнулась и, не в силах сказать ни слова, словно слепой котенок уткнулась ему в плечо.
— Тогда я был уверен, что ты не играешь со мной. — Его тихий голос убаюкивал. — Помнишь, мы высадились здесь на берег в тот день? Ты лежала на песке, раскрасневшаяся, усталая. От твоих еще влажных тяжелых волос веяло морской свежестью. Ты выглядела такой юной, такой невинной, что я не смог удержаться, чтобы не поцеловать тебя. Я был как в бреду.
Он тихо засмеялся, но в тот же миг в голосе зазвенело презрение:
— А знаешь, о чем я думал тогда? Я думал, что ты как Герда из сказки. Только у тебя ледышка вместо сердца. Но я уверял себя, что это показное — чтобы защитить свою невинность. Как же глуп я был!
С ее губ слетел чуть слышный стон. Блэк сжал пальцами ее подбородок, не позволяя отвести глаза в сторону.
— Я было уже одернул себя, даже начал подбирать слова, чтобы поделикатнее рассказать тебе, что брат не слишком разборчив в связях, но в тот момент ты неожиданно обняла меня. — Его рот искривился в грустной усмешке. — До сих пор чувствую, как твоя рука, словно змея, скользит по моему плечу и все твое тело, изнемогающее, зовущее…
Где-то совсем близко жалобно вскрикнула чайка. Герда вздрогнула. Как не хотелось ей возвращаться в невыносимое настоящее! Как не хотелось, чтобы прервался поток счастливых воспоминаний! Тело все еще помнило приятную несмелую дрожь неутолимой страсти. С какой готовностью покорялась ей тогда эта, казалось бы, непреклонная в своем могуществе мужская сила. О, Джордан! Такое не забывается! Томный от зноя полдень. Твои сильные загорелые руки. Пряный морской запах влажной кожи. Мягкий щекочущий песок…
Он так и не поверил, что был у нее первым. Первым, во власть чьих рук она отдалась, чьи пальцы нежно ласкали ее тело от плечей до бедер и вниз по позвоночнику, изучая все впадинки, углубления, выступы, продвигаясь все ближе к таинственной томительной прохладе. В полузабытьи он сказал, что не думал, будто стройная, длинноногая девушка может иметь такие ровные, округлые формы. Слова, поцелуи, ласки слились в неистовом экстазе, сметающем на пути все сомнения. Бушующим потоком страсть прорвала плотину стыдливости. Впервые в жизни Герда всем своим существом ощутила приятно покалывающее тепло приближающегося счастья…
Джордан разжал пальцы и отпустил ее. Странная резкая боль утраты как будто выплыла из воспоминаний и стала страшно осязаемой. В душе словно что-то надломилось.
— Мне всегда было ужасно интересно, скольких мужчин тебе удалось одурачить этим невинным взглядом широко открытых глаз, напускной холодностью… Сколько идиотов теряли головы от любви, не подозревая, что ты их используешь.
Страшный смысл слов доходил до ее сознания постепенно. Герда не могла смотреть на него. Весь ее вид вызывал жалость. Уже не осталось сил защищаться.
— Думай что хочешь, — пробормотала она с горечью.
Блэка явно не удовлетворил ответ. Не скрывая отвращения, он резко произнес:
— Да что тут думать. Я все знаю. Тогда я даже не догадывался о том, какую игру вел Стюарт, зачем ему нужна была ты — глупенькая хорошенькая девчонка. Если бы я только знал, ничего бы не случилось.
Герда, как сумасшедшая, набросилась на него:
— Наверное, тогда ты бы не унизился до того, чтобы заниматься любовью с девушкой своего брата?!
— Тогда ты не была бы девушкой моего брата.
— Жаль, что ты не знал! И зачем я вообще тебя встретила! Тебе бесполезно что-то доказывать, все равно твердишь свое. Ты почему-то с самого начала невзлюбил меня, толком ничего обо мне не зная. Ты был первым мужчиной, кто так целовал меня! И что бы ты ни говорил, ты один из тех, кто сделал меня такой.
— Я? Из-за тех нескольких поцелуев? Тебе не кажется, что немного поздновато для обвинений?
— Но ведь так было! Я возненавидела тебя в тот день! Впрочем, как и себя.
— Возненавидела? — в изумлении воскликнул Джордан. — За то, что я любил тебя?
— Да, за то, что ты позволил мне поверить, что любил меня.
В глазах блеснули слезы бессилия и злобы. Лицо Блэка не выражало ничего, кроме надменного равнодушия.
— А чего же, позволь узнать, ты ожидала? Ты в моих объятиях, целуешь меня — и вдруг отталкиваешь ни с того ни с сего. Ей, видите ли, страшно стало. Какие-то глупые отговорки. Сама оскорбленная невинность. — Он провел рукой по щеке, будто только что получил пощечину, и глянул на нее безжалостно. — Та пощечина, однако, не была слишком убедительной.
