Людмила Белякова - Сезон любви
Но на варенье, сваренное из них мамой, Липа смогла смотреть только к следующей весне…
«Да, сейчас бы баночка такого не помешала», – вздохнула Липа и решила проведать почтовый ящик.
На площадке она встретила Полуэктову, тоже спускавшуюся за почтой.
– Как у вас дела, Липочка? – ласково спросила соседка.
– Да вот, обдумываю, не пойти ли мне в дегустаторы.
– Вряд ли стоит, Липа. Молодая девушка и спиртное – это… нет.
– А почему вы решили, что обязательно спиртное? – хитро улыбнулась Липа. – Мали ли чего можно дегустировать? Я вот, например, семечки жареные дегустировать буду.
Полуэктова подумала, что Липа шутит, и почему-то обиделась.
– Липа, я серьезно отношусь к вашим проблемам, а вы…
Они уже обе опорожнили свои ящики и поднимались к себе на этаж.
– А я не шучу, Лидьиванна. Правда, работать дегустатором пока не собираюсь, а предложение профессионально лузгать семечки – это серьезно. Своими глазами видела. Зарплату хорошую сулят, да.
Они остановились на площадке.
– А… где? Где вы это видели? – Полуэктова смутилась, зарделась, помолодела и похорошела.
– Да в справочнике по трудоустройству… Зайдете?
– Ну… да. Ненадолго, а то Дивусик один.
Соседка осталась в прихожей, а Липа быстро сходила в комнату, выдрала из болезненно сжавшегося при ее появлении фолианта лист с «другой работой без специальной подготовки» и отнесла его Полуэктовой. Та приняла листик, как многодетная вдова – барскую милостыньку, опустив глаза и прошелестев что-то вроде «благодарствуйте».
– Я верну вам… завтра.
– А не, не надо. Пользуйтесь. Коту Дивуару привет.
Дверь за соседкой затворилась.
– Ну, вот хоть такая от этого анорексика польза, – сказала Липа, включая новости.
«Неужто «старая апээновка» и в самом деле пойдет щелкать подсолнух?! А хоть бы и пошла… Куда ж деваться-то?» – лениво размышляла Липа поздно вечером, заворачиваясь в одеяло.
Утром следующего дня надо было отдать визит Кузе. Та настойчиво приглашала Липу, думая, что безработная подруга голодает и ее надо регулярно подкармливать. А Липа, следуя указаниям своего «источника», решила подкорректировать вес – экономя если не на качестве еды, то хоть на ее количестве. Кроме того, будущим летом можно было бы надевать отложенные по причине увеличения параметров ненадеванные вещи – Липа одно время страдала острой каталожной зависимостью, то есть заказывала всякую дамскую всячину по каталогам. Косметика, та, понятно, использовалась в режиме реального времени, а вот миленькие, всепогодные и внемодные свитерочки и маечки, только раз померенные, были теперь маловаты. Так что обжираться за счет Кузи, дяди Бори и Тишки было не только аморально, но и не вписывалось в Липину антикризисную политику.
– Мне только чаю! – предупредила Липа, но время было обеденное, и пришлось есть «курицу в пеленке» и холодную свеклу.
– А что этот твой Покойницкий? – осторожно поинтересовалась Кузя.
– Во-первых, он не мой, а во-вторых, дело еще не закрутилось. Так что я время от времени сучу ногами от предвкушения его будущих бед и несчастий.
– А много он тебе должен остался?
– Да сколько бы ни должен – этих денег мне все равно не видать. Мне главное нервы ему помотать в охотку. Шуршики-то я и в другом месте сшибу, а нервы у него не восстановятся.
– Жестоко ты его…
– За что боролся, Кузик. Жалко только, если это на девчонках, что там остались, отразится. Они меня шибко уважали. Место, конечно, незавидное, это его предприятие, но, по нашей ситуации, если его разгонят или заморочат штрафами – они тоже ни при чем останутся.
– А что эти девчонки говорят?
– Пока тихо. Никто не приходил, никуда, вроде его не вызывали. Ждем-с! Да ну его, этого лысого!
– А он лысый! – Кузя собрала со стола тарелки и принялась их мыть.
– Ага. Лоб челочкой прикрывает – думает, никто не заметит.
– А эта его… помощница? Она кто ему?
– По моему дамскому соображению, она для него – форменный ПМС.
– Как это? – удивилась Кузя, снимая передник. – Откуда у мужика-то?! Или это?… Не понимаю.
Кузя была явно обескуражена.
– ПМС в данном случае, дорогая подруга, – это «Памятью Моей Стала». У Покойницкого объем памяти на жестом диске по нулям, так что она у него как бы за флешку. А еще – он даже самых простеньких моих каламбуров не понимал, так она ему меня переводила. Типа «блю туса» для сопряжения с внешним миром. Представляешь? Он мне как-то предложил написать – полностью, одной, – «Энциклопедию очищения организма».
– А ты что? Отказалась?
– Да нет… Тема мне близкая. Я как-то для «Качества жизни и профилактики» такую оду клизме наваяла – вся редакция выла, сучила ногами и по полу каталась! Ага – «Крепкий запор нужен только воротам» называлась. Публика благодарственными письмами редакцию завалила…
– Ну да, я чё-то помню… Бабули на скамеечке обсуждали.
– Да… Но я ему сказала – таких книг сейчас в продаже миллион. Имена раскрученные. Можем попасть в затоваривание. А он как заведенный: «Мне Юра Рыгало…»
– Кто что делал?! – ужаснулась Кузя оборачиваясь от столика, на котором свежевала торт.
– Юра Рыгало… Фамилие такой – Ры-га-ло, Юрий Владимирович. Гендиректор того издательства, для которого они книжки стряпают. Так вот, этот Юра Рыгало якобы сказал, что сразу берет у него эту клизму критицизма и сразу издает тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров. Ну, это еще до кризиса было. Может, отказался сейчас от этих планов… А тогда я ему даже концепцию изготовила – так он рот закрыть не мог.
– А потом? Это он за эту… клизму тоже не заплатил?
– Не, я к ней даже не приступала… Кузя, зачем ты столько нарезала? Гостей ждем?
– Ну, папа еще поест.
– Ага, кота еще пригласи крему полизать… Так вот, сделала я эту концепцию, он повосторгался и замолчал. А потом, через месяц, опять – ах, Рыгало, ах, пятьдесят тысяч, ах, срочно!.. Я ему – так говорили уже, а он – как! Мне эта идея недавно в голову пришла! В конце концов, я сама нашла тот файл на его компьютере, а он смотрит на него как баран на новые ворота и бормочет: «Когда это было, когда это было… я не помню… я этого не заказывал… когда это было?…» Я говорю – одиннадцатого февраля… Ну ладно, опять поговорили и опять забыли, а через месяц он снова-здорово – Рыгало хочет пятьдесят тысяч клизм оптом!
– Что, так плохо с головой у него? – Кузя сидела напротив, подперев рыжую голову и с сочувствием рассматривала Липу.
– Да уж, неважно. Надо было мне тогда насторожиться! А я со своей неизбывной верой в человеческую порядочность и ум…
– Ага, знакомая ситуация. И чего на тот раз?
– Ну, нашли тот файл… А Покойницкий опять тупо гоняет его по экрану «мышкой» и бубнит как заведенный: «Я не помню, не помню… когда это было… не помню, я этого вам не говорил…» А эта его пешка-флешка рядом сидит и ласково так – говорил, говорил… Я тогда поняла, зачем он ее каждый раз зовет – он без нее просто ничего потом не вспомнит.
