Маделин Уикхем - Невеста
Изабел залпом выпила водку, поставила рюмку на полочку над ванной и поморщилась - стекло звякнуло о стекло. Отражение с тревогой смотрело на нее из зеркала.
Весь день ей удавалось не думать об этой минуте, но теперь она наедине с собой, работа закончена, и отговорок больше нет. Трясущейся рукой Изабел порылась в сумочке и вытащила шуршащий пакетик, который ей дали в аптеке; вынула из него продолговатую коробочку. Внутри лежал листок-вкладыш с инструкцией на французском, немецком, испанском и английском языках. Она нетерпеливо пробежала глазами все четыре абзаца, обратив внимание, что в испанском тексте плохая грамматика, а в немецком имеется смысловое несоответствие. Однако все инструкции сходились на короткой продолжительности теста. Всего одна минута. Une minute. Un minuto.
Изабел достала полоску теста, едва сознавая, что делает, оставила на краю ванны небольшую чашку и вернулась в спальню. Пиджак от костюма по-прежнему валялся на огромной гостиничной кровати, индикатор сообщений на телефоне все так же бешено мигал. Изабел нажала кнопку, чтобы прослушать сообщения, приблизилась к мини-бару и налила себе еще водки. Тридцать секунд.
«Привет, Изабел, это я.- Низкий мужской голос заполнил комнату, и Изабел вздрогнула.- Позвони мне, если будет время. Пока».
Она посмотрела на часы. Пятнадцать секунд.
«Изабел, это Милли. Послушай, мне очень нужно с тобой поговорить. Прошу тебя, пожалуйста, сразу перезвони. Это очень, очень срочно».
- У тебя всегда все срочно,- вслух произнесла Изабел.
Она снова бросила взгляд на часы, набрала в грудь побольше воздуха и направилась в ванную. Маленькая синяя полоска была видна за несколько шагов. Неожиданно Изабел ощутила дурноту.
- Нет,- прошептала она.- Не может быть.
Она отшатнулась от полоски теста на беременность, как от заразы, и захлопнула дверь ванной. Дрожа, сделала глубокий вдох и механически протянула руку к рюмке с водкой. Затем, внезапно осознав, что делает, остановилась. Ею овладели тоскливое одиночество и растерянность.
«Изабел? - донесся бодрый голос автоответчика.- Это опять Милли. Вечером я буду у Саймона. Может, позвонишь мне туда?»
- Нет! - крикнула Изабел и почувствовала, как глаза предательски защипало.- Не позвоню, поняла?
Она схватила рюмку с водкой, одним глотком осушила ее и со звоном разбила о ночной столик. Внезапно у нее перехватило дыхание, глаза наполнились слезами - Изабел более не могла контролировать свои эмоции. Словно раненое животное, она заползла на кровать и зарылась головой в гостиничную подушку. Когда снова раздался телефонный звонок, Изабел беззвучно зарыдала.
Глава 3
В половине восьмого Милли и Оливия прибыли в Пиннакл-холл. Саймон встретил их у дверей и проводил в большую роскошную гостиную.
- Как мило! - оценила Оливия.
Она прошлась по комнате и остановилась у камина, где весело потрескивал огонь.
- Отец еще разговаривает по телефону,- сказал Саймон.- Я пока принесу шампанского.
- Тогда,- едва слышно молвила Милли,- я пойду попробую еще разок набрать Изабел.
Позвоню с телефона в бильярдной.
- Что за срочность? - недовольно произнесла миссис Хэвилл.- О чем ты хочешь с ней поговорить?
- Ни о чем,- быстро соврала Милли.- Мне просто… надо.- Она сглотнула.- Я ненадолго.
Оставшись одна, Оливия села в кресло и с восхищением принялась разглядывать портрет над камином - написанный маслом, в тяжелой богатой раме, по виду такой же старый, как и дом. На самом деле картина изображала бабушку Гарри в детстве. Поскольку немалая доля славы Гарри Пиннакла заключалась в том, что он добился успеха самостоятельно, было принято считать, что он начал с нуля. То обстоятельство, что он обучался в привилегированной частной школе, портило легенду, как, впрочем, и факт использования в качестве стартового капитала солидных сумм, полученных от родителей, а потому все, включая самого Гарри, старались не принимать эти мелочи во внимание.
Дверь открылась, и в гостиную вошла симпатичная блондинка в брючном костюме. В руках она держала поднос, на котором стояли бокалы с шампанским.
- Саймон скоро подойдет. Он вспомнил, что должен отправить факс.
- Спасибо,- поблагодарила Оливия, взяла с подноса бокал и царственно улыбнулась, растянув уголки губ.
Блондинка вышла. Миссис Хэвилл пригубила шампанское. Огонь в камине приятно согревал ей лицо, она уютно устроилась в кресле, сквозь спрятанные динамики лилась негромкая классическая музыка. Вот это настоящая жизнь, подумала Оливия и ощутила острый укол зависти и восторга одновременно: для ее дочери такой образ существования совсем скоро станет привычным. Милли уже сейчас чувствует себя в Пиннакл-холле так же непринужденно, как и на Бертрам-стрит, легко общается с прислугой, вместе с Саймоном посещает пышные светские обеды. Разумеется, Милли и Саймон могут уверять, что ничем не отличаются от остальных молодоженов и что деньги принадлежат вовсе не им, но кому они морочат голову? В один прекрасный день они будут богаты. Сказочно богаты. Милли сможет позволить себе все, что пожелает.
Оливия сильнее сжала бокал. После объявления о помолвке она пребывала в состоянии невероятного, почти головокружительного экстаза. Для Милли Хэвилл любые, даже неофициальные отношения с сыном Гарри Пиннакла - само по себе кое-что, а уж бракосочетание, да еще так быстро,- это вообще счастье, о котором никто и мечтать не смел. В то время как вопрос окончательно решился и планы подготовки к свадьбе начали потихоньку приобретать конкретные очертания, Оливия стала гордиться тем, что не выставляет свой триумф напоказ, относится к Саймону, как к любому другому поклоннику дочери, преуменьшает - и перед собой, и перед окружающими - значение этого брака.
Однако сейчас, за несколько дней до торжества, сердце миссис Хэвилл вновь ликующе запело. Еще чуть-чуть, и весь мир увидит свадьбу ее дочери с одним из самых завидных женихов страны. Ее подруги - да и вообще все знакомые - как миленькие будут охать и ахать, когда увидят ее во главе стола на самой шикарной, блестящей и романтичной свадьбе века. Оливии казалось, что к подготовке этого события она шла всю свою жизнь. Его важность затмевала собой даже память о собственной свадьбе. То была скромная, ничем не примечательная церемония, а сюда съедутся толпы богатых, влиятельных людей, и всем им придется занять задние места, тогда как она, Оливия, ну и, конечно, Милли гордо прошествуют на первый план.
Каких-то несколько дней, и она в новом, пошитом на заказ платье будет посылать сияющие улыбки в десятки объективов; наблюдать, как ее знакомые, приятельницы и завистливые родственнички станут таращить глаза, изумляясь роскоши свадебного банкета. Это будет замечательный день, он запомнится всем до конца жизни. Как в красивом кино, в упоении мечтала Оливия. Как в прекрасном, романтическом голливудском фильме.
