Элис Хоффман - Ночь огней
На вечере Вонни демонстрирует Андре, как она нравится другим мужчинам. Она улыбается всякий раз, когда мужчины обращаются к ней, и неважно, что они говорят. Она выпивает четыре бокала вина и позволяет партнеру Дуга по сквошу стоять слишком близко. Андре проводит большую часть вечера в углу, но Вонни чувствует, что он наблюдает за ней. К полуночи она решает, что дело сделано. Когда они возвращаются домой, Саймон давно спит, а Джоди сидит на диване и читает журналы. Рядом с ней стоит открытый пакет соленых крендельков. Вонни почти жалеет соседку и дает ей два доллара чаевых. Андре и Джоди так равнодушны друг к другу, что Вонни гадает, не зря ли старалась.
— Десять баксов за скучный вечер с друзьями Дуга, — возмущается Андре, после того как Джоди уходит. — В следующий раз останемся дома.
Пока Андре моет кофейник для утреннего кофе, Вонни поднимается наверх взглянуть на Саймона. Джоди одела его в летнюю пижаму, и он спит, свернувшись для тепла клубочком. Вонни укрывает сына вторым одеялом. В своей спальне она снимает платье, кидает туфли в шкаф и расстегивает жемчуг. По дороге к туалетному столику спотыкается о кровать, и подушка Андре падает на пол. Вонни сжимает жемчуг в руке. На том месте, где лежала подушка, белеет записка. Вонни садится. Она слышит, как хлопает дверь внизу — Андре выводит собаку. Сначала Вонни думает, что нашла любовную записку, однако, развернув листок, видит написанные синими чернилами слова: «Я тебя ненавижу». Вонни быстро комкает бумажку, но боится выбрасывать улику и прячет ее в верхний ящик туалетного столика. Она молчит о записке, когда они с Андре ложатся спать.
Утром она готовит завтрак и начинает убирать летние вещи в коробки, которые затем отнесут на чердак. Она всегда тянет с этим до последнего, не в силах распрощаться с летом, пока в прогнозе погоды не пообещают снег. Вскоре в коридоре наверху валяются летние игрушки Саймона и трехколесный велосипед. На кроватях высятся стопки футболок и шорт. После обеда Саймон ложится спать, а Андре едет в Винъярд-Хейвен, чтобы купить на распродаже новую зимнюю резину. Ничто не мешает Вонни бросить сложенную одежду на кроватях, а игрушки на полу коридора. Она спускается на первый этаж, убирает волосы под эластичную ленту, звонит Элизабет Ренни и просит позвать Джоди.
Повесив трубку, Джоди глотает апельсиновый сок. Ее по-настоящему трясет. Лучше бы она поехала с Джеймсом в тот заброшенный коттедж в Гей-Хеде, о котором он рассказывал. Подождала бы, пока он заберется в открытое окно; была бы сейчас с ним. Уж конечно, день она бы вытерпела. Есть и другой парень, которому она нравится, выпускник. Он кажется более опасным, а значит, более интересным, чем Джеймс. Ждала бы его на заднем сиденье черного кабриолета, а не сидела здесь, отвечая на звонки. Она так изумилась, услышав голос Вонни, что не раздумывая согласилась зайти. Джоди знает, что будет дальше. Ей много раз читали мораль. Она умеет скрывать эмоции и делать вид, что слушает. Ей знаком долгий вздох перед окончанием лекции, предвестник долгожданной свободы.
Вонни не осмелилась бы ее пригласить, если бы Андре был дома. Джоди идет через лужайку и видит, что его пикапа на подъездной дорожке нет. Она ежится: ей холодно даже в свитере, зато лицо ее горит. Даже ее тень покраснела. Она представляет, как Вонни даст ей пощечину, и лицо пылает еще сильнее. Ей шестнадцать, она ни разу не спала с Андре, но знает, что стала разлучницей.
Увидев Вонни в дверном проеме, Джоди отчаянно хочет пуститься наутек. Но вместо этого решает, что ничего не скажет, пока не услышит прямой вопрос. Вонни распахивает дверь, и Джоди входит в дом вместе с порывом холодного ветра Вонни изучает ее. И почему-то ощущает превосходство. Как будто она — директор, который вызвал ученика в кабинет, чтобы оставить его после уроков.
— Садись, — говорит Вонни.
Джоди садится и потирает руки.
«Точно паучиха», — думает Вонни.
— Кофе будешь? — задает коварный вопрос Вонни.
Очко в пользу хозяйки дома, и Джоди знает это. Как и свой предполагаемый ответ: «Так ты для этого меня позвала? Выпить кофе?» Но она не хочет облегчать Вонни задачу и потому отвечает таким наивным голоском, что сама удивлена:
— Конечно. С сахаром и молоком.
Вонни наливает две чашки кофе, черный и с молоком. Ее руки дрожат. Не так ли себя чувствуют убийцы, прежде чем схватиться за нож? Она ставит на стол сахарницу и садится напротив Джоди. Обычно Нельсон лает как сумасшедший, когда в доме чужие. Но сегодня он заходит на кухню и лезет под стол, а Джоди гладит его по спине.
— Уверена, ты любишь мутить воду, — говорит Вонни.
Джоди безмятежно глядит на нее. Она знает, что взрослых это бесит.
— Конечно, с Андре у тебя нет шансов, — продолжает Вонни. — Просто имей в виду: я тебя раскусила.
Джоди отпивает кофе. Она положила две ложки сахара, но все равно горько. Она знает, что пора, и подает нужную реплику:
— Так ты для этого меня позвала? Сказать, что у меня нет шансов?
— Предупредить, что ты еще пожалеешь.
— Я не обязана с тобой говорить, — огрызается Джоди.
Она начинает вставать, но Вонни тянется через стол и крепко хватает ее за запястье.
— Сядь, — велит Вонни, и Джоди подчиняется. — Ну получишь ты его, и что дальше? Мужчины и подростки — не одно и то же.
Вонни не уверена в своих словах. Возможно, она просто пытается напугать Джоди.
— Мне не страшно, — равнодушно говорит Джоди.
Но она впервые задумывается, сможет ли соответствовать тому, на что надеется.
Лицо Джоди настолько открыто, что Вонни против воли отмечает чистоту ее кожи. А у самой Вонни уже появились морщинки тут и там. Вполне естественно, что Джоди влюбилась в Андре. Юным девушкам нравятся загадочные молчаливые мужчины.
Наверху раздается шум, и Вонни надеется, что это не Саймон проснулся раньше времени. После сна он часто капризничает. Вонни знает, что слишком потакает сыну из-за того, что он такой маленький для своего возраста. Не хватает только, чтобы Джоди увидела, как она умоляет Саймона хорошо себя вести, съесть печенье, перестать топать ногами. Снова шум, и Вонни резко встает.
— Думаю, нам больше не о чем говорить, — произносит она.
— Неужели?
Джоди кажется, что жизнь без Андре не имеет смысла. Она дала ему столько поводов для ревности, что он не может больше оставаться равнодушным. Она выставляла Джеймса напоказ, но Андре не поддавался. Если он и плачет когда-нибудь, то гранитными слезами. И все же Джоди знает: будь он свободен, они бы обрели настоящую любовь и ночи, долгие, как целые жизни других людей.
— Не думай, будто можешь указывать, что мне чувствовать, — говорит она.
