Анна Годберзен - Скандал
– Ой, вот только не надо вешать лапшу на уши мне, – перебил его Генри, закатывая глаза. Он был в бешенстве, – И куда ты хочешь избираться?
– Сначала на должность мэра, а потом… – начал отец.
– А потом – кто знает, – вмешалась Изабелла. – Если он будет президентом, я буду первой леди.
– Ну что ж, поздравляю, сэр, – Генри устало плюхнулся обратно в кресло.
– Так что больше не должно быть никаких порочащих слухов. Никаких новостей в газетах о твоих диких выходках. Никакой дурной славы, – пояснил старший Шунмейкер, – Теперь ты видишь, почему должен жениться на леди. Не на Пенелопе. На нравственной девушке, которую любят избиратели. На той, рядом с которой ты будешь достойно выглядеть. Девушке… такой как…
Генри видел, как отец прислонился к столу, притворяясь, что ему только что пришла в голову неожиданная идея. Он посмотрел на Изабеллу.
– Как Элизабет Холланд, к примеру.
– Что!? – взорвался Генри. Конечно, он знал старшую из сестер Холланд. Несколько раз он даже беседовал с ней, но это было до его отъезда в Гарвард, а тогда она еще была угловатой нескладной девчонкой. Сейчас она действительно превратилась в красавицу, ничего не скажешь. Но она столь явно была одной из них. Во всем следовала правилам, изящно пила чай и рассылала открытки с благодарностями, – Но в Элизабет Холланд нет ничего, кроме манер!
– Именно! – Отец с таким грохотом ударил кулаком по столу, что Генри поперхнулся скотчем.
Он не мог говорить, но лицо его было искажено обидой и негодованием. Худшей партии представить себе было невозможно. То, что предлагал отец, было не чем иным, как тюрьмой. Генри представил, как протекает его тихая, спокойная и размеренная жизнь, вообразил бесконечные идеально подстриженные лужайки в парке Такседо, Ньюпорте и Род-Айленде, на которых устраивали свои пикники надменные отупевшие матроны.
– Генри, – предостерег отец, взял листок бумаги и помахал им в воздухе. – Я знаю, о чем ты думаешь. Прекрати. Сейчас же! Я хочу, чтобы ты женился и остепенился. Тебе придется забыть о Пенелопе. Я даю тебе шанс, и заметь: шанс очень неплохой, – он замолчал на мгновение, – И видит Бог, если ты пойдешь против моей воли, я впишу в эту чертову бумагу имя Изабеллы и быстро вышвырну тебя на улицу. И заметь: на глазах у всех.
Мысль о нищенском существовании, сопровождавшемся обветшалой одеждой и гнилыми зубами, заставила Генри внезапно протрезветь, и взгляд его помимо воли остановился на многочисленных бутылках и графинах, выстроенных на столике. Ему вдруг нестерпимо захотелось вернуться обратно в Гарвард. Когда-то все эти книги и лекции казались ему столь бесполезными и утомительными. Но теперь он понял, что университет давал возможность проложить свой собственный путь, мог обеспечить безбедное будущее, помог бы обрести уверенность… Но было уже слишком поздно.
Его дурное поведение привело к тому, что без вмешательства отца вернуться в Гарвард невозможно. Генри молча смотрел на поблескивающие янтарные бутылки и с ужасающей ясностью начинал осознавать, что его единственный путь к богатству и независимости лежит через тихую, смертельльно скучную жизнь с Элизабет Холланд.
5
Идеальная служанка просыпается раньше госпожи, чтобы согреть воду для ее умывания, а вечером не отправляется в постель, пока не подготовит госпожу ко сну. Она может поспать днем, если не нужна хозяйке.
Ван Камп.Пособие по ведению домашнего хозяйства для леди из высшего общества, издание 1899 годЛина Броуд облокотилась на подоконник и выглянула в безмолвную тьму, окутавшую парк Грамерси. Она очень устала. Сегодня вечером пришлось потратить столько времени и сил, помогая старшей из мисс Холланд облачиться в сорочку, рубашку и корсет. Мисс Холланд – и никак иначе. Она больше не Лиззи как ее звали в детстве, или Лиз, как она позволяла называть себя младшей сестре, – она мисс Холланд, младшая леди дома. Ее возвращение не очень-то обрадовало Лину. Скорее, даже огорчило. Элизабет так долго была вдали от дома, что ее личная служанка почти забыла, каково это – «прислуживать». Однако после возвращения госпожа неустанно напоминала Лине о ее обязанностях.
Девушка расправила плечи и вздохнула. Она была совсем не похожа на свою старшую сестру, Клэр, мягкую, покладистую и непритязательную, довольствующуюся чтением светских новостей в узкой спаленке на чердаке. Там они жили вдвоем. Клэр исполнился двадцать один год, она была на четыре года старше сестры, но при этом опекала Лину и заботилась о ней как о маленькой. С тех пор, как много лет назад умерла их мать, Клэр пришлось многое пережить, но она до сих пор была наивна и беззащитна, и радовалась как ребенок каждой безделушке, которую дарили ей хозяева. Липа же, как ни старалась, не в состоянии была понять и разделить искреннюю восторженность старшей сестры.
Она сидела в черном льняном платье с узким вырезом, обтягивающем ее нескладную фигуру. Сидела, наслаждаясь роскошью спальни Элизабет: небесно-голубые шелковые обои, широкая кровать из красного дуба, сияющая серебром ванна, куда через трубы подавалась горячая вода, аромат пионов, вырывавшийся из фарфоровых кувшинов. За время отсутствия своей госпожи Лина начала воображать себя знатоком в украшении интерьера. И, если бы ее спросили, она, скорее всего, сказала бы, что комнаты в доме Холландов довольно скромные и ничего особенного в них нет. Лина сидела под небольшим голландским полотном с изящной домашней сценой в массивной золотой раме и думала о том, что Элизабет по непонятным причинам совершенно не пользуется своими привилегиями.
Впрочем, Лина не испытывала к Элизабет ненависти. Она не могла ее ненавидеть, несмотря на все ее изысканные одежды и прекрасные манеры. Элизабет всегда была для Лины почти идеалом, образцом для подражания, лучом надежды на лучшую жизнь. И именно Элизабет однажды ночью, когда они еще были детьми, подговорила ее спуститься вниз и добраться до конюшни – чтобы выяснить, кто там причитает посреди ночи. Именно тогда Лина влюбилась в Вилла Келлера, который уже в те годы был необычайно красив и привлекателен.
В многоквартирных домах в то время часто вспыхивали пожары, сжигая заживо в темных комнатушках взрослых и детей. Один из таких пожаров оставил Вилла сиротой. Мальчика приютил один из бывших работодателей отца, чтобы тот потом смог ему служить. Ребенка мучили страшные воспоминания, которые не отпускали его даже по ночам: он громко рыдал во сне, если ему снился пожар. Впрочем, так продолжалось недолго. Подружившись с Линой и Элизабет, он перестал видеть кошмары.
