Джина Уилкинс - Обворожительная Эмили
Уэйд подошел к стойке, за которой тоже никого не было.
— Есть здесь кто-нибудь?
На зов Уэйда из кухни вышел худощавый подросток с растрепанными грязными волосами.
— Что будете заказывать? — спросил он. Эмили посмотрела в меню.
— Ореховый пирог и кофе, пожалуйста. Паренек почесал подбородок.
— У нас нет кофе.
— Тогда мне чаю со льдом, — попросила Эмили.
Кивнув, мальчик повернулся к Уэйду.
— А мне ветчину с сыром.
— Присаживайтесь где-нибудь. Я принесу ваш заказ.
— Вы говорили, у вас какие-то вопросы ко мне, шериф Дэвенпорт?
Уэйд чуть не вздрогнул. Эмили ясно дала понять, что у них деловая встреча, хотя и неофициальная. Он достал из кармана желтые карточки.
— Не могли бы вы взглянуть на это? — спросил он, передавая ей карточки через стол.
Эмили смотрела на них несколько секунд, потом разложила веером перед собой.
— На этих двух расписывалась я, — сказала она, — а на этих трех кто-то подделал мою подпись.
Уэйд кивнул и снова положил карточки в карман.
— Спасибо.
Эмили удивленно посмотрела на него.
— И это все? Это все, что вы хотели у меня спросить?
— Пока что да. Спасибо.
— Почему вы не попросили меня зайти в участок?
Уэйд пожал плечами.
— Я не хотел ставить вас в неловкое положение, если бы кто-нибудь встретил вас там. К тому же я подумал, что наверняка успею проголодаться и будет неплохо совместить приятное с полезным.
Легкое облако пыли летело к их столу. В другом конце помещения стоял принимавший у них заказ подросток и неумело махал веником. Эмили отодвинула тарелку с недоеденным пирогом.
— Понятно. И что теперь?
— Теперь я собираюсь заняться поиском Тэмми Пауэлл.
— Как по-вашему, на сколько затянется расследование?
— Я не знаю. Но постарайтесь не волноваться. Я пока не нашел ничего, что указывало бы на вашу причастность к этому или какому-либо другому делу. И я уже говорил, что считаю вас невиновной.
— Спасибо, — произнесла Эмили. — Но ведь мне все еще нельзя покидать город, пока расследование не закончится?
Уэйд внимательно смотрел на нее, размышляя о том, почему ей так хочется уехать из Хонории. И вдруг осознал, что не хочет, чтобы она уезжала.
— Конечно, вы можете уехать на пару дней, предупредив меня, — это простая формальность. Я должен хотя бы сделать вид, что вы находитесь под присмотром, иначе Сэм Дженингс снова обвинит меня в некомпетентности.
Взгляд Эмили помрачнел.
— Я не собираюсь уезжать из Хонории, пока не продам дом и не улажу дела. Но мне не нравится чувствовать себя как в клетке.
— А вы чувствуете себя так, словно здесь вы в клетке, Эмили? — спросил Уэйд, услышав скрытые нотки горечи в ее голосе.
Эмили опустила глаза и кивнула.
— Иногда.
— Мне кажется, это вовсе не плохое место. Люди в Хонории добрые и дружелюбные, за некоторым исключением, пожалуй. На улицах спокойно практически нет движения, и о преступлениях здесь слышно очень редко.
— Я не говорила, что в Хонории плохо жить, сказала Эмили даже немного вызывающе, словно защищая что-то дорогое. — Но я прожила здесь всю свою жизнь. Последние лет пять я вообще не могла никуда уехать, потому что некому было заботиться об отце. А теперь, когда его не стало и ничего больше не держит меня здесь… Все так несправедливо!
— Мне очень жаль, — сказал Уэйд, и в самом деле сочувствуя Эмили.
— И самое худшее то, что я стала предметом сплетен впервые. Я привыкла к разговорам о моей матери, брате, Саванне, но еще никогда не совершала ничего, что привлекло бы внимание ко мне. И хоть я невиновна, от моей репутации скоро ничего не останется.
— Эмили, вашей репутации ничто не угрожает. Те, кто хорошо знает вас, не поверят ни единому слову, — возразил Уэйд, — и я еще раз предупредил Сэма Дженингса держать свои необоснованные обвинения при себе.
Эмили подняла глаза, и их взгляды встретились.
— Вы правда считаете, что те, кто меня знает, поверят в мою невиновность?
Если она спрашивает, как считает именно он, Уэйд может отвечать откровенно.
— Да, — сказал он, — я так считаю. Губы Эмили задрожали, словно эти слова успокоили или, может, подбодрили се. Как бы то ни было, но Уэйд внезапно ощутил сильный голод, и ему хотелось вовсе не сандвич. Он хотел почувствовать вкус губ Эмили.
Эмили постаралась сгладить неловкую паузу:
— Как Клей?
Взяв себя в руки, Уэйд ответил ровно:
— Отлично. Он целый день говорил о том катании на чертовом колесе в воскресенье, а вечером отказался умываться, перед тем как идти спать. И на следующий день тоже, пока краска на щеке не начала стираться.
— Я рада, что ему все понравилось. Он такой чудесный малыш.
— Спасибо. И я ужасно горжусь им. Думаю, это сильно заметно.
Эмили снова улыбнулась.
— Да, — ответила она.
Заметив, что Эмили нравится говорить о его ребенке, Уэйд похвастался:
— Я говорил вам, как он умен? У него все пятерки в школе.
— А кто его учительница?
— Миссис Флэхерти.
Улыбка Эмили стала еще шире.
— Правда? Она была моей первой учительницей. Тогда она еще только начинала работать.
— Клей уже успел полюбить ее. Я думаю, он был покорен ею, когда увидел афишу фильма «Звездные войны» на стене в классе.
— Клею нравятся «Звездные войны»?
— Он просто помешан на этом фильме.
— Инопланетяне и золотые рыбки, — улыбнулась Эмили. — У вас удивительный ребенок, шериф Дэвенпорт.
— Я знаю. Спасибо. Хотите еще чего-нибудь выпить?
— Нет, благодарю.
Уэйд отодвинул свой стул и встал.
— Я провожу вас до машины.
— Вы уже свободны или вам еще нужно в участок? — спросила его Эмили, когда они вышли из закусочной.
— Сегодня у меня есть еще пара дел. Знаете, огромное преимущество работы в маленьких городах в том, что там преступлений, к счастью, мало. Но с другой стороны, не хватает работников, которые обязаны беречь то, что у нас есть, поэтому не удалось избежать тех краж в воскресенье вечером. Сегодня я уехал немного раньше, чтобы побыть с Клеем, потом снова поехал на работу, когда экономка уже уложила его спать.
— У вас есть экономка?
— Да, — ответил Уэйд, — и не просто экономка, но еще и няня, повар, а также очень хороший друг. Она живет с нами уже давно.
Эмили остановилась у машины и обернулась к Уэйду:
— Она приехала с вами из Атланты?
— Да, она с нами уже лет пять. С тех пор как умерла мать Клея, — добавил он.
Уэйд заметил тень огорчения на лице Эмили.
— Простите, — сказала она. — Мне говорили, что вы овдовели, но я и не думала, что Клей потерял мать так рано.
