Жаклин Сьюзанн - Долорес
– Но она очень красива.
– После многих операций она практически не может улыбнуться. Но Эрик помнит ее звездой и боготворит за талант. Это единственное, что его волнует. Вечер за вечером он сидел в театре и смотрел на Людмилу, мечтая когда-нибудь обладать ею. В те годы все мужчины в Париже думали о том же самом. Когда же, наконец, он получил эту женщину, то отдал ей все, сделал независимой и богатой. Эрик уверен, что Людмила любит его…
– Ты тоже независима и богата.
– Но у меня нет ни имени, ни таланта. И еще одно… Попробую тебе объяснить. Обладание собственностью для Эрика главное. Недавно он купил океанский лайнер и хочет переделать его в частную яхту. Она будет вдвое больше, чем яхта Онассиса. Вот это приобретение! Людмила – тоже своего рода приобретение… собственность. Когда она поставила ультиматум, предложив выбрать между ею и мной, – это решило все.
– Очень жаль, сестричка. Но, может, оно и к лучшему.
– Может быть… Но мне пришлось уехать. – Она опять достала флакон и положила в рот еще одну таблетку.
– Нита… Не стоит принимать лекарство так часто.
– Это лучше, чем рыдать с утра до вечера. Долорес поднялась.
– Ты остановишься у меня, пока все не будет отделано. И давай встряхнемся. Я устрою в твою честь прием, приглашу интересных людей. А когда поселишься в собственной квартире, сама станешь устраивать балы.
– Горацио тебе звонил? – спросила Нита, словно не воспринимая того, что говорила сестра.
– Да.
– А почему его не было в аэропорту?
– Я – жена президента, пусть бывшего, и не имею права общаться лишь бы с кем.
– Горацио – не лишь бы кто, – отрезала Нита. – Мне с ним интересно. Он знает все светские сплетни.
– Противный тип, – не уступала Долорес.
– Можно ли судить о человеке, которого не знаешь?
– Я видела его в одной из телепередач. Твой Горацио болтает о чем попало, только не об искусстве, о котором должен иметь представление в силу своей профессии.
– Он умеет поднять настроение, – упиралась Нита. – С ним приятнее обедать, чем с любой задушевной подругой.
Долорес с удивлением смотрела на сестру. Она, говоря о Горацио, даже повеселела.
– Хорошо, как-нибудь я приглашу его на ужин. Всеми силами Долорес старалась хоть как-то растормошить сестру – привозила ей каталоги, образцы обивочных тканей и обоев, делала вид, что не замечает ее состояния. Она даже согласилась пообедать с Нитой и Горацио в «Орсини». Нита говорила правду: ее друг действительно оказался очень занятным, и обед прошел на редкость весело. Только при Горацио Нита оживала и как бы пробуждалась от сна.
К сентябрю апартаменты еще не были полностью готовы, но в них вполне можно было жить. Нита послала за детьми и няней. Остальных слуг наняла для нее Долорес. Третьего сентября она устроила обещанный Ните прием. Среди гостей были два сенатора, известная оперная певица, английский кинорежиссер. Пришел и Эдди Хэррис, который очень понравился Ните. К удивлению Долорес, приглашенный по просьбе сестры Горацио Капон очаровал, чуть ли не всех женщин, развлекая их сплетнями обо всем и обо всех. А главное – появились Бэрри Хейнз и Констанс.
В ту же ночь, уже оказавшись дома, Нита позвонила сестре.
– Доло… Ты так добра ко мне… А ведь мы никогда не были близки. Но ты спасла мне жизнь… Я люблю тебя. – Голос ее звучал как-то странно, и Долорес заволновалась.
– Нита, у тебя все в порядке?
– Да… Я приняла таблетку. Доло… ты счастлива?
– Сегодня впервые за многие годы. Нита, ты говорила с Бэрри Хейнзом?
– Да, очень интересный мужчина. Долорес помолчала, а потом тихо сказала:
– Я по нему с ума схожу. На этот раз голос Ниты зазвучал отчетливо.
– Неужели… О, Доло… Как здорово! И давно это длится?
– Ничего еще между нами нет… То есть не было до сегодняшнего вечера. Бэрри сказал, что все время думал обо мне. Завтра он заглянет на чашку чая. Завтра!
– О, Доло, я так рада за тебя.
Глава 15. ОФИЦИАЛЬНОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ НА ЧАЙ
Теперь Долорес сама жила как во сне. Чаепитие с Бэрри Хейнзом прошло довольно официально.
Но однажды он зашел к ней, вечером поужинать. И они очутились в постели.
Долорес об этом и мечтать не смела. Прижимаясь к Бэрри, она, как в трансе, повторяла единственное слово: люблю… люблю… люблю. Позднее, когда они сидели перед камином в ее спальне, Бэрри сказал:
– Долорес, если я разведусь с Констанс, то останусь без гроша. Все принадлежит ей.
– А для меня невозможен брак с разведенным мужчиной. Я католичка. Кстати, денег, чтобы содержать нас обоих, тоже нет.
– Вот тебе и миллионерша! А все считают, что у тебя приличное состояние.
– Я живу на тридцать тысяч в год. Конечно, дети получат несколько миллионов, когда вырастут…
– Мне платят меньше – двадцать тысяч, и то не за работу, а за имя на фирменном бланке.
– И это все?!
– Долорес, я никудышный юрист. В моей семье все рождались политиками. Дедушка был мэром этого города. Прадедушка заседал в сенате. У мамы было состояние, но ушло на избирательную кампанию отца. Потом он умер. И…
– Ты женился на Констанс. Бэрри кивнул головой.
– А за кого ты выйдешь замуж? Долорес передернула плечами.
– Ни за кого, я – королева Виктория. С ней чаще всего сравнивает меня пресса. Кое-кто из английской аристократии тоже считал мои доллары. А, узнав, что я бедна, сразу исчезал. Деньги, похоже, все могут поставить на свое место.
– Но мы всегда будем вместе, – торжественно заявил Бэрри.
– Всегда. – И Долорес крепко обняла его. – Милый, когда я сказала тебе «люблю» – это было не в порыве страсти. Ну и пусть мы будем встречаться тайно. Я останусь легендой, а на людях буду появляться либо с судьей, либо с Майклом. Бэрри, почти два года я жила как затворница, в год траура вообще никуда не выходила и даже обедала только с детьми или со свекровью. Потом я возвращалась сюда, делала уроки с детьми, смотрела телепередачи. Мне только тридцать семь. Именно поэтому я и выхожу в свет с Майклом или с судьей.
– Что ж, постарайся сохранить свое реноме, – сказал Бэрри, поглаживая ее волосы (она сняла шиньон, но, к счастью, Бэрри этого не заметил).
И они снова занялись любовью, на этот раз на медвежьей шкуре перед камином.
Глава 16. ТАБЛЕТКИ
На следующее утро Долорес позвонила Ните и предложила вместе пообедать.
– Только без Горацио! Посидим вдвоем, – предупредила она.
Они выбрали тихий ресторанчик, и Долорес рассказала сестре о Бэрри. Нита сначала невнимательно слушала ее, а потом съехидничала:
– Доло, ты как школьница.
– Но, Нита, Бэрри – единственный человек, которого я когда-либо любила и люблю.
