Сандра Браун - Трудный выбор
Шелли улыбнулась.
– А я была старшей в семье и всегда должна была служить образцом для подражания. А где сейчас ваши братья? И мама?
– Младший брат погиб во Вьетнаме. Мама, у которой и без того было слабое сердце, умерла несколько месяцев спустя.
– Мне очень жаль, – от души посочувствовала Шелли. Самой ей не доводилось терять никого из близких. Хотя долгие годы она жила вдали от дома, но всегда знала, что родители ждут и рады ей. Лишь однажды она их разочаровала – своим разводом. Они очень огорчились, хотя так и не поняли, зачем она на это пошла. Шелли не говорила им, что в то время у нее не было выбора:
Дэрил подал в суд все документы на развод, прежде чем счел нужным обсудить это с ней.
– Мой старший брат живет в Талсе с женой и детьми. Думаю, он меня стесняется, – с грустью признал Грант. – Прежде чем перебраться сюда из Вашингтона, я заезжал к ним. Держался он вроде бы вполне дружелюбно, но все равно ощущалось напряжение.
– Может быть, он просто испытывал перед вами благоговейный трепет.
– Возможно. – Грант вздохнул. – Поскольку от всей семьи нас осталось только двое, мне бы очень хотелось, чтобы наши отношения с братом стали более теплыми, близкими. – Он пристально вгляделся в лицо Шелли. – По-видимому, именно его сыновья станут продолжателями нашего рода.
Сглотнув, Шелли опустила глаза на газету, которую якобы изучала.
– Странно, что вы… что вы никогда не были женаты.
– В самом деле странно?
– А разве нет? – Почему же так дрожит ее голос? Шелли прокашлялась.
– Ничего странного. В первые годы работы в Вашингтоне я был слишком занят карьерой, чтобы всерьез кем-то увлечься.
Значит, увлекался, но не всерьез, подумала Шелли.
– А потом… не знаю. – Он пожал плечами. – Просто не встретил никого подходящего, во всяком случае, для женитьбы.
Наступившая тишина была почти осязаемой, как и напряжение, повисшее между ними. Грант продолжал массировать ступни Шелли долгими неторопливыми движениями. И с каждым поглаживанием горло ее все сильнее и сильнее сдавливал спазм, дышать становилось все труднее.
– Шелли, – мягко, но повелительно произнес Грант, и ей ничего не оставалось, как повиноваться его невысказанному приказу и посмотреть на него. – До того вечера, когда я тебя поцеловал, я даже не задумывался, чем ты занималась со своим приятелем-спортсменом в его машине с затемненными стеклами. Но много позже, уже в Вашингтоне, мое воображение едва не доходило меня до безумия. Я представлял, как он покрывает тебя поцелуями, ласкает твою грудь…
– Грант, не надо. – Она прикусила нижнюю губу.
– Долгие месяцы я пытался убедить себя, что беспокоюсь за твою добродетель, стремлюсь по-отечески ее защитить. Однако позже я вынужден был признать, почему подобные мысли доставляли мне такие мучения. Я просто ревновал тебя к нему. Я…
– Нет-нет, не говорите такие вещи… Не надо…
– Я хотел сам целовать и ласкать тебя. Хотел смотреть на твою грудь, дотрагиваться до нее, целовать… – Хватит! – вскрикнула она, высвобождая ноги из его ладоней. Шелли вскочила так стремительно, что у нее закружилась голова. – Я… мне нужно взять еще одну книгу, – пробормотала она и, резко отставив стул, едва его не опрокинула.
Забыв даже обуться, Шелли убежала от стола и исчезла между стеллажами. Отыскав темный проход, где лампа дневного освещения над головой была выключена, она обессиленно привалилась к холодному металлу книжной полки, уткнувшись лбом в судорожно сцепленные ладони.
– Это не должно повториться! – тихо простонала она. – Я не могу допустить, чтобы он снова ворвался в мою жизнь.
Однако она уже слишком давно попала под его магнетическое влияние. Грант полностью владел ее мыслями, Шелли была просто не в состоянии думать о чем-либо ином. Ее тело жаждало его. И Шелли уже после того поцелуя на пороге ее дома знала, что только он в силах утолить эту сжигающую ее жажду.
Она чувствовала себя пленницей своих желаний, и только он, его руки, его губы могли даровать ей освобождение. Но это невозможно. Столько лет она боролась с собой, пытаясь преодолеть свои безумные желания… Нет, эти фантазии не должны разрушить ее…
Однако, когда Грант подошел к ней в полумраке, Шелли не двинулась с места.
Словно окаменев, она продолжала стоять, прислонившись к полке, когда услышала за спиной его шаги. Шелли понимала, что самое разумное сейчас – убежать, скрыться, исчезнуть, – и не могла пошевелиться. Вместо этого она стояла как вкопанная, страшась того, что может произойти, если он дотронется до нее… и молясь в душе, чтобы он не ушел, не сделав этого. Грант бережно отвел прядь волос с ее лица и наклонился к самому уху.
– Шелли, в чем дело?
Грант обнял ее. Он был на несколько сантиметров выше Шелли, и его объятия словно поглотили девушку, вобрали ее в свое укрытие. Его широкая грудь закрывала хрупкие плечи девушки, его напряженная плоть искала прибежища в ее теле.
– Шелли? – повторил он.
– Во всем! Все не так, – ответила она, обреченно качая головой.
– Не говори так. Все будет хорошо. Никто не посмеет сказать и слова. Я никому не дам тебя в обиду. – Он обнял ее за талию, все крепче прижимая к себе.
Дрожь желания сковала тело Шелли.
– Я давно уже выросла, Грант, и могу сама позаботиться о себе. Я ведь уже не ребенок.
– Слава Богу.
– Но я совершенно не знаю, что мне делать.
– Признай и прими то неизбежное, что происходит между нами.
– Это не неизбежное. Мы взрослые люди и отвечаем за свои поступки. Нам надо остановиться, пока наше влечение не станет сильнее нас. Мне кажется, я могла бы справиться с собой.
– Ты действительно так думаешь, Шелли? Ты можешь остановиться? – Да, да, да! – повторила она в исступлении, но лишь затем, чтобы помешать ему возразить.
– Я не смог удержаться тогда, десять лет назад, чтобы не поцеловать тебя. Слава Богу, тогда я сумел обуздать себя, но сейчас это ни к чему. Тогда мы не могли отдаться взаимному влечению, теперь же можем. Я хочу этого. И ты тоже.
– Нет, – отчаянно замотала она головой и охнула, когда его руки скольз – нули вверх по ее телу. – Нет, Грант, прошу тебя, не прикасайся ко мне!
Но было слишком поздно. Его руки уже коснулись ее груди, а губы целовали ее щеку, обдавая горячим прерывистым дыханием. В груди его нетерпеливыми толчками гулко и мощно билось сердце, и его удары, казалось, были слышны и Шелли.
Не в силах противиться влечению, Шелли склонила голову к нему на грудь и взяла его руки в свои. Грант стал гладить ее жадно и торопливо.
– Поцелуй меня, поцелуй по-настоящему, – взмолилась она с отчаянным безрассудством, которого и предположить в себе не могла. Но в это мгновение все ее действия подчинялись только чувствам и нестерпимому желанию. Губы ее жадно искали губы Гранта и наконец слились с ними, а его ласки, уступая ее поощрениям, становились все смелее.
