Элен Вольф - Стань единственной
Сказал. Потому что трахал Аманду, когда Купер позвонил. В этом самом кабинете. На этом самом ковре.
Внезапно ему все стало ненавистно. Купер, Аманда, этот кабинет, он сам, Лиззи! «Нет, — подумал Дэвид, — только не Лиззи». Он вспомнил ее слезы, вспомнил ее страх, вспомнил ее счастливые глаза, когда сказал, что любит. Она ни в чем не виновата. Ни она, ни ее сестра. Он дал клятву, что защитит ее, что позаботиться о ней. Как он может нарушить ее?
Дэвид сжал виски, гудящие от напряжения. Лиззи всю жизнь страдала, он не может заставить ее страдать еще больше. Он должен защитить ее от всего этого дерьма. Подумать только, дочь Дэниела Стюарта. И он еще удивлялся ее любви к мотоциклам. Да ее папочка не слезал с байка всю жизнь! Это в крови у Лиззи. Какая, мать ее, ирония!
— Где досье?
Купер указал на черную папку на краю стола, которую Дэвид почему-то не заметил раньше.
— Я положил ее, как только вошел.
— Прекрасно! Теперь можешь валить из моего кабинета!
Когда начальник службы безопасности закрыл за собой дверь, Дэвид открыл папку трясущимися руками. Глаза застилали слезы.
***
Томас Грей, заместитель Дэвида Сандерса, мерил шагами приемную своего босса уже битый час. Ну, или полчаса. Аманде он явно действовал на нервы, Салли относилась к нему равнодушно, а Алекс строила глазки последние двадцать минут, чем жутко раздражала. Какого хрена Дэвид так долго мусолил службу безопасности? Неужели случилось что-то серьезное? Он работал на Сандерсов уже девять лет, из них три на младшего. Брэд Сандерс всегда делал ставку на молодых и перспективных специалистов, поэтому Томасу повезло: когда его взяли на должность младшего юриста, ему было двадцать четыре. Сейчас ему тридцать три, и он заместитель главы холдинга. И друг Дэвида. Именно он был тем, кто помог парню войти в курс дела три года назад, кто поддержал в эти трудные минуты. Дэвид обладал блестящим умом, деловой хваткой и твердым намерением стать достойным приемником своего отца, поэтому быстро заставил конкурентов и партнеров оценить его по достоинству. Том восхищался им и любил как младшего брата, но знал, что у парня в душе есть участки тьмы, в которые лучше не лезть. Случилось что-то неприятное, он чувствовал это.
Дверь открылась, и вышел Купер. Он выглядел слегка бледным, когда проходил мимо Тома к выходу.
— Я доложу о вашем приходе, — сказала Аманда.
— К черту! — прорычал Том и ворвался в кабинет Дэвида.
— Мистер Грей! — успела возмущенно воскликнуть она, но он уже захлопнул дверь изнутри.
Дэвид Сандерс, его начальник и друг, выглядел ужасно.
— Грей! — рявкнул он. — Убирайся отсюда!
— Я пыталась его задержать, но... — раздалось от двери.
— Вон! — заорали они оба.
Дверь резко захлопнулась. Дэвид протянул дрожащую руку и снял трубку.
— Меня ни для кого нет.
Том расслабил галстук и рухнул в кресло. Кто-то умер? Они обанкротились? Их кто-то предал? Самые страшные мысли посещали голову при виде друга с всклокоченными волосами и налитыми кровью глазами.
— Как насчет того, чтобы выпить? — спросил босс.
— Черт, дружище, ты же знаешь, что я не пью на работе.
— Тогда ты уволен. Ты знаешь, где бар. Я буду виски.
— Полегче! Если ты так просишь, я выпью с тобой.
Он подошел к стене, за которой скрывался алкоголь самого высокого качества, и нажал кнопку в деревянной панели, практически незаметную для глаз.
«Пить так пить», — подумал он, беря в одну руки бутылку Эррадуры, а в другую — Джек Дэниел’с, и неся все это к столу. Гребаное утро! Он ненавидел пить с утра! Что не сделаешь ради друга, который по совместительству является твоим боссом. Вздохнув, Том пошел за стаканами.
— Салли, мистеру Грею нужен лайм, — сообщил Дэвид секретарю.
Какое-то время они просто пили.
Друг заговорил только после третьей порции виски. Том чуть не выплюнул свою текилу, услышав это.
— Я женюсь.
— Прости, приятель, — сказал он, отдышавшись. — Но ты не выглядишь счастливым женихом.
— Я люблю ее. Она лучшее, что у меня есть, — процедил Дэвид, с ненавистью глядя в свой бокал.
— Кто она? Элизабет Кросс, я полагаю?
— Да. И это большая проблема.
— Да ну? И какая же?
Его босс залпом проглотил содержимое своего бокала и произнес:
— Позавчера утром я напугал ее.
***
Пока Дэвид рассказывал в общих чертах о нелегкой судьбе Лиззи, его зам, сидящий напротив, мрачнел все больше и больше.
— Когда им было по семнадцать, они сбежали. Жили с каким-то наркоманом, работали в баре. В восемнадцать получили наследство от бабки и, наконец-то, стали жить, как нормальные люди.
— Надо найти этого ублюдка, — мрачно сказал Том. — И оторвать ему яйца!
— Я бы тоже этого хотел, Томми, но он сдох год назад. Сгорел вместе со своим гребаным ранчо.
— Туда ему и дорога, — Грей кивнул и опрокинул очередную порцию текилы.
Дэвид был согласен с ним. Отчасти. На самом деле он хотел вернуть гада с того света, чтобы самолично снова его туда отправить еще раз. Уж он бы постарался, чтобы дорожка в ад не показалась Палмеру легкой.
— Так в чем проблема? — спросил Том. — Женись на ней, подари ей звезду с неба, построй для нее розовый замок, или что там женщины еще любят. Какая нахер разница, что было в ее прошлом? Если хочешь знать, я чувствую себя последним ублюдком за то, что считал ее актрисой, изображающей тихую скромницу.
Дэвид окинул его холодным взглядом, и Том поднял руки в примирительном жесте.
— Прости, просто этот образ тихой скромной девочки как-то не вяжется с ее мотоциклом и все такое.
Он горько усмехнулся. Вот они и подошли к главной проблеме.
— Ты поймешь, почему так, когда я скажу тебе, в чем заключается главная проблема.
— И?
— Она дочь Стюарта. Дэниела Стюарта, мать его!
— Ты шутишь?
— По мне видно, что я шучу?
Дэвид залпом опрокинул следующую порцию виски и выжидательно посмотрел на заместителя. Томми был его другом, наставником, старшим братом. Он хотел знать его мнение.
— Значит, любовь к железным коням у нее от папочки, — задумчиво протянул его зам. — Ясно. Когда ты узнал?
— Только что от Купера. Он расширил ее досье и докопался до истины. Кросс — девичья фамилия ее бабки. Бл..дь, она мыла полы в грязных туалетах, пока ее сестра крутилась у шеста, ты можешь в это поверить? — Он закрыл лицо ладонью, почувствовав, как глаза вновь застилают слезы ярости. — Ненавижу их! Ненавижу их всех! Стюарта, мою мамашу, Палмера, всех, кто заставлял ее страдать!
— Ты любишь ее, — просто сказал Том. — Так женись на ней и забудь об этом дерьме.
