Вера и Марина Воробей - Так не бывает
– В общем, да, – неуверенно протянула Галина.
– А в частности? – улыбнулся Валентин. – Давай колись. Или ты думаешь, что если пришла меня проведать, то только обо мне мы и должны разговаривать?
– Ты прав, дела у меня хуже некуда, – сказала Снегирева и устремила на парня заблестевшие от слез глаза. – Валь, кажется, я беременна, – выпалила она и закрыла лицо руками.
Прошло минуты две, прежде чем Валентин решился нарушить молчание.
– А Игорь… Ну, ты ему об этом сказала? – упавшим голосом спросил он.
– Нет еще, – ответила девушка, не отнимая от лица рук. – Я боюсь… Понимаешь, не представляю себе, как я произнесу эти слова, и главное, что он ответит мне.
– А что бы ты хотела, чтобы он тебе ответил? – Валентин искоса взглянул на свою собеседницу.
– Тоже не знаю… Валь, я ничего не знаю, – прошептала Снегирева, и Валентин увидел, как ее плечи задрожали.
– Не плачь. – Он дотронулся до руки девушки, легонько притянул ее к себе и обнял. – Прорвемся.
И одного этого слова, произнесенного с такой твердостью и в то же время мягко, хватило, чтобы слезы исчезли с глаз девушки, а на губах появилась слабая улыбка.
– Ты думаешь? – захлопала она ресницами.
– А то! – протянул Валентин. – У врача была?
– Нет, – потупила взгляд Галя. – Я боюсь.
– Значит, вместе пойдем, – тоном, не терпящим возражений, заявил Валентин.
– Вместе? – не смогла скрыть удивления Галина.
– Ну да. Я с матерью поговорю, у нее лучшая подруга женским врачом работает. Если хочешь, могу и к Игорю с тобой съездить…
– Нет, я сама должна это сделать, – испугалась Снегирева и вытерла нос рукавом. – И потом, куда тебе ехать, лежи…
– Да я так на так, если завтра не выпишут, сбегу отсюда. Тоска смертная, – сказал Валентин, поглаживая гипс.
– А как же эта штука? – Снегирева с опаской покосилась на задранную кверху, неподвижную руку парня.
– Все равно его не раньше чем через две недели снимут, – усмехнулся Валентин. – Что же мне теперь, все это время на койке валяться прикажешь?
– Ну не знаю, – пожала плечами девушка. – Тебе, конечно, решать, только я бы не стала торопиться. Не зря же тебя тут держат?
– В том-то и дело, что зря, – горячо заверил ее Валентин. – На процедуры я в поликлинику ходить могу. Короче, завтра вечером, если не возражаешь, я буду у тебя. Галь, а ты сама-то хочешь ребенка? – неожиданно спросил он.
– Не знаю, – опешила Снегирева. – Валь, я правда ничего не знаю… Это все так неожиданно на меня обрушилось… Все от Игоря будет зависеть…
– А маме рассказала? – спросил Валентин, оставив последнее замечание Галины без внимания.
– Нет, – опустила голову Снегирева. – Боюсь.
– Все! – Валентин хлопнул ладонью по коленке. – Обещай, что сегодня же поговоришь с Игорем, а потом позвони мне на сотовый. У тебя в блокноте записан. Кто знает, может, тебе моя помощь и не понадобится, и к врачу вы вместе с Игорем пойдете. Но ты все равно держи меня в курсе. Слышишь? Я буду волноваться…
Галина кивнула. Теперь ей даже дышать стало легче. Будто тяжелая каменная глыба, которая давила на ее плечи все эти дни, не давая возможности разогнуть спину, рухнула вниз. Как все-таки важна бывает поддержка близкого человека. Как важно чувствовать, знать, что тебе есть на кого положиться в трудную минуту, что кто-то не просто волнуется и переживает за тебя (хотя и это, конечно, немало), но в любую минуту готов бросить все свои дела и прийти к тебе на помощь. Как здорово, что ее посетила эта счастливая мысль – позвонить Валентину!
11
Мобильный телефон Игоря, на который Снегирева позвонила, оказавшись на улице, не отвечал. Вернее, ледяной женский голос сообщил, что абонент не отвечает или временно недоступен. Тогда Галина набрала домашний номер Игоря, но и там девушку поджидала неудача: к телефону никто не подошел.
«Может, работает?» – предположила Галя. Она знала, что, когда Игорь сидит за компьютером, сочиняя стихи, он часто выключает оба телефона, объясняя это тем, что звонки мешают ему сосредоточиться. Можно было, конечно, рискнуть и поехать наобум, но отчего-то Галина, едва эта мысль закралась ей в голову, сразу же отмела ее.
«Ну, приеду к закрытой двери, и дальше что? – рассуждала девушка. – Нет, нужно отправляться домой, садиться за уроки, а потом позвонить еще раз. Все равно к вечеру Игорек объявится. А разговор может и до завтра подождать». Она даже обрадовалась возможности оттянуть объяснение с Игорем.
Но как ни пыталась девушка сконцентрироваться на параграфе, сидя перед раскрытым учебником истории, мысли все время уносили ее далеко-далеко. Вот она идет по скверу, тому самому, в котором познакомилась с Валентином, толкая перед собой детскую коляску, присаживается на скамеечку, поправляет розовое одеяльце. Галина смотрит на часы. Половина седьмого. С минуты на минуту должен появиться Игорь. И вот вдалеке она завидела его силуэт. Он приближается так быстро, что Снегирева понимает: Игорь бежит. Оказавшись рядом с ней, он переводит дыхание и спрашивает:
– Давно гуляете?
– Тише! – прикладывает палец к губам Галя. – Ксюху разбудишь, еле укачала. Весь день капризничала. Представляешь?
– Устала? – Игорь опускается на скамейку и заглядывает в коляску.
– Кто? – лукаво улыбается Галина. – Я или Ксюха?
– Ты, конечно, – говорит Игорь и нежно обнимает ее за плечи. – Ну что, поехали домой?
И от этих слов, сказанных Игорем как бы между прочим, у нее так тепло на душе становится, что даже слезы на глазах выступили.
– Эй, ты чего там, заснула? – услышала Галя у себя за спиной. От неожиданности девушка вздрогнула, а когда повернула голову и увидела стоявшую на пороге комнаты маму, почувствовала, как с ресниц упали две крупные слезинки. – Плачешь? – испугалась Марина Николаевна. – Что случилось, Галь?
– Ничего, мам, – поспешила успокоить Галина. – Честное слово, ничего… У меня так бывает, когда долго смотрю в одну точку.
– А чего это ты в одну точку смотришь? – никак не унималась мама. – И еда, я смотрю, не тронутая в сковородке лежит. У тебя точно все нормально?
– Ну точно, – улыбнулась Снегирева.
– Тогда мой руки и садись за стол, – строго приказала Марина Николаевна. – Вот если меня дома нет, так и будешь целый день голодная сидеть, да? – продолжала ворчать мама.
И в эту секунду Галина снова, как и в тот день, когда она вернулась от Игоря, почувствовала жгучую, почти непреодолимую потребность рассказать обо всем маме. Но, подавив в себе этот порыв, девушка встала и отправилась мыть руки.
