Юлия Кузьминых - Мы умрем вместе...
Он был по-своему красив, хотя типичной внешности фотомодели ему уже никогда не достичь, но все же было в нем что-то такое, что заставляло ее чувствовать себя уверенно и почти счастливо, находясь рядом с ним.
- Они прекрасны. – Прошептал он ей в ответ. – Они искрятся такой необъятной силой воли, что многие царицы прошлого могли бы смело тебе позавидовать, любовь моя. Твои глаза излучают редкий ярко-зеленый оттенок. Ты это хотела от меня услышать?
Слабо кивнув, Кристин попыталась улыбнуться, но из-за пережитого волнения, легкая улыбка превратилась в кривую усмешку. Несомненно, ее радовал тот факт, что ей не придется служить кому-то вечность в качестве слуги.
- Значит, во мне есть сила? – Более уверенно поинтересовалась она. – И какая же она?
Загадочно блеснув глазами, Адриано встал в полный рост, протягивая ей свою руку.
- Об этом позже, любовь моя. Придет время, и ты сама почувствуешь ее. А сейчас нам пора.
Безмолвно приняв его ладонь, Кристин приподнялась с кресла.
- У нас есть какие-то планы на сегодняшнюю ночь? – Заинтригованно спросила она.
Весело ухмыльнувшись, Адриано повел ее к выходу.
- У нас с тобой очень много планов, моя дорогая. Пойдем, нам нужно тщательно подготовиться. К тому же, - он вскользь посмотрел на идущую за ними тройку, - мальчикам не мешает подкрепиться.
Стоило ей только подумать о еде, как тут же рот наполнился небывалой сухостью. Горло сжало. В глазах помутнело. Слегка оступившись, девушка ещё сильнее уцепилась за подставленный локоть своего спутника.
Голод. Сейчас ее мучил лишь нестерпимый голод.
Выйдя наружу, Кристин подставила лицо прохладному ветерку. Легкий морозец немного отрезвил голову, постепенно вытесняя из нее мысли о еде. Оглянувшись назад, она окинула взглядом с виду заброшенный двухэтажный особняк, стоящий на пустынном холме. Немного осмотревшись, девушка поняла, что они находятся вовсе не на окраине города, как поначалу подумала. Недалеко отсюда располагался центральный городской парк, в котором она провела много беззаботных дней, когда была еще совсем маленькой девочкой. Ее няня, Клаудия, любила приводить ее сюда, считая, что это место как можно лучше способствует психологическому развитию ребенка. Что ж, возможно, она была права. По крайней мере, те годы запомнились Кристин очень веселыми и яркими. Но с тех пор, как ее бросила мать, уйдя одним солнечным днем от отца к своему любовнику, все вдруг резко переменилось и былые яркие дни вдруг резко превратились в однотипную серую гамму. Отец редко появлялся дома; почти не уделял внимания своей собственной дочери. Но даже если порой она и заставала его вечером в гостиной, то он всегда норовил выразить свое недовольство относительно ее персоны. Поначалу Крис искренне не понимала, чем же заслужила столь жестокое недовольство от любимого папочки и всеми возможными способами старалась угодить ему. Но время шло, а его гневные крики так и не прекращались. Она терпела, молча глотая соленые слезы. Старалась верить, что все ещё наладиться, но в глубине души восьмилетнего ребенка уже начинали закрадываться первые нотки сомнения и… понимания. Понимания за что же так сильно ненавидит отец родную дочь! Все дело в ее внешности. В миниатюрной копии Кэтрин Робертс – ее матери. И чем старше она становилась, тем все сильнее походила на мать, во всех смыслах этого понимания. Кристин не защищала ее и так же, как и отец, глубоко внутри своей души презирала за подлое предательство. Но все же, как же это было обидно вынашивать на себе ненависть других. Она не виновата, что уродилась такой. Она искренне добивалась расположения отца.
Шли годы, но отношение Ричарда Робертса к своей дочери так и не улучшалось, и вот тогда, убежав ранним утором из дома, она бесцельно забрела в центральный парк, где когда-то была самым обычным счастливым ребенком. Одиноко присев на скамейку, Крис принялась вспоминать былые беззаботные денечки, что некогда так безвозмездно предлагало ей место ее детства. Зарывшись лицом в полусогнутые колени, она старалась сдержать слезы и не сразу заметила, что сидит на скамейке уже далеко не одна. В тот день случилось чудо – четырнадцатилетняя дочка самого влиятельного человека в городе влюбилась с первого взгляда в нахально ухмыляющегося беспризорника с перепачканным грязью лицом. Так в ее жизнь вошел Дэниэль Томсон. И вновь этот парк подарил им обоим незабываемые годы беззаботного счастья. Вот только жаль, что их счастью не было суждено длиться вечно. Через три года Ричард Робертс уничтожил все то светлое, что было в жизни Кристин. Разорвал ее отношение с Дэном. Вновь корил во всех бедах свою дочь, в итоге день за днем превращая ее в свою собственную бездушную копию жестокого тирана.
Тяжело вздохнув, Крис легонько встряхнула головой, пытаясь выбросить из головы далекие воспоминания.
- Мою королеву что-то тревожит? – Послышался спокойный голос Адриано, шествующего рядом с ней.
- Нет. – Как можно беспечней отозвалась она, входя в раскрытые ворота центрального парка. – А почему вы все время называете меня своей королевой? Я что-то не припомню коронации.
Слегка улыбнувшись в ответ, Адриано пояснил:
- Это устойчивое выражение вот уже много столетий подряд применяется главой клана вампиров к своей спутнице, потому как всё, что имеет он, он безраздельно дарит своей избраннице.
- И как же называется твой… наш клан? – Приостановившись, спросила собеседника Кристин, заглядывая в его холодные глаза.
Ласково улыбнувшись, Адриано приподнял ее руку и, поднеся маленькую ладошку к своим губам, запечатлил на гладкой поверхности самый что ни на есть доблестный поцелуй.
- Я выходец из клана Сов, больше известном среди нашего рода, как Бруджа. Около столетия назад я отделился от своего общего, родного клана и покинул Италию. За мной последовали мои предшественники. Пока нас мало, но Новый Орлеан поистине райское место для моих грандиозных целей. Со временем мы захватим весь город, и нашей мощи не будет конца. – Сделав небольшую паузу, он заглянул в самую глубину ее глаз. - И мне нужно быть уверенным в твоей поддержке, моя королева. Будь со мной, сражайся за меня и я тебя боготворю.
Скромно улыбнувшись в ответ, Кристин слегка склонила голову, выражая свою временную покорность. Возможно, в прошлой жизни она бы с удовольствием высмеяла столь нелепые планы этого итальяшки, но сейчас, стоя вблизи его тела, эти мысли вовсе не казались ей такими уж смешными.
Его алые губы манили к себе, словно призывая ее попробовать их на вкус. Не прекращая смотреть в его глаза, она первая разрушила последнюю внутреннюю преграду, стоящую между ними, и, слегка наклонившись вперед, медленно провела своими губами вдоль его холодных губ. Столь невинное прикосновение вызвало в ней целую бурю чувств от немыслимой потери до обретения чего-то совсем нового, неизведанного ею ранее.
