Барбара Бреттон - А может, в этот раз?
Марина не вполне понимала, что стоит за этим его высказыванием, но Зи умел быть убедительным, и она любила его сильнее, чем что-либо или кого-либо в своей жизни.
Марина приподняла голову, взглянув на мужчину, который спал на груде одеял возле двери. Он не был ее мужем, он был ее тюремщиком, удерживающим ее рядом с собой помимо ее воли. Он был предан отцу Марины, но скоро он поймет, что с ней ему тоже придется считаться.
Джо проснулся на рассвете, ощущая ломоту во всем теле. В то время как Марина спала крепким молодым сном на двуспальной кровати, он, словно пес, приютился на коврике у двери, использовав собственный пиджак в качестве подушки. Теперь он даже распрямиться толком не мог. В довершение во рту было неприятное ощущение и гудела голова.
Зевая, Мак-Марпи потянулся. Еще одна ночь на полу – и он кандидат в пациенты невропатолога. Черт, подумал он, застегивая пуговицы на рубашке, еще одна ночь в этом доме – и он кандидат в постоянные клиенты психиатра.
Джо не был специалистом по вибрации, но он ясно ощутил особые токи, пронизывающие дом. Паранормальная активность? Немало времени он провел раздумывая над тем, нашел ли фотограф дорогу к спальне Кристины, после того как он оставил их одних. Каждый скрип половицы заставлял разыгрываться воображение, и тогда он готов был задать этой чертовой крысе, фотографу, и Кристин заодно по первое число.
Джо встал и пошел в уборную. Не помешает заглянуть в хозяйскую спальню. Если она спит с фотографом, то лучше выяснить это сейчас, чем изводить себя дальше, гадая, так ли это. Черт побери, лучше приберечь силы для другого: надо хорошенько пораскинуть мозгами и придумать, куда упрятать Марину так, чтобы у нее не было неприятностей.
Джо сразу заметил, что еще одна гостевая спальня пустует. Он с тоской посмотрел на мягкую удобную кровать у стены. Нет, нельзя. Отдельные спальни для молодоженов? Это как-то не укладывается в общее представление о том, как должны проводить ночь молодожены. Не стоит давать пищу для сомнений. Джо вернулся в гостиную и заметил пустую бутылку из-под шампанского на полу. Диван выглядел так, будто на нем спали, но это еще ни о чем не говорит: Джо вспомнил, что, когда он приехал, фотограф лежал на диване. Впрочем, это еще не значит, что там же он оставался до утра.
Дверь в спальню Кристины была заперта. Джо остановился у порога, гадая, постучать или нет, или, возможно, стоит позвать ее, а может, лучше войти без спроса, как дверь внезапно распахнулась, и Джо оказался нос к носу со своей бывшей женой.
– Ты решил не стучать? – спросила она, затягивая пояс халата.
– Я как раз собирался это сделать.
– Уже поверила.
Кристина протиснулась мимо него и направилась на кухню.
– Не думаю, что ты успел сварить кофе.
– Может, этот вундеркинд из Британии догадался?
– Нет, он занят утренней пробежкой. Кстати, у него есть имя.
– Глейд, кажется?
– Слейд, – не без раздражения напомнила Кристина. – Не такое уж трудное имя.
– Ты права. Имя не трудное. Туповатое только.
– Ну не всем же зваться Джозефами, – протянула Кристина, будто имя Джозеф звучало так же напыщенно, как, скажем, Энгельберт.
Джо прислонился к стойке и сложил руки на груди.
– Да, ты можешь считать меня идиотом, но я не могу представить, как можно назвать ребенка в честь отдела в универмаге или в честь освежителя воздуха.
Впрочем, обсуждают ведь некоторые люди всерьез, не назвать ли ребенка Макси или Мини?
– Это, конечно, не твое дело, но, если хочешь знать, Слейд – его второе имя.
Джо смотрел, как Кристина открывает дверцу буфета в поисках кофе.
– Так как же его на самом деле зовут? Джозефом? Кристина между тем уже обшаривала холодильник, бурча что-то себе под нос.
– Не расслышал, Крис, – с удовольствием растягивая слова, заметил Джо.
– Черт, его зовут Рэйнбо[9]. – Кристина резко развернулась к бывшему мужу лицом. – Теперь ты счастлив? Джо не мог сдержаться. Он начал хохотать.
– Рэйнбо?
Губы Кристины чуть дрогнули, очевидно, и ей хотелось улыбнуться.
– Его мать была из шотландских «детей цветов»[10]
– Тогда ему еще повезло, что она не назвала его
Петунией.
– Не думай, что он этого не понимает.
– Так откуда взялось имя Слейд?
– Так называлась любимая телепередача его матери.
– Слушай, мне начинают нравиться эти британские традиции.
Кристина больше не могла удерживать на физиономии кислую мину.
– И это я слышу от человека, названного в честь буфетчика его отца!
– Не буфетчика, а бухгалтера, – поправил он, улыбаясь в ответ. – А вот второе имя действительно от буфетчика.
Кристина прислонилась к холодильнику:
– И как поживает твой отец? Неожиданный вопрос.
– По-прежнему. Все еще жив. Все еще в Бруклине. Все еще сердит на весь мир.
– Ты успел с ним повидаться после возвращения из Европы?
– Еще суток не прошло, как я вернулся из Европы, Крис.
– Так ты что, из аэропорта прямо сюда?
– Что-то вроде этого.
– Неудивительно, что она выглядит такой усталой.
– Да, последние два дня были еще те.
– Ты и твоя… Марина… У вас что, неприятности?
– Мы еще не так давно женаты, чтобы успеть столкнуться с ними.
Улыбка Кристины уже давно не была искренней.
– И как давно вы женаты?
– Крис, зачем тебе это?
– И все же я хочу знать.
– Мы поженились вчера после полудня.
– Не хочешь ли ты сказать, что прошедшая ночь была вашей первой брачной ночью?
– Да, – признался Джо и, чувствуя, что ступает на весьма зыбкую почву, не удержался от того, чтобы добавить: – Формально.
Кристине неимоверным усилием удалось растянуть рот в улыбке.
– Формально? Что ты имеешь в виду?
– Не то, что ты думаешь.
– Откуда ты знаешь, что я думаю по этому поводу? Джо мысленно сгруппировался перед тем, как пуститься в объяснения.
– Ты видела ее вчера. Она валилась с ног.
– Я думаю, ты сумеешь наверстать упущенное.
Мак-Марпи припомнилась их с Кристин первая брачная ночь. На ум приходили прилагательные лишь в превосходной степени.
– Кстати, насчет кофе. Почему бы тебе не порыться в холодильнике? Может, удастся найти хоть какой-нибудь суррогат с молоком.
– Хорошая мысль, Джо.
– Я тоже так считаю.
– Ты любишь ее?
– Какого ответа ты ждешь?
– Не знаю. Вероятно, хочу услышать, что ты ее обожаешь, не можешь без нее жить, что она делает твое пребывание на этом свете радостным одним фактом своего присутствия.
– Все еще читаешь романы, детка?
– Я хочу услышать от тебя, что ты ее любишь.
