Марион Леннокс - Ход королевой
Когда Себастьян выкладывал ему свой план, Андреас согласился, что это самый приемлемый вариант. Сейчас же, когда он сидел напротив Холли, этот план уже не казался ему таким простым и идеальным. И кстати, почему он уверен, что ему удастся убедить Холли согласиться с их планом, когда она ясно дала понять, что его предложение ее совершенно не интересует? А уж что касается того, чего он жаждал, вновь ее увидев… Об этом даже мечтать не приходится. И если София узнает, что он увлек Холли в постель, ему не станет покоя от собственной экономки.
Наконец ужин подошел к концу. София наполнила им бокалы вином и удалилась. Холли лишь пригубила вино и больше к нему не притронулась.
Ночь была прекрасна. Вокруг бассейна горели фонари. Их свет расплывался бледным пятном на гладкой поверхности воды. София оставила открытыми ворота с обеих сторон, ведущих во внутренний дворик, и слабый теплый бриз дул прямо в лицо. Небо над ними было усыпано мерцающими звездами.
Более романтического вечера нельзя было придумать. Эта ночь словно создана для любви.
– Ну и каковы твои дальнейшие планы в отношении меня? – нарушила Холли тихую прелесть ночи.
– Прошу прощения? – автоматически сказал Андреас.
– Ты хотел узнать про Адама. – Голос Холли дрогнул. – Если ты узнал о нем, ты мог бы позвонить – я не стала бы ничего от тебя скрывать. Вместо того, чтобы поступить как цивилизованный человек, ты фактически совершил преступление, похитив меня, – любой международный суд признает тебя виновным, принц ты или нет. В конце концов, мы живем не во времена правления удельных князьков. Учти, я так просто это не оставлю.
– И что ты думаешь делать?
– Могу, например, сообщить в прессу, – пожала она плечами.
– Ты этого не сделаешь, – убежденно сказал Андреас.
– Это почему?
– Из-за своей репутации.
Холли вскинула брови:
– Из-за моей репутации? Ты что же, думаешь, на мне как-то отразится, что я некоторое время была матерью-одиночкой? Или считаешь, что я скрывала существование Адама? – Она покачала головой и невесело улыбнулась. – Ты забываешь, Андреас, что, когда был зачат Адам, я любила тебя. Как я могла его стыдиться? Если бы ты потрудился узнать, я бы не стала от тебя ничего скрывать. Он был чудесный малыш… – Она внезапно замолчала, опустив глаза.
Несколько секунд стояло молчание. Затем она тряхнула головой и с вызовом взглянула на Андреаса: – Так вот, если я сообщу об этом прессе, хулить будут не меня, а тебя.
Андреас кивнул, соглашаясь:
– Все верно. Объектом презрения станем я и моя семья. Холли, я хочу, чтобы ты знала, – сказал он, сделав большой глоток вина. Собирался с духом? Возможно. – Я не сомневаюсь, что у меня был сын, так как кое-кто видел надгробный камень. Я так понимаю, усадьбу осматривали покупатели-иностранцы?
Холли осторожно кивнула.
– Твой агент по продаже в курсе, что когда-то я у вас жил. Чтобы разрекламировать это место, он стал сообщать всем и каждому, кто проявил заинтересованность в покупке, что когдато там жил принц.
Холли выглядела ошеломленной.
– Но я не говорила ему об этом! И уж конечно, не просила об этом сообщать!
Андреас пожал плечами:
– Агент хотел поднять цену. Так делают все риелторы. В прошлом месяце к тебе приезжала группа арабских бизнесменов. Один из них увидел могилу, прочел надпись на могильном камне. Когда-то мы с ним встречались, и он почему-то подумал, не имею ли я отношение к этому ребенку. Его кузен работает журналистом в Калисте. Он вышел на нашу семью и начал задавать вопросы. Так все и раскрылось… Да и ты сама подтверждаешь, что ребенок был мой. Мой сын. – И снова невыносимая боль в груди. Каково это для мужчины – говорить «мой сын», зная, что его уже никогда не увидишь… – Я не подвергаю сомнению твои слова. Но дело в том, что, если широкая общественность узнает об этом ребенке, велика вероятность того, что наша семья может утратить власть в Аристо.
– Каким образом наш несчастный ребенок, которого уже нет в живых, может повлиять на вашу власть? – не поверила Холли.
– Он был зачат, когда тебе было семнадцать…
– И что из того?
– Согласно нашим законам на тот момент, ты была несовершеннолетней. У моего отца, прежнего короля, и так сложилась дурная репутация. В последние месяцы его правления взятки и связанные с этим скандалы стали самой обсуждаемой темой.
– Но какое это отношение имеет ко мне? – не понимала Холли.
– У нашей семьи есть враги, которые могут воспользоваться сложившейся ситуацией в своих целях.
– Враги твоего отца? – нахмурилась Холли.
– Ты знаешь, что королевство Адамас разделено на два острова – Калиста и Аристо.
Алмаз Стефани – бесценное сокровище бесподобной огранки и красоты – является тем же, чем в прошлые века были скипетр, жезл и королевский трон. Он символ власти правящей семьи. В тексте, посвященном коронации нового короля, есть фраза, что ни один человек не может считаться правителем Адамаса, если он не владеет алмазом.
Когда королевство было разделено на два острова, той же участи подвергся и алмаз Стефани. Я принадлежу к королевской семье Аристо. Есть королевская семья с острова Калиста. И у каждой семьи находится по половине алмаза.
– И что из этого?
– А то, что после смерти отца мы обнаружили, что наша половина алмаза Стефани – копия. Брак моего отца… Впрочем, это лучше оставить. Достаточно сказать, что у него были другие женщины, он был окружен интригами, устраивал финансовые махинации. Должно быть, в одной из них и произошла подмена настоящего алмаза на фальшивый. Если это обнаружится, мы должны будем уступить власть.
– Все равно не понимаю, – призналась Холли, тряхнув светлыми локонами.
– Дело в том, что, если вторая половина алмаза окажется в руках короля Закари альФариси из Калисты, он станет полновластным правителем обоих островов. Если же отец подарил алмаз одной из своих любовниц, тогда власть переходит к народу и все решает избранное народное собрание. Романы моего отца никогда не длились долго, и это всем известно. В прошлом ни я, ни мои братья не могли считаться образцами для подражания. Алекс недавно женился, но этого явно будет недостаточно, чтобы успокоить возмущенных людей и увести их умы от вопроса о выборе новой власти. А тут еще новость о том, что я бросил своего ребенка и его мать, когда ей было семнадцать. Ведь это только подольет масла в огонь!
Себастьян вообще уверен, что эта новость нас окончательно потопит и вся власть тогда перейдет к Закари.
Холли несколько секунд размышляла над этой информацией.
– Да, проблемка, – наконец сказала она, подняла бокал с вином и стала его разглядывать. – Но, по счастью, не моя. Ты ушел, даже не убедившись, что не оставил меня беременной.
