Лавейл Спенсер - Прощение
Эта речь остановила Флосси и придала храбрости самой Саре, которая бросила на сестру испепеляющий, как ей казалось, взгляд. Аделаида встретила его с непреклонным видом, и тогда Сара продолжала:
- Кроме того, у меня к тебе письмо от Роберта. Выбирай одно из трех: или я сейчас отдам его тебе в присутствии твоих подруг, или напечатаю для твоего сведения в первом номере моей газеты, а лучше, если мы пойдем с тобой в тихое место и там обо всем поговорим. Что тебя больше устраивает?
Аделаида сжала зубы, кинула на стол вилку и вскочила на ноги - так, что ее стул закачался на задних ножках и чуть не упал.
- Ладно, будь ты проклята! Но не больше пяти минут. А потом ты либо сама выкатишься отсюда, либо Флосси тебе поможет это сделать! Поняла?
Она выскочила из кухни в развевающемся синем халате, прошла через зал, поднялась по лестнице. Сара следовала за ней.
Но перед этим помахала пальцем возле носа Флосси и заявила;
- А ты... если ты еще хоть раз дотронешься до меня, то очень пожалеешь...
Наверху Аделаида повела Сару через узкий коридор и там остановилась у пятой комнаты слева. Они вошли, дверь захлопнулась за ними, и Адди повернулась к сестре, сложив руки на груди.
- Ну давай, говори. Только быстро!
Поскольку Сара и так уже зашла в своей смелости достаточно далеко, она решила не успокаиваться на достигнутом.
- Если это та комната, где ты занимаешься своей работой, - сказала она, - я отказываюсь разговаривать здесь с тобой.
- Это моя собственная комната. А работаю я, между прочим, рядом. - Она кивнула в сторону стенки. - Начинай, старшая сестрица, потому что ты мне уже изрядно надоела!
- Значит, ты здесь живешь?
Сара оглядела небольшую мрачную комнату с жалкой койкой, грубыми муслиновыми занавесками на окне, нелепыми театральными колоннами, выпиравшими из одной из стенок. Ковровая дорожка, покрывало на кровати, дешевый туалетный столик, зеркало, всего один стул, этажерка, и на полу возле двери фарфоровая миска для умывания. На крючках прямо на стене висят наряды - несколько вызывающе ярких костюмов, вроде того, в котором Аделаида была вчера вечером. И только два предмета хоть как-то согревали унылую комнату: несколько бумажных роз на стене и на кровати игрушечная набивная кошка из рыжего ободранного лисьего меха. У Сары сжалось сердце, когда она увидела ее: это было единственное напоминание о той, прежней Аделаиде, о том, что детьми они обе всегда любили кошек.
- У меня и сейчас есть такая, - проговорила она с мягкой улыбкой, но увидела, что сестра стоит с тем же холодным видом, все так же держа руки под грудью.
- Ну, что ты хотела...
Она хотела бы сказать: "Почему? Почему я нашла тебя в таком месте? Почему у тебя такая профессия? Откуда эта открытая ненависть ко мне? За что? За то, что я заменяла тебе мать, которой у тебя не было?"
Но она знала, что ответа на свои вопросы ей сейчас не получить.
- Ладно, Адди... - Она старалась говорить как можно спокойней, без лишних эмоций в голосе. - Отец умер этой весной... - Она открыла свой кошелек. - Я продала наш дом и мебель, все, кроме печатной машины, его письменного стола и кое-каких мелочей, необходимых для моего дела. Вот твоя половина денег.
- Я не хочу его денег!
- Но, Адди... Ты сможешь оставить этот дом!
- Я не хочу оставлять этот дом!
- Как ты можешь не хотеть этого? Здесь мерзко!
- Если это все, для чего ты пришла, забирай деньги и убирайся,
Сара внимательно и печально посмотрела на сестру.
- Он так и не оправился после твоего отъезда.
- Я не хочу о нем слышать! - Адди прокричала эти слова. - Я уже говорила тебе, мне плевать на моего отца!
Невзирая на неприкрытую злобу, звучавшую в этих словах, Сара заставила себя заговорить снова.
- Он заболел бронзовой болезнью через год после того, как ты уехала. Сначала, я заметила, он стал слабеть, потом у него сделалось плохо с головой, пропал аппетит... несварение желудка... Ужасно... К концу он не мог уже ничего держать в руках и страдал от страшных болей. Доктора пытались сделать все, что могли. Чем только не лечили - глицерин, хлороформ, хлорид железа... Но отец терял остатки разума, превращался в дебильного ребенка. А ведь когда-то это был гордый человек... Мне пришлось одной заниматься выпуском газеты... Перед самой смертью он взял с меня обещание, что я непременно разыщу тебя. Он хотел, чтобы мы были вместе, как и раньше... Почти с нежностью Сара добавила: - Адди, ведь ты моя сестра.
- Простая случайность. Этого могло и не быть. - Аделаида отвернулась и стала глядеть в окно.
- Почему ты уехала из дома?
Сестра не отвечала.
Сара повторила более настойчиво:
- Почему? Я что-нибудь тебе сделала?.. Пожалуйста, Адди, ответь мне.
- Особы, которые работают в таких местах, как это, обычно не пускаются в разговоры с порядочными женщинами. Ты должна знать об этом.
Сара долго смотрела на опущенные плечи Аделаиды, прежде чем спросить:
- В этом виноват Роберт?.. Но он так же, как и я, ничего не понимает.
Концы темных волос на затылке Аделаиды были грубые, похожие на щетину борова, неряшливо причесанные - так что виден был их настоящий цвет, светлый. Подобно тому, как на цветке пурпурного ириса проступают белые прожилки. От вида этих волос сердце Сары еще больше сжалось, в глазах прибавилось грусти.
- Ты так ранила Роберта, Адди. Он думал, ты его любишь.
- Я хочу, чтобы ты ушла, - бросила Аделаида. Злости уже не было в ее голосе, он стал спокоен и невозмутим, как голос врача, рекомендующий посетителю отойти от кровати тяжело больного, После молчания Сара тихо сказала:
- Роберт так и не женился, Адди. Он хотел, чтобы ты узнала об этом.
Не отводя глаз от окна, упрямо сжав руки, Аделаида Меррит с трудом сдерживала слезы, но так и не позволила им пролиться. Она слышала, как Сара пошла к двери, слышала, как повернулась ручка, как скрипнули дверные петли. Она не посмотрела вслед уходившей сестре, хотя услышала последние ее слова:
- Я пока не нашла помещение для типографии. Остановилась в "Большой Центральной". Ты можешь прийти ко мне в любое время, чтобы поговорить... Ты зайдешь, Адди?
Аделаида не пошевелилась, ничего не ответила. Еще не выйдя из дверей, Сара обернулась. В горле не проглатывался комок, перед глазами снова стоял синий халат сестры. На этой смертной земле у нее не осталось ни одного кровного родственника, кроме Аделаиды, и та была нужна ей. Они появились из одного чрева, их растил один отец... Сара быстро пересекла комнату, положила руку на плечо Аделаиды, почувствовала, как оно каменеет.
- Если ты не зайдешь ко мне, я приду снова сюда. До свидания, Адди...
